Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр. Страница 54

«Уже с юности он обнаруживал признаки психической ненормальности. Безусловно патологической была и его половая жизнь. Он поддерживал половые сношения с уродливыми, непривлекательными женщинами, негритянками, карлицами, великаншами. Относительно очень красивых женщин он говорил, что желал бы видеть их повешенными за руки и в этом положении целовать им ноги. Это влечение к обнаженной ноге фигурирует в одном из его дышащих лихорадочной страстью стихотворений как эквивалент полового акта… Этот человек, отличавшийся явными мазохистскими и садистскими наклонностями, погиб в конце концов от паралитического слабоумия». (Брафт-Эбинг. 1996, с. 173.)

«Я эту ночь провел с еврейкою ужасной; / Как возле трупа труп, мы распростерлись с ней…» (Бодлер. «Сплин и идеал», XXXIII)

«Робость, гипертрофированная са-морефлексия, неуверенность в себе как в мужчине заставляли его искать партнершу, по отношению к которой он мог бы чувствовать свое полное превосходство и ничем не смущаться». (Безелянский, 1998, с. 183.)

«Рядом ужинает Бодлер — без галстука, с открытой шеей, обритый наголо — совсем как приговоренный к гильотине. Единственное щегольство: маленькие руки, чистенькие, холеные, с отделанными ногтями. Лицо безумца, голос острый, как лезвие». (Гонкуры, 1964, с. 148.)

«Жаждущий идеального, не признающий никакие компромиссы, склонный к сарказму, мизантропии и эпатажу, Бодлер был еще “невыносимее”, чем Байрон. Общаться с ним было нелегко». (Безелянский, 1998, с. 186.)

«Опиоман, пьяница. Окрасил волосы в зеленый цвет. Импульсивный. Эпизодические депрессии с тяжелыми меланхолическими состояниями». (Grasset, 1907, с. 153.)

«Вуаерист и фетишист. Стремление к самонаказанию доходило у Бодлера до такой степени, что заражение сифилисом произошло едва ли не умышленно… Дендизм как средство защиты против своей робости и застенчивости». (Sartre, 1947, с. 100. 173.)

«Одна из самых тяжелых бионега-тивных личностей среди творческих знаменитостей. Именно патология обеспечила ему длительную славу». (Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 328.)

[Письмо к матери от 6. 05. 1861 г.] «Не хочу говорить о нервных заболеваниях, подтачивающих меня день за днем и уничтожающих смелость: о рвотах, бессоннице, кошмарах, слабости. Об этом я очень часто тебе говорил. Но бесполезно стыдиться тебя. Ты знаешь, что в ранней молодости я переболел сифилисом, от которого позднее счел себя полностью излеченным. В Дижоне, после 1848 года, был новый взрыв. И снова временное облегчение. Теперь он возвращается и принимает новую форму: пятна на коже и поразительная усталость во всех суставах». (Бодлер, 1975, с. 249.)

«Бодлер часто жаловался на свое “мрачное настроение”, на свою “истерию” и, чтобы встряхнуть себя, прибегал к опиуму, а искусственное возбуждение сменялось еще большей подавленностью, приводило к еще большему расстройству нервной системы. И мир превратился в глазах поэта в тяжелый кошмар, в болезненную галлюцинацию, в шабаш ужасов и привидений». (Фриче, 1912, с. 206.)

«“Я культивировал свою истерию, испытывая при этом страх и наслаждение. Нынче, 23 января 1862 года, — отмечает он в записной книжке, — до меня донеслось странное предостережение, я почувствовал, как на меня повеяло дыханием слабоумия”». (Перрюшо, 1976. с. 97.)

«…В феврале 1866-го случилось непоправимое: потеряв сознание, Бодлер упал па каменные ступени церкви Сеп-Лу в 11амюре, на другой день у него обнаружились первые признаки паралича и расстройство речи, перешедшего потом в полную ее потерю. В июле, уже неподвижного, его перевезли в Париж, где он медленно умирал еще много месяцев». (Мосешвили, 1997, с. 11.)

