Лучший друг моего парня 2 (СИ) - Манич Мария. Страница 55

Квартира встречает тишиной. У близнецов сегодня праздничная вечеринка, и Мирон явно теперь там. Возможно, уже трахается с другой или полирует ее гланды.

Воспоминания о наших поцелуях отдаются болезненным спазмом в груди. Как он меня целовал… в глазах темнело и себя забывала. И так с первого раза.

— Ненавижу! — Со злостью распахиваю чемодан.

Сваливаю в него ворох вещей, не стараясь. В итоге он не закрывается, и мне приходится вывалить все обратно на пол. Сесть по-турецки рядом с открытым чемоданом и складывать одежду без психов. Я почти ловлю дзен на этом занятии, когда вдруг в тишине квартиры раздается звонок моего телефона.

Ноги затекли, и я, чуть не упав, ковыляю в прихожую, туда, где оставила на тумбе мобильный.

Недоуменно смотрю на экран.

— Алло? — произношу неуверенно.

— Лина-а-а! — стараясь перекричать грохочущую музыку, надрывается младший Гейден.

— Да, Марик?

— Почему тебя нет на моем празднике жизни?

— Почему ты звонишь с номера Евы?

— Потому что на мой ты бы не ответила, — смеется и кому-то в сторону: — Кыш, малыш.

Кажется, он пьян. И я боюсь думать, где и в каком состоянии пребывает его брат. И главное — с кем. Это не должно меня волновать, но волнует, так что сосет под ложечкой.

— Дай Еву.

— Не-а. У меня день рождения, ты же в курсе? А это значит — день рождения и у Мира, а у моего брата такое лицо, словно он второй раз в жизни похоронил своего любимого кота.

— У вас был кот? — мои губы трогает легкая улыбка.

— Ага, полностью черный с огромными зелеными глазищами. Демон.

— Символично.

— Таки да. Короче, мы тебя ждем. Мы — это я и мой брат-дебил. Если он тебя обидел, прости его душу грешную во имя праздника и приезжай упакованная в минимум одежды, красотка, а то его кислая рожа портит все веселье.

— Марк, мы не вместе. Я не могу приехать.

— Бла-бла-бла! Я ничего не хочу слышать, Лина. Расстанетесь завтра, сегодня тебя здесь очень не хватает, — внезапно серьезно итожит Марк, на фоне даже музыка становится тише, а шепот его звучит все отчетливее: — Такси уже подъезжает. Мы тебя ждем.

Звонок прерывается.

Я смотрю на свое отражение в зеркале и заторможенно моргаю. А потом поддаюсь искушению и иду переодеваться.

Глава 31

Мирон

— С днем рождения, брат! — кричит мне на ухо Марк, падая рядом на бархатный диван. — Так и будешь здесь торчать? Все веселье внизу происходит. Еле тебя нашел, еще бы в кладовке со швабрами спрятался.

— Не интересно. — Делаю большой глоток виски, шаря глазами по пустынной ВИП-комнате. — Иди развлекайся.

Вся эта вечеринка была затеяна в первую очередь ради Марка. Он скучает. Дорога в баскетбол теперь ему закрыта, в новый универ он решил поступать только со следующего года, а пока просто мается бездельем и играет в друзья с Евой.

— Только с тобой. Мы же братья Гейден, и это наш праздник. Правда, выходит он каким-то тухлым, — рассуждает Марк, плеснув в мой бокал еще порцию виски, а затем наливая и себе. — Может, набьешь кому-нибудь рожу?

Я планировал нажраться в одиночестве и тихо свалить в гостиницу спать. Дорога в квартиру мне заказана. Пока там живет НеАнгел, лучше не искушать судьбу. Каждая встреча с ней похожа на битву, и непонятно, кто выживет.

Над моей головой давно плаха висит, готовая в любой момент сорваться. Стоит лишь преклонить колени… но я до сих пор сопротивляюсь.

На губах все еще играет вкус Ангелины. Алкоголь его не глушит. Усиливает в разы. А когда я прикрываю глаза, то вижу ее под собой. Голую. С растрепанными на подушке волосами, прикрытыми глазами и мелко трепещущими ресницами. Она комкает в кулаке простынь, дрожит и часто дышит, громко кончает с моим именем на губах. Райская музыка. Моя собственная агония.

Пах наливается тяжестью. Тело просит дать ему элементарную разрядку. И хер объяснишь, что вдруг стал моногамистом.

