Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 47
Но мальчишек-то нет!
А потому…
– Татьяна, вы понимаете, как это неправдоподобно звучит?
Таня преспокойно фыркнула в ответ:
– А ЧТО для вас звучало бы правдоподобно? Что ваш сыночек решил поразвлечься и вам его надо отмазывать от обвинения в изнасиловании?
– Да как ты смеешь, дрянь! – взвилась Мельникова-мама. – Ты что сказать хочешь?!
– Что у ребят были самые плохие намерения, – жестко отчеканила Таня, – и вы это преотлично понимаете. И Цыган их ждал тоже не просто так, да, Ванечка?
Под взглядом Таниных глаз, в которых вдруг парню почудились зеленые искры, соврать он не решился. И опустил голову. Правду-то тоже говорить не с руки. Его потом любящие родители на клочки порвут. Хотя прекрасно знали, и что будет, и как, и что задумали деточки.
– Они их не осуществили.
– Не по своей вине. Мы закричали, кто-то зашумел…
– А мне не рассказали, что кто-то кричал, – заметил Попов.
– А ваши дети специально район промзоны выбрали. В котором ори, не ори… это собачники какие-то тоже были.
А, ну так звучало понятнее. Вот если собак несколько… и собачники – тут парни могли и удрать. Но даже собачники – ну натравили бы собак, ну покусали бы те парней, однако ведь это не собака Баскервилей! И не Гримпенская трясина! Тела все равно где-то быть должны, а их – НЕТ!
– Тогда объясните, почему ребят нет дома?
Таня даже головой помотала.
– А почему я должна об этом знать? Цыгана спросите, с ним планами делились, а с нами – нет.
Неизвестно, что было бы дальше, но в кабинет постучали, и, не дожидаясь разрешения, быстрым шагом вошел Даниил Петров.
– Добрый день. Танечка, Салея, все в порядке?
Реакция у всех была разная. Директор вжался в кресло, понимая, что в поединке между тигром и слоном побеждает тот, кто удрал подальше. Родители поглядели на Даниила Руслановича то ли с надеждой, то ли с вопросом, Таня и Салея улыбнулись.
– Здравствуйте, – ответила за обеих Лея. – Все хорошо.
И получила ответный кивок.
– А если хорошо – марш на занятия. Нечего прогуливать. Итак, какие к девочкам вопросы остались?
Вопросов не было, но и отпускать их просто так? Только вот Петров и спрашивать никого не собирался. Уселся в кресло и приглашающе повел рукой. Мол, слушаю…
За дверью ждал Руслан.
– Тань, все в порядке?
– Более чем, – кивнула Таня. – Спасибо.
– Не за что. Я как узнал, сразу отцу позвонил. Не знаю, что с этой троицей случилось, но ты здесь явно не виновата.
– Напали они на нас, к сожалению, – вздохнула Таня. А вопрос своей вины…
Она себя и правда виноватой не чувствовала. Не побила. Не убила, не… сколько еще этих «не»? Много. А могла и не останавливать Лею. Еще как могла.
– Тем более за это не с вас спрос.
– Родителей жалко. Они не виноваты.
– В том, что вырастили полных уродов? Которые считают, что можно изнасиловать девушку и им все сойдет с рук? – ядовито уточнил Руслан.
– Ну…
– Тань, я тоже не под забором родился. И денег у меня хватает. Я это выпячиваю? Или особого отношения к себе требую?
Таня внимательно, будто в первый раз, поглядела на Руслана.
Ну, парень и парень. Высокий, достаточно симпатичный, волосы русые, глаза серые, лицо приятное… одежда – совершенно не брендовая. Все это продается в обычных сетевых магазинах, уж столько-то она понимает. Аксессуары? Часы, браслеты… Кстати, у того же Попова – и то и другое, и два кольца на руке, и очки фирменные. У Руслана ничего такого нет. И зачем, если у каждого сейчас с собой телефон, а в нем часы?
А уж кольца-браслеты медикам частенько просто мешают.
Обувь?
Разве что обувь у Руслана качественная и дорогая. Но опять же в рамках, а не английский индивидуальный пошив. И если брать отношение, тут тоже все нормально. Списать даст, поговорит нормально, через губу не фыркает… мог бы он вот так, как парни вчера?
