Практическое руководство по злу (СИ) - "overslept". Страница 307

Оруженосец все еще была невежественным головорезом, но она была невежественным головорезом, который плюнул в глаза Небес. Кое-что из того, что значит быть праэс, проникло в душу Кэтрин Обретённой, хотела ли та признаваться в этом или нет. Одинокий Мечник был мёртв, как она и хотела, но его смерть придала Оруженосцу силы, которые она еще не могла полностью понять. Убийство не только не ослабило ее соперницу, но и добавило еще один клинок в её арсенал.

Дьяволы, которых она намеревалась использовать, чтобы проредить население Льеса — пролить столько крови, чтобы земли были освящены Богами Внизу, выбить мятежников и освободить место для ее будущих союзников — были обращены против самих себя через полколокола после того, как были выпущены на свободу. Об огромном количестве контрактов, которые она навсегда потеряла из-за этого, было больно думать. Демон, которого она заполучила в качестве тупого инструмента, который ей мог пригодиться? Теперь он находился в руках Подмастерья, того самого человека, который смог превратить ее путы в ничто так же легко, как наливал себе выпить. Будь она из тех женщин, которые дрожат от страха, Акуа так бы и поступила. Сын Чернокнижника с демоном, рожденным во времена Триумфальной — да не вернется она снова — в его руках, не был идеей, которую она лелеяла. Еще один потерянный актив. Если бы она могла обратить Масего в свою пользу, проблема не стояла бы так остро, но у нее не было возможности.

У Подмастерья, насколько она могла судить, не было настоящих пороков. Он мало пил, ел часто, но крестьянскую пищу и общался лишь с немногими людьми — все они были либо членами семьи, либо членами Пятнадцатого. Было немного интересно узнать, что он играл в шатрандж с Адъютантом и разговаривал о колдовстве со старшим магом Дуни, но в этом не было рычага.

Секс был таким же бесполезным подходом: насколько она знала, Масего никогда не спал ни с мужчиной, ни с женщиной, и даже не проявлял интереса ни к кому из них. Она заставляла агентов обоих полов делать все, что угодно, разве что не появляться в его постели голыми, но мужчина даже не замечал этого, большую часть времени. Разочаровывающе, особенно учитывая, что Подмастерье был единственным из Именованных Обретённой, кого можно было хоть немного привлечь на свою сторону. Пытаться проделать это с орком было глупо. Наследница не вздохнула, даже в этой комнате, где никто не мог ни слышать, ни видеть. Она знала, что Подмастерье скоро будет строить башню мага. Возможно, его можно соблазнить экзотическими материалами или испытуемыми. Во всяком случае, это не могло быть худшей неудачей, чем соблазнение.

Акуа понимала, что ей не следует сосредотачиваться на Обретённой, когда у нее столько неотложных дел, но ее мысли, казалось, не желали покидать Битву при Льесе. Она ожидала, что некоторые из ее целей не будут достигнуты. Это было неизбежно. Но провал такого масштаба? Обретённая прокладывала себе путь через одну непредвиденную ситуацию за другой, язвя даже будучи ходячим трупом. Целое воинство дьяволов, нейтрализованных, а затем убитых. Одинокий Мечник, которого заманили на ее путь, избили до крови, а затем обманом заставили покончить с его схемой из трех. Сожжение единственного прохода в церковь едва замедлило ее движение, и еще была Укоряющая. Укоряющая была ее козырной картой, ее уверенной победой. Кража имени Оруженосеца должна была сработать после победы над Обретённой и так оно и произошло. И в итоге сделало ее еще более опасной, чем когда-либо прежде, не говоря уже о том, что восстановило полноту Имени. Она не знала, что демон искалечил Имя. Ее шпионы в Пятнадцатом не доложили об этом по дороге в Льес. За эту неудачу еще придется расплачиваться. Предполагалось, что Укоряющая умрет навсегда, либо от руки Обретённой, либо от руки лорда Блэка, но чтобы от нее избавились быстрее, чем ты принимаешь ванну?

