Во власти Дубовой короны - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 49
Таня захлопала глазами, как сова.
– Я как-то не подумала…
– Вот именно поэтому я тебя и люблю, – тихо сказала Салея.
Таня обняла ее.
– Я тоже… сестренка. Лея, ну неужели обязательно… с этой Короной? Нельзя ее на кого-то перекинуть или как-то… это так несправедливо! Почему ты должна погибнуть?! Почему?!
– Ничего нельзя сделать, – Салея качнула головой. – Это закон.
– Несправедливо!
– Таня, уже сейчас я сильнее многих. Этот закон не дает появляться на свет самым страшным чудовищам.
– Ты не станешь чудовищем!
Салея пожала плечами.
Она подозревала, что станет. И может. И… и уже становится. Таня рядом, и это удерживает ее, поддерживает в ней человечность. А так бы…
Дубы? Которыми стали трое глупых сопливых мальчишек?
А червей не хотите? Или глистов?
Она могла бы. Или убить. Медленно и мучительно. Или сделать так, что дубы за год сгниют до трухи. Это несложно: есть множество древесных болезней.
Но Таня рядом.
И люди, которые просят ее помощи, вот как этот мальчик…
И Салея остается сама собой. Пока… но как долго она сможет бороться? Сколько еще ей придется сдерживаться?
Салея не знала. Но до конца лета…
Это проще.
Это – намного проще.
Она потерпит. Уже совсем недолго осталось.
И Салея незаметно поправила зубец Дубовой короны. На ее внутренней стороне потихоньку появлялись острые шипы, врастали в кожу… не больно, нет. Но и не снимешь.
Никогда.
До самой уже очень скорой смерти.
Полнолуние наступило быстро и незаметно. Таня и Салея выгуляли Гнома, но с собой в лес его брать не стали. Все же он городской пес. А там…
Кто знает, что будет – там?
Вряд ли Хранитель Леса спокойно воспримет ротвейлера, который попробует его загрызть.
Или сам ротвейлер спокойно отнесется к здоровущему медведю?
Это не лайка. И не собака для охоты на медведя. Лучше не рисковать.
А девушки преспокойно доехали на автобусе до леса, потом еще прошлись пешком и оказались на той же поляне, что и в прошлый раз.
– Раздеваемся, – скомандовала Салея.
– До трусов?
– Догола.
Таня смущаться не стала. Это не эротика, а необходимость. Так что она сняла с себя все, даже серьги из ушей вытащила, и сложила вещи аккуратной кучкой, чтобы на теле не было ничего постороннего. Посмотрела на Лею.
– Так?
– Да. – Салея тоже разделась догола, ничуть не стесняясь. Стояла прямая и свободная, увенчанная Дубовой короной.
– Что дальше?
Салея молча достала нож, самую обычную чашку…
– Вот это. Давай сюда руку.
Таня повиновалась.
Лезвие ножа аккуратно прошлось вдоль локтя, вскрыло вену, и Салея собрала кровь в чашку. Повторила то же самое со своей рукой, даже не дрогнув.
Кровь у нее была не вполне обычной. Если с Таниной кровушкой все было ясно и видно, то у Салеи кровь оказалась темной, почти черной. Такой оттенок получается, если смешать красное и зеленое.
Таня поежилась.
Ей тоже больно не было. Такое странно-восторженное состояние, наверное, как под наркотой. Так и с пятиэтажки прыгнуть можно, и ноги переломать, и потом еще бегать, ничего не чувствуя.
Салея воткнула нож в землю – и над ним взвился зеленый язык пламени.
– Повторяй за мной. Это ритуальные фразы.
Таня кивнула.
– Моя кровь – твоя кровь.
– Моя кровь – твоя кровь.
– Мой народ – твой народ.
– Мой народ – твой народ.
– Мой даэрте – твой даэрте.
– Мой даэрте – твой даэрте.
У губ Тани оказалась чаша – и девушка отпила три глотка. Раньше бы ее стошнило от вкуса крови, но сейчас… она не ощущала ее. Что-то другое, хмельное, странное…
Салея тоже сделала три глотка – и поставила чашу на землю.
– Прими нашу жертву, Хранитель, и скрепи клятвы.
Точно – магия.
