Тэсса на краю земли (СИ) - Алатова Тата. Страница 43

Фрэнк вытянул шею, разглядывая незаконченный рисунок.

— Полный псих, — резюмировал он.

Для поездки на аэродром Лендс-Энд Тэсса снова выбрала ржавый пикап Фрэнка. В электромобиле Холли пикси выводили потомство, а брать катафалк, понятно, не хотелось. Ее собственный джип знали все полицейские округа и частенько тормозили Тэссу просто так, чтобы поглазеть на того самого инквизитора.

Однако не успела она повернуть ключ зажигания, как со стороны кустов раздалось:

— Подождите! Я с вами!

Холли Лонгли несся из зарослей бузины, портативный мольберт бил его по коленям.

Тэсса покосилась на Фрэнка. Он полулежал в пассажирском кресле, закрыв глаза темными очками. Выглядел расслабленным. Как дремлющий на солнце сторожевой пес.

Еще бы он не был расслабленным — после того, что они устроили прошлой ночью.

По правде говоря, это было весьма неистово.

Как будто вспышка энергии. Страсть на грани девиации.

При ярком солнечном свете произошедшее казалось ненастоящим, иллюзорным.

Тэсса просто не могла настолько утратить контроль.

Какая-то часть ее всегда оставалась на страже, наблюдая за всем происходящим будто со стороны.

Только не вчера ночью.

Вчера она трахалась, как дышала.

— С чего это ты передумал? — спросила она, дождавшись, пока Холли заберется на заднее сиденье.

— Ты говорила про вертолет, — ответил он, задыхаясь. — Подкиньте меня на остров Сент-Мэри.

— И что тебе там понадобилось?

— В тамошней галерее выставлена моя картина. Хочу ее навестить, я по ней соскучился.

Со стороны Фрэнка послышалось насмешливое хмыканье.

— Ты просто повернут на своих картинах, да? — спросил он лениво.

— Это называется призвание, — громко и напыщенно ответил Холли, перекрывая рев мотора. — А для чего живешь ты, Фрэнки? Какие у тебя мечты? К чему ты стремишься?

Тэсса, не оглядываясь, кинула в него яблоком. Послышалось ойканье.

Мечты, стремления, цели.

Когда-то у нее тоже было все это.

Но ночь безумия, накрывшего Лондон, смыла смыслы, как ливнем.

Теперь она просто проживала день за днем и надеялась, что однажды станет полегче.

— Я хочу построить дом, — сказал Фрэнк, хотя Тэсса совсем не ждала этого. Она-то думала, что он тоже барахтается изо всех сил, лишь бы не утонуть в кошмарах. Но планы на будущее — это уже определенно надежда.

— Правда? — оживился Холли. — Зачем? Я вот прекрасно живу без всякого дома.

— А я прекрасно живу без всякого рисования, — заверил его Фрэнк. — Каждому свое, умник.

— Чтобы построить в Нью-Ньюлине дом, надо прийти в управление и написать заявление, — скучным голосом муниципального служащего уведомила их Тэсса, которой стало очень одиноко в эту минуту. Она ведь думала, что они с Фрэнком одинаковые, но они оказались на разных ступенях бытия. Он опередил ее.

— И что потом?

— Потом Совет Западного Корнуолла рассмотрит твое обращение и выделит субсидию из специального фонда развития Нью-Ньюлина, основанного Долли Фишер.

— Кто эта добрая душа? — удивился Холли.

— Она похоронена на нашем кладбище — по собственному желанию, представляете? Указала это в своем завещании. Тоже была богатой особой, как и ты.

— Я внесу в этот фонд солидный вклад, — тут же пообещал Холли.

— После того как субсидия будет одобрена, мэр Нью-Ньюлина выделит тебе, Фрэнк, участок земли под строительство, — продолжила Тэсса. — Согласно плану межевания, ты будешь соседом Камилы Фрост.

— Издеваешься? — нахмурился Фрэнк.

Тэсса пожала плечами.

— Кстати, о Камиле. Холли, давно хотела тебя спросить, — сменила она тему, — о чем ты думаешь, глядя на нее?

— Я вижу обиду, — ответил Холли без раздумий. — Крепкую-крепкую обиду.

Дорога петляла среди полей, и Тэсса замолчала, любуясь на заброшенные шахты, где прежде добывали олово. Они были похожи на крошечные фабрики с трубами. В конце прошлого века все шахты Корнуолла были затоплены, поскольку отслужили свое. И это сближало Тэссу с рудниками.