«С января 1867 г. развитие болезни усугубляется. Бодлера отвозят в Брюссель. 28 марта паралич правой части тела приковывает его к постели; речь поэта затруднена. 1 апреля потеря речи становится почти полной». (А. Перрюшо, 1976, с. 161.)

«Что Бодлер психопат — это не требует доказательств. Он умер от общего паралича, поразившего его после тяжелого сумасшествия, которым он страдал в течение долгих месяцев. Но если бы такой ужасный конец и не подтверждал нашего диагноза, то он, тем не менее, оказался бы верным, потому что в течение всей своей жизни Бодлер проявлял все признаки психического вырождения. Он был мистик и эротоман… Далее, Бодлера особенно привлекало общество других психопатов, сумасшедших и порочных людей, и выше всех он ценил из писателей талантливого, но душевно расстроенного Эдгара По и потребителя опиума де Кинсея⁴'’». (Нордау, 1995, с. 196.)

Среди основных черт поэзии Бодлера литературоведы отмечают «неведомые прошлому сомнения и страсти», «интерес к… самым неприглядным и обыденным ликам жизни», «покаяние в собственной греховности», «мечты о бегстве из этого ненавистного мира». Эти черты удивительным образом перекликаются с основными чертами его личности. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечитать приведенные автографические заметки, обратив внимание на расстройство сексуального предпочтения (парафилии), наркотическую зависимость, аффективные расстройства ит. д. Поэтому с полным основанием можно предположить, что в стихотворении «Альбатрос» поэт имеет в виду себя, когда пишет: «Но ходить по земле среди свиста и брани / Исполинские крылья мешают тебе».

БОНЕ (Воуе) КАРИН (1900–1941), шведская писательница и поэтесса; лирические любовные и философские произведения.

«Путь к осознанию своей гомосексуальности для нее был долгим, и его отправной точкой, видимо, послужила не столько физиология, сколько изначальное стремление к неограниченной личной свободе вопреки любым запретам и преградам. Однополая любовь, несомненно, давала Бойе мощный заряд творческой энергии, — этой же теме посвящены многие ее произведения. Конечно же, круг ее интересов, как у любого значительного литератора-гомосексуалиста, не сводился только к однополой любви. Страстная и увлекающаяся, Бойе не раз меняла убеждения и взгляды: сначала это был буддизм, потом христианство, потом социализм, а в последний период жизни — фрейдизм… Последовательница фрейдизма, она всерьез занималарь психоанализом, неоднократно проходила курс терапии. В 1932 году известный берлинский психоаналитик Вальтер Шиндлер счел психическое состояние своей пациентки очень тревожным и предсказал, что она покончит с собой не позднее чем через 10 лет… Непосредственной причиной самоубийства стал трагический любовный треугольник: Бойе была безответно и безнадежно влюблена в свою старую подругу Аниту Натхорст, умиравшую от рака, но при этом продолжала поддерживать связь со своей многолетней сожительницей Марго Ханель. В конце концов, в приступе отчаяния Бойе ушла в лес, захватив с собой пузырек со снотворными. Тело обнаружили лишь несколько дней спустя. Бойе умерла от переохлаждения… Вот одно из последних стихотворений Бойе: “…Подумать только! Умереть и оставить позади / страдания, ужас, одиночество, неизбывную вину. / Есть в том, что нас окружает, глубинная суть. / Нас ожидает милость — дар, которого никто не отнимет”». (Чхартишвили, 1999, с. 361, 458.)

Можно, разумеется, подумать о реактивной депрессии, связанной с проблемами «любовного треугольника». Однако этот вид депрессии, имеющей психогенное происхождение, чаще сопровождается психомоторной заторможенностью и имеет благоприятный прогноз даже при затяжном течении. Но если мы предположим у Бойе депрессию, протекающую в рамках биполярного аффективного расстройства, то ее самоубийство становится в клиническом смысле более понятным. У писательницы, по-видимому, развива-лисъ и маниакальные состояния, о чем свидетельствуют такие характеристики, как «страстная и увлекающаяся», стремящаяся «к неограниченной личной свободе вопреки любым запретам», частая смена убеждений и взглядов. Дополнительным подтверждением того факта, что Бойе страдала аффективными колебаниями, служит иупоминание о «неоднократных курсах терапии».