Твой шёпот в тумане - Лунёва Мария. Страница 14

В лес придётся идти за дичью. Мясной бульон Эмбер нужен. Но это потом. Это завтра или послезавтра. А пока сварить легкий суп и запарить травы. Подставив низенькую табуретку, я достала мешочек с травами от хвори да лихорадки. И тут шаром покати. Вспомнила, что ещё неделю назад хотела на поиски идти, да замоталась. В сердцах сжав остатки травы, обругала себя мысленно очень нехорошими словами.

Нужно бежать к реке.

Вытряхнув остатки травы в железную миску, сунула мешок в карман. Поднимаясь по лестнице, продумала дальнейший план. Сейчас ставить варить суп бессмысленно, пока сварится, уже ночь глубокая будет. А Эмбер всё равно спит и есть сейчас не станет. Значит, сначала к реке за травами, а потом уже и кипяток сделаю, и ужин приготовлю. Оставив на столе всю еду, что сегодня получила за работу, выглянула в окно. Опять тучки набежали. Нужно будет топить больше. Пойдет дождь – всё мигом отсыреет.

Стащив с себя кожух, накинула на старенькое платье зипун. Он прекрасно защищал от непогоды. Тихо, скорее по привычке, я вышла из дома. Эмбер крепко спала. Её болезнь оказалась так некстати.

Собрав хворост, уложила его в дровнице, чтобы не промок. Завтра схожу в лес, возьму с собой старенькую тачку и привезу поленьев больше. Отодвинув в сторону калитку, вышла на улицу и приладила её на место. Всё разваливается на глазах. Непутёвая из меня хозяйка.

Не теряя времени, побежала в сторону речки. Темнело у нас быстро, чуть замешкаешься, и придётся в потемках домой пробираться. До поросшего кустарником берега добралась быстро. Склонившись к самой земле, принялась искать полынь да клоповник. В прошлом году их было здесь с избытком. Полазив немного по кустам, уловила знакомый запах. Так и есть: в двух шагах от себя заметила пахучую полынь. Опустившись на четвереньки, не жалея платья, я принялась рвать молодые зеленые ростки и складывать их в мешочек. Вскоре отыскался и клоповник.

Разогнув наконец-то спину, с удовольствием отметила, что набрала уже треть мешочка. Этого было более чем достаточно. Нужно возвращаться.

Выбравшись из небольшого оврага, я устало поплелась вдоль берега. Проходя мимо дома отшельников, обратила внимание, что свет в их окнах не горит. Даже отсвета свечи не видать. И в прошлый раз, как с северянином ехали, тоже темно было.

Неужто съехали куда?

Семьями у нас ещё никогда не пропадали. Не было такого, один-двое, но чтобы всё семейство и в один день? Нет. Значит, по-тихому, решили места получше сыскать, а то и на юг подались. Когда семья большая, не так страшны перемены.

Может, оставили после себя чего: дрова, например, у них-то в семье три мужика было, глава семьи да сыновья подростки, для них поленья не ахти какая ценность.

Тихо приоткрыв калитку, я вошла во двор.

Тишина.

Пройдя пару шагов, вздрогнула, услышав позади себя скрип несмазанных петель. Дав самой себе затрещину, чуть расслабилась. Нужно осмотреть сам дом и огород, может, растёт что съестное. Если найду ростки какие, так за лопатой сбегаю и выкопаю, пока кто другой не сообразил, что дом бросили.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Но в сумерках ещё можно было что-то рассмотреть.

Заглянув в дровницу, расстроилась – всего три деревяшки.

Неужто утащили с собой?! Обошла дом. Тишина такая странная, даже лягушки не квакают. В душе зазвенел первый колокольчик тревоги. Что-то здесь было не так. Вот коли уезжали – должен остаться лёгкий бардак. Это ведь собирали вещи в телегу, разбирали сараи, таскали вещи, какое-то старье должны были отбросить в сторону. И следов нет ни от колес повозки, ни от волочения мебели.

Ничего!

У крыльца я заметила сколоченную детскую тачку. Это была хорошо сделанная игрушка. Разве бы такую оставили? Да нет, конечно. Взявшись за ручку двери, ведущей в дом, я замерла на мгновение. И передумала. Чтобы тут ни случилось – это настораживает. Чистый двор, нет следов переезда, игрушка на месте, калитка не заперта, а в доме темно.

