Лживая птица счастья - 2 (СИ) - Борисова Светлана Александровна. Страница 17
— Пусти!.. мне больно! — с трудом проговорила она, цепляясь за его руки.
«Боишься? Правильно делаешь, — перешёл Ник на мысленную речь и расчётливо глянул на девушку. — Даже удивительно, что ты посмела явиться ко мне без своего обычного эскорта. Это ты зря. Уж поверь, я не упущу свой шанс и поквитаюсь с тобой за всё: и за маму, и за нерождённую сестру, и за себя тоже. Поквитаюсь сполна, так что лёгкой смерти не жди».
Всё ещё не веря происходящему, Мари заглянула ему в лицо и у неё подогнулись колени. Это была не пустая угроза, у Ника был взгляд убийцы. «Нет!.. Ник!.. Ник, опомнись! Я твоя алин, а не сестра! Ведь мы почти женаты! Нет, я уже твоя жена. Ты сам так сказал!» — задыхаясь, просипела она. В ответ ей прилетела хлёсткая пощёчина, сбившая её с ног. «Хватит скулить! Не позорь данное тебя имя, прими казнь достойно!» — прорычал Ник, в чьём сознании прошлое вытеснило настоящее.
На этот раз Мари не мешкала и, вскочив, бросилась бежать.
Вне себя от ужаса девушка летела как на крыльях, но всё же он её догнал и, схватив за волосы, потащил за собой. И сколько она ни старалась, взывая к его разуму и чувствам, безумец не реагировал ни на её слова, ни на слёзы.
***
Палевский находился во временном цейтноте и это несмотря на нечеловеческую работоспособность, хронический недосып и основательно подросший штат личных помощников. Вот-вот должны были собрать опытный образец звездолёта, к тому же наметилась схема защитного щита Земли. И тем не менее стройки, специально разбросанные по различным континентам, причём в безлюдных местах, всё же не прошли незамеченными у крупных разведок мира. Слишком уж они носили масштабный характер; да и массовое исчезновение крупнейших учёных и специалистов внесло свою лепту в истерию правящих верхов. Вдобавок активизировались сепаратисты. Всё это привело к тому, что положение вампирского сообщества резко дестабилизировалось.
К Палевскому, как к центральному процессору, бурной рекой хлынули запросы и он, ликвидируя угрозу скорого разоблачения и решая постоянно возникающие организационные вопросы, наконец-то понял, что имеют в виду, когда говорят, что зашиваются на рабочем месте. Тем не менее он умудрялся выкраивать время для управленческой текучки и курировал исследования в институте генетики, что само по себе уже граничило с чудом.
Вид Штейна, возникшего в дверях кабинета, вызвал у него приступ раздражения, имеющего уже перманентный характер. Вообще-то, глава СБ не имел привычки врываться к нему без доклада, но, если он это сделал, это означало, что возникла экстренная ситуация, требующая немедленного разрешения.
— Без меня никак? — вопросил Палевский, продолжая визировать документы.
— Даже не знаю, — замялся Штейн. — Ладно, работай, не буду тебя отвлекать, — сказал он и повернул назад.
— Так что ты хотел? — окликнул его Палевский.
Штейн остановился.
— Тебе не кажется, что Мари в опасности?
Палевский прислушался к себе.
— Нет. Не ощущаю ничего такого. Да и что с ней может случиться? — он предупреждающе глянул на главу СБ. — Томас, забудь о Мари. Раньше нужно было думать, теперь она жена Ника.
— Да это не я, а рай Реотан чего-то беспокоится, — вздохнул Штейн. — Не бери в голову. Думаю, у него глюк на почве застарелых угрызений совести. Вот он и выдумывает всякую ерунду.
Палевский не обратил бы внимания на этот разговор, но вскоре в секретарской кто-то ожесточённо заспорил, дверь распахнулась, и он воззрился на взволнованного приятеля дочери и сконфуженную девушку из секретариата, которая как бульдог, тянула его назад.
— Быстро причину или пойдёшь под арест, — потребовал он.
— Михаил Янович, мы с Соней считаем, что Мари в беде! — выпалил Ладожский.
— С чего вдруг? — вопросил Палевский и, не дожидаясь ответа, считал причину прямо из его головы. — Иди, мне некогда, — сказал он.