— Может, позже, — киваю брату.

Марк внимательно вглядывается в мое лицо, открыто выдерживаю его взгляд, стараясь придать своему выражению больше похуизма.

Последнее время у меня с этим проблемы.

— Черновы приехали. Пиранья нарисовала нам картину. Симпатично. Думаю повесить ее над плазмой.

— Супер.

Здесь можно заказать стрипиз и уединиться, наслаждаясь женскими прелестями, за доплату еще и отсосут до искр из глаз. Вместо этого я гипнотизирую бутылку алкоголя и пытаюсь привыкнуть к новой реальности, в которую меня, как в водоворот, затягивает благодаря НеАнгелу.

Отношения всегда для меня были не больше чем утопией. Но совсем недавно я понял, что хочу трахаться только с одной определенной девушкой, вечно попадающей в неприятности.

Это для меня проблема. В мой жизненный устой не входили чувства. Они все усложняют. И делают все в разы ярче. Как счастье, так и боль.

Марк чуть не лишился ног из-за чувств к Еве.

Отец всю жизнь изменял матери в браке, а когда это вскрылось, она с трудом смогла это пережить. И чуть не лишила себя жизни. Сложно не осознать измену, а понять, что вся твоя жизнь была ложью.

Примерно тогда я понял, что на хер мне не сдались никакие чувства. Никакой любви. Голый животный секс. Да… Он отлично заменял все остальное. Пока не стало тупо скучно механически трахаться.

Огненный напиток жжет горло и пищевод. На мгновение отвлекая от распирающего давления под ребрами. Сколько бы ни заливал в себя алкоголь, а фантомная и удушающая боль в теле никуда не девается.

Она давно со мной.

Примерно с того момента, когда я понял, что не смогу дать Ангелине то что она так усиленно от меня требует и, главное, заслуживает. Три слова, десять букв. Несложно. Можно даже соврать. Но ни хера не получается. Слова стрянут в горле, царапая и раздирая его изнутри.

Я могу дать ей другое. То, что она заслуживает не меньше, чем гребаные скоротечные чувства. Например, свободу. Я могу ее отпустить и дать ей все, что для этого нужно. Связи, деньги. Но не могу заставить себя сделать последний шаг и оборвать ту нить, которая за этот год успела нас крепко связать друг с другом. Похлеще винтового крученого каната.

Казалось бы… обычная девчонка, каких уже были сотни. Наличием вагины между ног и отличных сисек меня давно не удивить. Да и зацепила Ангелина не этим. В память с первой встречи в клубе врезались ее ясные глаза, полные страха. Тряслась, покрываясь мурашками, и храбрилась, пытаясь не выдать этого, прятала страх за острым как бритва языком. На ней была маска и какое-то платье, похожее на черные ажурные занавески. Весь год меня преследовал ее нечеткий образ. Она исчезла слишком быстро, а у меня не было времени заниматься ее поисками, потому что мой брат вляпался в неприятности, пока я от скуки сливал деньги в секс на одну ночь.

Я успел почти забыть о ней, пока она вновь не появилась — в первый же день моего возвращения в город.

Как яд просочилась под кожу. Попала в кровь и отравляла собой все мое существование. Пока я не понял, что бесполезно этому сопротивляться. Нужно принять эту химию атомов и буйство гормонов. Удовлетворить интерес. Насадить ее на свой член. Трахать до отключки мозгов, пока не насыщусь.

Ни хера не помогло.

Чем больше мы трахаемся, тем глубже и увереннее она проникает внутрь меня.

Ангелина умеет смело говорить о своих чувствах. Не стыдится их. Бросает их мне в лицо, как перчатку, вызывая на гребаную дуэль. Я мог бы с ней побороться. Сделать больно. Надавить. Выпотрошить эмоционально. Только… теперь сам пуст.

Стоит только представить, что она уедет, и внутри взрыв происходит. Все пробки разом вышибает и внутренности в узел завязываются.

Я эту тему с Москвой для того и затеял, чтобы свалила подальше. Видеть ее не мог. Клинит на ней так, что самому страшно от того, что могу сделать.

Соколова, думал, убью, и убил бы, если бы Марк вовремя не оттащил.

— Короче, хватит напиваться в одиночестве. Пока ты здесь пытаешься словить белку, кто-то жрет наш торт, — говорит Марк. — И распаковывает подарки. Мама подарила нам мультиварку, прикинь.