Нет, это не входило в план. Умерев, Обретённая внесла в план Акуа изъян. Извлечение Имени должно было вывести ее из строя на несколько часов, и вывело бы, если бы она не была трупом, и таким образом Наследница выиграла бы время, необходимое ей, чтобы разобраться с Одиноким Мечником и заточить ангела. Гарантированная победа была потрачена впустую на дело, которое в конечном счете оказалось пустяковым, а второй раз узор из трех уже не проявится. Творение не допускало таких утомительных повторений. Работа двух лет была потрачена впустую: провокация Обретённой, а затем бегство на Благословенный остров, грязная ничья в Марчфорде… Акуа потратила много времени, чтобы гарантировать себе победу, когда она больше всего в ней нуждалась, но обнаружила, что этот триумф совершенно пуст. Этого было достаточно, чтобы ее кровь закипела.

И был тот последний разговор, в той убогой комнатушке, где ее спутники превратились в разменную монету у нее под носом. Когда душа Гассана была вырвана из его тела, Обретённая тихо сидела рядом с ней, заставляя ее смотреть. И на этот раз не будет сделок, чтобы спасти тебя, сказала тогда Обретённая. В глазах Оруженосца было что-то такое, когда она это сказала… Акуа Сахелиан выросла среди людей, которые убивали ради забавы и подчиняли своей воле самых жутких обитателей Преисподних, но то, что она там увидела, заставило ее вздрогнуть. Однажды она спросила мать, почему ее ненависть к Императрице Ужаса так сильна. Почему это было таким личным.

— Я встретилась с ней глазами, когда сдалась, — сказала мама. — И то, что я там увидела, испугало меня.

Теперь Наследница понимала, как этот единственный миг может поглотить кого-то. Она вспомнила спокойную неумолимую уверенность в тёмных глазах кэллоу и почувствовала, как ее рука задрожала, хотя и на мгновение.

Она не могла фокусироваться на Обретённой. Оруженосец была жаровней, которую она зажгла, чтобы все смотрели на пламя и не обращали внимания на нож. Убийство Обретённой никогда не было ее целью. Результаты этого были бы катастрофическими: Акуа стала бы преемницей Чёрного Рыцаря, чего она хотела меньше всего. Иметь дело с лордом Блэком с любой позиции, кроме позиции силы, было бы… по меньшей мере опасно.

Наследница всегда играла с более сильными противниками, и соперничество с Обретённой служило для нее подходящей дымовой завесой. В Праэс ее могли остановить только два человека: Императрица Ужаса Малисия, Первая по имени, и Тасия Сахелиан. Несмотря на все свои неудачи, она, в конце концов, получила от восстания то, что ей было нужно. Первым призом был Льес. Глубоко на юге Кэллоу, где досягаемость Императрицы была слабее, а в стены было вплетено древнее колдовство. Там была сила, сила, которая могла превратить работу десятилетий в работу месяцев.

Вторым призом, самым важным, были слухи. Наследница использует дьяволов. Наследница использует демонов. Связывает их, командует ими, делает их своими. Она только начинала быть известной в Империи, а ее имя уже было фундаментально переплетено с дьявольщиной во всех историях. Это был более глубокий план, шедевр, который она создавала годами. В конце концов, имя Наследницы во многом уступало имени Оруженосца. Это укрепляло ее тело и ее магию, но не так, как ее «соперницу».

Возможно, его применение подходило ей лучше, позволяя манипулировать и обманывать с ловкостью, опережающей ее годы, но когда дело доходило до боя, она оказывалась совершенно беспомощной. Это было ясно в Льесе. Оба были переходными Именами, которые должны были привести к чему-то другому, но Оруженосцы должны были стать Рыцарями. Но Наследница? Наследница может стать кем угодно.

Наследница использует дьяволов. Наследница использует демонов. Худший из дьяволистов. Она уже начала переходить, и в тот момент, когда она это сделала, она могла, наконец, привести в движение все силы. Начала создавать ключ к клетке, выход из ловушки, в которой она была связана с самого рождения. Год — вот и все, что ей было нужно. Еще год, и она изменит Творение.