Верь мне (СИ) - Тодорова Елена. Страница 46

Но камеру все-таки выключаю.

Сонечка Солнышко: Скинь сначала свою.

Уговаривать Сашку, конечно, не приходится. Он, похоже, в отличие от меня, не колеблется ни секунды. Минуты не проходит, как прилетает изображение.

Голый по пояс, в одних лишь черных боксерах он лежит на нашей кровати и, подмигивая, фоткает себя в зеркальном потолке. Не знаю, на что я рассчитывала, когда отправляла просьбу, но по факту от вспыхнувших за грудиной эмоций даже теряюсь.

От восторга задыхаюсь. От нежности таю. От тоски болею. От возбуждения плавлюсь.

Настоящее воспаление любви.

Долго рассматриваю фото. Растягивая пальцами, увеличиваю на максимум. Двигаюсь и изучаю каждый доступный миллиметр. Нестерпимо хочется его обнимать, целовать, ласкать… Господи, да я готова облизывать экран!

Забываю, что должна что-то ответить. Пока телефон не вибрирует, оповещая о новом сообщении. Дергаюсь и роняю аппарат себе на нос.

– Боже… – выдыхаю, чувствуя, как начинает убойно бахать сердце.

Габриэль вновь сердито мяукает.

Александр Георгиев: Я жду твою фотку.

Александр Георгиев: Пожалуйста.

Со вздохом включаю камеру и… фотографирую Габриэля. Отправляя, давлюсь нервным смехом.

Боже… Я не знаю, что и зачем я делаю! Но мне точно становится легче.

Александр Георгиев: Жестоко.

Вроде одно слово, а у меня в груди все сжимается. Я снова вздыхаю, прикрываю веки, считаю до пяти, распахиваю глаза и, отгоняя сомнения, делаю селфи. Не особо вглядываясь, что получилось, быстро отправляю.

Саня тут же присылает ответ. И это не слова, а красное пылающее в огне сердце.

А после уже, когда у меня реально пожар в груди разгорается, появляется текст.

Александр Георгиев: Охуенно красивая. Моя.

Александр Георгиев: И эта пижама… С подсолнухами. Тащусь от нее.

Я даже внимания не обратила, а он сразу заметил и вспомнил, что был когда-то на ней помешан.

Сонечка Солнышко: Я сегодня услышала одну песню. Она будто о нас.

Александр Георгиев: Пришлешь?

Понимаю, что не стоит. Но все равно отправляю.

Пока Саша слушает, и себе включаю. Прикрываю глаза и представляю, что рядом с ним.

…Должно быть, это был смертельный поцелуй...

Только любовь может причинять такую боль[1].

Александр Георгиев: Блядь.

И долгая-долгая тишина.

Предполагаю, что курит. Возможно, прокручивает трек еще раз. Я же немного расстраиваюсь и решаю, что переборщила. Не стоило ничего ему отправлять. Наверное, понял не так. А я не в состоянии объяснить, что чувствую.

Но…

Когда я уже жму пальцами на веки, чтобы сдержать грозящие политься слезы, мобильный вибрирует.

Александр Георгиев: Помнишь, наш смертельный поцелуй?

По телу рассыпаются мурашки.

Сонечка Солнышко: Конечно. О нем и подумала.

Александр Георгиев: Даже этот смертельный был сладким.

И новый приход – крупная дрожь.

Сонечка Солнышко: Горько-сладким.

Поправляю его и, опасаясь, что снова пропадет, быстро печатаю следующее сообщение.

Сонечка Солнышко: У тебя все хорошо? Я волнуюсь из-за твоей работы.

Не знаю, как донести до него суть, не называя имен. Надеюсь, поймет, о чем я.

Александр Георгиев: Все в порядке.

Александр Георгиев: Спасибо за песню. Это от меня.

И ниже прикрепляет аудиофайл.

Я знаю, ты далеко,

между нами города, города,

я с тобою навсегда, навсегда,

ты единственная любовь моя[2].

Сонечка Солнышко: Классная. Добавила себе в альбом.

Я стараюсь отвечать сдержанно, но на самом деле каждое слово заставляет меня сходить с ума.

Александр Георгиев: Да. О нас.

Александр Георгиев: Согласна?

Сонечка Солнышко: Угу.

А потом… Потом он звонит.

Никакая сила воли не способна меня в этот момент остановить. Смахиваю зеленую трубку и прижимаю мобильный к уху.