Впереди показался аэродром, всегда напоминавший Тэссе большой деревянный сарай, которому кто-то в шутку пристроил вышку командно-диспетчерского пункта.

За сетчатым забором на выцветшем поле россыпью стояли крошечные самолеты и вертолеты, за полем лазурной полосой выглядывало море.

Тэсса свернула на стоянку и остановилась возле аэродрома.

Здесь их уже нетерпеливо ждал капитан Сит, которому она написала еще с утра.

— Инквизитор Тарлтон! — приветствовал он, с трудом открывая скрипучую дверь пикапа. — Рад.

— Шериф Тарлтон, — поправила она с улыбкой.

— Для меня вы навсегда останетесь инквизитором, — заверил он еще тише. — Никогда не забуду сияние, исходившее от ваших рук, этот монстр буквально лопнул, как шарик.

— Какой монстр? — тут же спросил Холли, которому до всего было дело.

— Раньше он был шахтером, — ответила Тэсса неохотно. — Его завалило на руднике. Сто лет в темноте и без воздуха кого угодно превратят в чудовище. Его звали Бобом. Боб Галахер, вот кем он родился. Все, капитан Сит, хватит вспоминать прошлое. Вы подготовили вертолет?

— Давайте поднимемся наверх, оформим бумаги, — предложил капитан Сит.

Холли и Фрэнк остались в зале ожидания на первом этаже, и Тэсса понадеялась, что за это время они не переругаются, как обычно.

Однако, когда через двадцать минут она спустилась вниз, Холли стоял в центре зала и раздавал автографы. Его окружала группа восторженных туристов.

— Сейчас, — разглагольствовал Холли, — меня поглотила невероятная задумка. Я рисую картину-хамелеон. Это будет потрясающе, клянусь вам, потрясающе! Я взлечу на вершину своего творчества! При утреннем свете картина будет отдавать энергию, буквально заряжать вас солнечным сиянием, но при вечернем освещении золотисто-оранжевые оттенки перестанут доминировать и главными станут спокойные синие тона, которые подарят умиротворение. Шедевр, достойный Лувра, — и он замолчал, явно ожидая оваций.

Тэсса подошла к Фрэнку, подпиравшему плечом кофейный автомат, и встала рядом. В сторону Холли они оба не смотрели. Принципиально.

— Когда мы увидим эту картину? — с придыханием спросила одна из туристок.

— Никогда, — не задумываясь, ответил Холли. — Картина для частной коллекции.

Толпа разочарованно взвыла.

— Но это несправедливо! — крикнул кто-то.

— Несправедливо, да, — раздраженно подтвердил Холли. — Но я не обещал миру быть справедливым. Я обещал быть гением. А теперь прошу меня простить…

И он принялся выбираться из переплетения человеческих тел.

— Сколько вам заплатили за эту картину? — раздался новый вопрос. — Прежде вы не рисовали по заказу.

— Это не заказ, — тут Холли совсем рассердился. — Это порыв, вдохновение! Да что вам объяснять! Дайте пройти, меня ждут друзья!

Он дернулся, вырвался из толпы и поспешил к Фрэнку и Тэссе.

— Друзья, — повторил Фрэнк, едва двигая губами. — Он сказал — друзья?

Взгляды туристов обратились к ним двоим, и тут кто-то крикнул:

— Это же Тэсса Тарлтон! Падший инквизитор! Она наслала безумие на Лондон!

Люди отхлынули назад в ужасе, будто ожидая, что Тэсса набросится на них прямо здесь и сейчас.

За прошедшие годы журналисты изрядно развлеклись, придумывая Тэссе прозвища одно нелепее другого. Орден решил не останавливать травлю в прессе, чтобы дать британцам выпустить гнев и снизить градус общественного недовольства. Куратор Гарри Макмахон пытался защитить свою подопечную от этих нападок, но к тому времени потерял все свое влияние — ведь именно он должен был первым заметить, что Тэсса сошла с ума, и принять меры.

— За мной, — скомандовала Тэсса и направилась к летному полю.

Металлическая рамка отгородила их от туристов.

— Заплатили! — все еще сердитый, бормотал Холли себе под нос. — Я им что, торговец фруктами?

— Но твои картины стоят бешеных денег, — напомнила Тэсса, предъявляя документы и разрешение на полет. — Как, кстати, одна из них оказалась на крохотном острове Сент-Мэри?