Таня еще раз подумала. Попробовала представить Руслана в том переулке.
Нет. Не сходится. Решительно не срастается. Чтобы Руслан пошел мстить и насиловать просто потому, что девушка ему отказала? Калечить собаку?
Хватать, как вчера?
Нет.
– То-то же, – Руслан понял, о чем она размышляет, без всякой телепатии. Вот еще, глупости какие! – Родительские деньги не делают ребенка особенным. И требовать к себе такого отношения – полный отстой. А Попов считал себя центром Вселенной только потому, что мог себе позволить более дорогие шмотки… глупо.
Таня хмыкнула.
Глупо, не глупо… считал же! Может, постоит реальным дубом – поумнеет? Есть шансы?
– Идем на лекцию? – вмешалась Салея, как самая разумная.
Ребята переглянулись да и пошли. А что еще делать прикажете?
Родители их больше не беспокоили. Что тут сказалось – воздействие Даниила Руслановича, рассказанная история или письма, которые Таня честно отправила почтой России по адресам парней и в которых уверялось, что мальчики живы и здоровы, просто находятся на перевоспитании и вернутся домой через год? Кто ж их знает?
Тане и с письмами хлопот хватило.
Требовалось переодеться и сходить на почту – так, чтобы не оставить отпечатков пальцев или других следов, а это ведь непросто. Кругом камеры, поэтому надо маршрут продумать: через дворы, где их нет, и не засветиться. Но родителей-то все равно жаль.
В истории с письмами был только один бонус. Почта России – почувствуй себя черепахой. К тому времени, как письмо дойдет до адресата, все следы с камер уже шесть раз сотрутся. Таня вообще подозревала, что каждое письмо они везут на оленях через Таймыр, два раза [28].
– Танька, ты чего с Поповым сделала?
Таня фыркнула:
– Машка, ты об дерево с разбегу хряснулась? Так сходи, пролечись! Что я могу сделать – Попову?! Он меня в полтора раза крупнее!
– Убить! – ляпнула Машка.
– А труп кто прятать будет? Салея? На себе потащит?
– Ты его могла убить в подвале.
Таня только пальцем у виска покрутила.
– Маш, ты сходи, закуси, что ли? Или занюхивай. Бред несешь…
– Почему же бред? – вступила уже Извольская. – Не верю, что ты могла кого-то убить, но какую-то пакость ты, безусловно, сделала.
Таня снова повертела пальцем у виска.
– На урановые рудники продала? Попова? Или сразу инопланетянам скормила?
Тоже звучало неубедительно. Но Извольская сдаваться не собиралась.
– Вот нюхом чую, Углова, ты к этому причастна.
Таня лишь отмахнулась:
– Меньше ревнуй.
– К тебе, что ли?
Руслан встал перед Таней, словно загораживая ее от Извольской. И заговорил, жестко и отчетливо, давая понять, что он все же сын своего отца:
– У закона к Угловой никаких претензий нет. Если у тебя есть – скажи. Нет? Тогда втяни жало и не шипи. Попову не пять лет, разберется сам, куда ему идти и что делать. Ясно?
Катерина скрипнула зубами.
– Он…
– И тебе отчитываться не обязан. Пока вы не женаты вроде как.
– И не собирались, – заржала Машка. – Извольская, или мы чего не знаем?
Катерина прикусила губу и удрала в сторону, благо прозвенел звонок. Таня и Руслан переглянулись. И оба подумали об одном и том же.
В курсе дела был не только Цыган, но и Извольская. И знала, и одобряла, и слова не сказала.
Вот ведь… дерьмо на тонких ножках!
И к гадалке не ходи – проблемы с ней будут. Но это потом, потом. А сейчас Тане было не до Извольской, что бы она там о себе ни воображала. На первом месте – Салея.
Вот там все серьезно. А в медколледже…
Извольская может плеваться ядом хоть сутки, только от этого никто не умрет. А вот даэрте надо помочь. Срочно.
У них действительно вопрос жизни и смерти. Их смерти. Целого народа. Вот где страшно-то…
Возвращаешься ты с работы, довольная жизнью, счастливая, и – здрасте-нате! У порога встречают три человека.