Уходить отсюда нужно, а утром поведать об этих странностях мужикам. Или вардам, пусть проверяют сами.

Сделав шаг назад, тихо повернулась и забыла, как дышать.

На меня мёртвыми глазами смотрела хозяйка этого туманом проклятого дома. За её спиной я заметила детей. Словно куклы они раскачивались из стороны в сторону и не сводили с меня красных мутных глаз. Так близко мертвяков я ещё никогда не видела. Хотя нет, видела, но лишь однажды и до сих пор не могу спокойно спать.

В это мгновение я отчётливо поняла, что случилось в этом доме. Кто-то из них вернулся из леса обращённым. А у остальных не поднялась рука его убить. Они предпочли позволить погубить себя. Я со смешанным чувством жалости и страха смотрела на деток. Им бы ещё жить и жить. За спиной со стороны огорода раздался хруст ветки. В такой звенящей тишине этот звук показался оглушительным.

Я не двигалась, замерев истуканом. Выходы для меня были отрезаны. Осталось только одно. Отмерев, я вскочила на перила крыльца и ловко забралась на козырёк. Все дома у нас строили по схожему принципу, и забираться на крышу крылечка я умела с детства. Мёртвые глухо зарычали и двинулись в мою сторону, но было уже поздно – я оказалась вне досягаемости.

А дальше-то что делать?

Замерев, я осознала, как влипла со своим желанием чем-нибудь поживиться. Будет мне урок. Головой нужно думать. Осторожней быть и не таскаться, где ни попадя, в тёмное время суток. Замерев, глянула вниз. Мёртвые топтались на месте, не понимая, куда я исчезла. Хуже всего, что я оставила распахнутой калитку. Не приведи Высшие, они выберутся со двора. Могут ведь и разорвать кого-нибудь. Сглотнув, зажмурилась. Надо выбираться.

Проходили минуты, а обитатели этого жуткого дома не двигались с места. Я понимала, совсем стемнело и сейчас всё, что я могу, – это ждать рассвета. Снизу периодически доносилось рычание и неясное мычание. Трясясь от страха, я неосознанно поджимала ноги, боясь, что вот сейчас в темноте кто-нибудь меня схватит и потащит вниз.

Часы тянулись нескончаемой вечностью. Луна зашла за горизонт.

Первое пение птиц – предвестников рассвета я встретила со слезами на глазах. Дома уже, наверное, остыла печь. А если Эмбер проснётся, а меня нет? Думать об этом страшно. Сестра с ума сойдёт от ужаса.

Когда на небе появились первые лучики солнца, я подползла к краю крыши и тихо, как мышь, выглянула. Они стояли на месте, раскачиваясь, как тени. Женщина, двое детей и чуть в стороне – мужчина. Я не знала их имён, для нас они были просто отшельники. Замкнутая семья, которая зла никому не делала.

На их месте могли быть и мы.

На меня волною нахлынули воспоминания двухлетней давности, когда вот такой же ночью скрипнула калитка, и вернулся отец. Ещё живой, но уже обречённый. Вернулся, потому что, как и я, не мог представить, что в доме останутся одни три его дочери. Он лежал за сараем и всё бубнил: «Траву Эмбер принести! Нельзя их одних оставлять, пропадут, зайчатки мои». Слёзы хлынули из моих глаз рекою.

Чтобы ни говорили Лестра и Эмбер, я знала, что гнало отца домой, о ком он думал в последние часы своей жизни. Когда я прощалась с ним, мои руки дрожали, когда приставляла к его груди вилы, я понимала, насколько он мне дорог и как любим. Мой самый сильный и добрый папа.

Не сдерживаясь, я ревела в голос, осознавая, что никто меня не спасёт, никто и не догадается сюда прийти. Мёртвые замычали громче, услышав меня. Я ничего не могла: ни позвать на помощь, потому что дом стоял на отшибе, ни спуститься и убежать. На моем пути стояли мёртвые, но не упокоенные.

Время вновь потянулось мучительно медленно.

Солнце встало высоко, и не по-весеннему жарко припекало. Где-то послышалась одинокая птичья трель, и вновь всё стихло. Выглянув, я поняла, что мужчина ушёл с прежнего места и теперь находился у самой калитки. Сообразив, что это мой шанс, осторожно забралась повыше и по прогнившему карнизу, крадучись и не дыша, перешла на другую сторону. Всё, что мне нужно было, чтобы спастись – это спрыгнуть вниз и убежать через огород.