Потому что как иначе ТАКОЙ медведина мог засунуть в чашку язык… она ему на коготь не налезет! Здоровый, как неизвестно что!
Но кровь он выпил.
И – торжествующе взревел. И лес ответил ему. Криками зверей и птиц, шумом листвы, треском деревьев… теперь Таня его понимала.
Он – счастлив.
Хранителю было тяжело одному, а сейчас у него появился шанс. И помощь пришла.
Его услышали. Он дозвался.
Салея подняла руку и приложила ее к Таниной руке так, чтобы две раны соприкоснулись.
– Именем даэрте!
Взлетел зеленый язык пламени, обвил кисти сплетенных рук – и угас.
И волшебство закончилось.
Две девушки стояли на траве и держались за руки. И все.
Или нет?
Раны не было. Шрама не было. Руку Тани, от запястья до локтя, покрывала сложная татуировка. Не синяя, нет.
Изящная зеленовато-золотая сложная вязь, которая напоминала то ли об узоре листвы, то ли о колышащейся на ветру траве…
– Это…
– Навсегда, сестра.
И Таня сча́стливо улыбнулась.
Навсегда…
Картина, достойная кисти Бориса Вальехо [29].
Поляна в лесу, вековые деревья, громадный медведь раскинулся в зарослях высокой травы – и на него непринужденно облокотились две обнаженные девушки.
Салея не испортила бы картины художнику. И уши, и цвет кожи, и волосы – длинные, зеленые, сливающиеся с травой так плавно, что не отличить, где заканчивается одно и начинается другое.
Таня…
Здесь и сейчас она тоже походила на лесную дриаду. Той же прозрачной зеленью наливались серые прежде глаза. Светилась молочным цветом кожа, сияли волосы… темные? Может, и так. Но сейчас в них словно вплетались золотистые и зеленые нити. И было это красиво. И правильно.
– Хорошо, – тихо сказала Таня. – Действительно хорошо.
Салея кивнула.
– Теперь ты одна из даэрте.
– Я не похожа на вас.
– Это не важно. Деревья тоже все разные. Теперь ваша земля стала родной и мне. И ваш Лес меня принял.
– А ваш? Примет меня?
– Обязательно, – Салея смотрела в небо, на котором сияли крупные чистые звезды. – Сама увидишь, когда мы будем на Дараэ.
Таня тоже кивнула.
Она действительно начинала видеть.
И линии силы, пронизывающие мир, и их взаимосвязь, и ауры – намного четче, чем раньше…
– Мне придется делать упражнения.
– Да. И постоянно, – отозвалась Салея. – Пока ты не освоишь полученное, тебе придется сложно.
Таня снова кивнула.
– Ты мне можешь показать что-то такое… с чего проще начинать?
– Могу, – сказала Салея. – Хочешь, попробуем почувствовать Лес?
– Как?
– Дай мне руку.
Таня повиновалась. Салея сжала ее ладонь – и мир начал таять, расплываться, уходить куда-то вдаль…
Она была человеком. Да, когда-то она была человеком.
И еще – она была Лесом.
Биоценоз? Система?
Какие странные и нелепые слова для такого древнего и мощного существа. Живого, разумного, чувствующего боль и знающего жизнь.
Лес безмятежен.
Он величав и спокоен, равнодушен и любопытен, дружелюбен – и опасен одновременно.
Он протягивает свои зеленые ладони, разворачивает их, мягко качает девушек, словно на громадных качелях. Он так рад…
Ему хорошо и спокойно, потому что рядом есть люди, которые его любят и понимают.
И…
– Салея?
По нервам словно ножом резанули.
Салея тоже выглядела встревоженной.
– Лесу плохо. Я это чувствую.
– И что мы будем делать?
– Попросим Хранителя доставить нас туда.
– К-как?
– В своем Лесу Хранители почти всесильны. И могут открывать для нас лесные тропы… мы пройдем туда, где Лес кричит от боли.
– И что мы там будем делать?
Салея качнула головой:
– Не знаю. Посмотрим, что случилось, а там и решим.
Таня и не спорила. Лес…
Сейчас она уже не смогла бы развернуться и уйти. Это и ее Лес. И зеленая кровь в жилах пела и звенела, приветствуя новую… нет, пока еще не Хранительницу. Но ее сестру, помощницу, девушку, которая может ею стать.