С протестующим выражением на лице Ладожский было шагнул к нему, но затем извинился и вышел из кабинета.
Хотя у друзей Мари не было ничего кроме дурных предчувствий, Палевского кольнуло беспокойство. Он попытался связаться с Ником через ментал, затем по мобильнику и, когда тот ему не ответил, распорядился приготовить его личную авиетку. По дороге на Старую базу ему поступило экстренное сообщение, и лётчик по его приказу повернул к сверхсекретному полигону на Камчатке. Служба безопасности не исключала, что туда проник шпион и украл документацию по опытному образцу звездолёта. Как правило, Палевский не лез в дела Штейна, но пришедшее сообщение была условленной кодовой фразой, говорящей о том, что их совместная тщательно разработанная операция вступила в стадию завершения.
Авиетка, замаскированная под частный самолёт, приземлилась на небольшом аэродроме и закатилась в ангар. Подземный турбо-вагон доставил Палевского к месту назначения, и он вышел на территории полигона, расположенного в одной из сопок.
Штейн был уже на месте и орал так громко, что Палевский услышал его задолго до того, как увидел. Прилёт главы СС вызвал дополнительную панику среди сотрудников и доконал руководителя полигона. Схватившись за голову, он заявил, что не имеет ни малейшего понятия, с чего вдруг кое-кто решил, что у них побывал незваный гость. При этом он с явной ненавистью посмотрел на девушку-стажёра из КБ по двигателям, как следовало из её нагрудного бейджика. Судя по каменному лицу, залитому алой краской, она была готова расплакаться, но твёрдо стояла на своём — мол, они могут её хоть расстрелять, хоть четвертовать, но она уверена, что на территории полигона побывал шпион, причём совсем недавно.
Важным «шишкам», естественно, предоставили места за столом руководства, но Палевский и Штейн их проигнорировали и сели напротив девушки. Пока находящийся на взводе руководитель полигона требовал подтверждения её слов от местной службы безопасности, Палевский обратил внимание, что в носу у девушки стоят крошечные фильтры и понял, что у неё гиперосмия.
— Доказательств нет. Собаки тоже не взяли след, — упредил Штейн его вопрос и мысленно добавил: «Это не подсадная утка. Так вышло, что девчонка со своей докладной запиской удачно вписалась в схему», — мысленно добавил он.
— Это из-за специального состава, отбивающего нюх у собак, — пояснила девушка.
— А на тебя он, значит, не действует? — язвительно заметил руководитель местного СБ.
— Действует, но не так сильно, как на собак, — ответила девушка, и Палевский смерил её внимательным взглядом.
— Кто это был: человек или вампир? — спросил он мягким тоном.
— Человек, — девушка наморщила лоб. — Китаец, уже не молодой, возраст шестьдесят четыре — шестьдесят пять. Рост сто пятьдесят пять. Бритоголовый, очень худой и кривоногий. Левша. Судя по проблемам с ЖКТ, первая группа крови.
Палевский поднял руку, не давая вмешаться Штейну.
— Во что он был одет? — продолжил он свой допрос.
— Насколько я могу судить, в поношенную тёмно-серую футболку из хлопка и чёрные спортивные брюки из синтетики. На ногах что-то типа кожаных тапочек без подошвы.
— Чешки, — уточнил Палевский. — Кто-нибудь его видел? — спросил он.
Девушка утвердительно кивнула.
— Довольно часто сотрудники полигона проходили мимо него, но никто не обратил на него внимания.
— Как именно он доставал документы из сейфов?
— Просто ждал, пока кто-нибудь их откроет, а затем спокойно брал их и снимал на телефон, — она нервно хихикнула, — кстати, модель телефона древняя как доисторический мамонт.
— Сколько он пробыл на территории базы?
— Следы слишком размытые, но дня три он точно здесь пробыл.
— Рисовать умеете?
— Да, — ответила девушка и её глаза радостно заблестели. — Мне нарисовать его?
— Сделайте одолжение, — Палевский обернулся к Штейну. — Пусть твои поищут старика. Не думаю, что он далеко ушёл. Пошли тех, кого невозможно загипнотизировать.
— Понял.
Штейн взял в руки мобильник и заходил по залу совещаний, отдавая распоряжения.