– Я соскучился, – выдыхает Георгиев.

И замолкает.

А меня сотрясает и накрывает такими эмоциями, что я, сдерживая рыдания, вынуждена зажимать ладонью рот.

– Сонь?

– М?

– Скажи мне что-то, – просит тихо. – Знаю, что не должен звонить. Просто… – вздох. – Увидел тебя и… – вздох. – Эта музыка… – вздох. – Весь день о тебе думал, – вздох. – У меня переговоры, надо вникать… – вздох. – А я поминутно выпадаю, – вздох. – Сонь?

– М?

Вздох.

– Ты мне нужна, – едва слышно разорванным и сиплым шепотом.

Я вытягиваюсь на кровати. Отнимая от губ ладонь, с дрожью тяну воздух и, наконец, отражаю:

– И ты мне нужен.

[1] «Only love can hurt like this», Paloma Faith.

[2] Slava Marlow cover на «Ты далеко» Н. Баскова.

__________

Всем спасибо

25

Ты снова это сделал…

© Соня Богданова

Возврат контейнера в указанную дату не происходит. Потому как свое двадцатилетие я встречаю в Париже. Одна.

Лиза Чарушина: Ну, как впечатления, Солнышко? Надеюсь, все так, как ты фантазировала!

Улыбаясь сестре, а заодно и шумной интернациональной толпе, которая, кажется, бесконечно течет между террасами уличных кафе и ресторанов, я опускаю взгляд на круглый ярко-розовый столик, который принимал бесчисленное количество туристов и который, наконец-то, принадлежит мне.

Парующая чашка эспрессо, румяный круассан, милая вазочка с цветами и электронная книга, лежащая экраном вниз для демонстрации оригинального рисунка на задней крышке.

Не думаю, что кому-то есть дело до последнего. Но это очень важно для меня. Год назад, увидев, что сестра на подарке для меня нарисовала мой собственный портрет в мультяшном стиле, я заявила, что обязательно окажусь с этой электронкой в Париже. И визуализировала этот момент сотни раз, но в реальности он превосходит все мои ожидания.

Я так счастлива, что готова расплакаться. В груди все дрожит, и горло душит ком, но я сдерживаюсь, потому что не хочу портить момент. Хочу наслаждаться! Неспешно вкусить каждую секунду этого прекрасного мгновения.

Смотри, мир! Я здесь! Я – девочка из общины, которой говорили, что роль женщины – рожать детей, стоять у плиты, драить дом и угождать мужу – в Париже! Уверенная, сильная и независимая!

Снова неторопливо скольжу взглядом по окружающей меня красоте – увитому пышным цветом глицинии зданию ресторана, общему колоритному экстерьеру, знаменитой башне, плывущим по голубому небу пуховым облакам и шумным людям. Возвращая внимание на свой столик, поднимаю чашку и делаю небольшой глоток кофе.

Сонечка Солнышко: Все даже лучше, Лиз! Мечты сбываются!

Отправив сестре сообщение, принимаюсь за круассан. Он настолько вкусный, что от удовольствия закрываются глаза.

Лиза Чарушина: Рада за тебя!!! Наслаждайся, дорогая! Целую))

Посылаю в ответ чмокающего экран кота и продолжаю неспешно поглощать десерт, изредка перебивая сладость шоколадной начинки кофе.

Как же мне нравится эта еда! Эта атмосфера! И все эти люди!

Я едва ли не впервые чувствую себя, как говорится, на своем месте.

Нет необходимости вскакивать и куда-то бежать. Нет необходимости грузиться тем, что творится в моей жизни и во всем остальном мире в целом. Нет необходимости в чьем-то обществе.

Когда-то давно я услышала такую фразу, что в жизни каждого человека случается одна важная встреча ­– встреча с самим собой. Это происходит неожиданно. И, как правило, после того, когда ты в какой-то момент отрекаешься от себя. Живешь, глядя на самого себя со стороны. Просто делаешь то, что должен.

А потом…

Хлопок. Вспышка. Молния.

Ты оказываешься в определенной среде, и внутри тебя будто бы проливается свет.

И ты осознаешь, кто ты. Осознаешь, чего на самом деле хочешь в этой жизни. Осознаешь, что делает тебя счастливым независимо от всех внешних факторов. Счастливым с самим собой. Тебе так хорошо, что ты просто нежишься в этих ощущениях и спокойно «наблюдаешь» за тем, как по кирпичику обнажается твоя внутренняя сущность.