Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий - Шувалов Александр. Страница 52

А.А Блок, 1909

[Во время последнего заболевания] «…он почти никого не допускал к себе, кроме жены. Резко обострилась его всегдашняя нервность, внезапные перемены настроения, усилились вспышки раздражения. Летели на пол, вдребезги разбивались о стенку пузырьки с лекарствами. Блока стали вдруг приводить в исступление вещи. Он в щепы сломал несколько стульев, разбил кочергой стоящий на шкафу бюст Аполлона». (Турков, 1969, с. 304.)

«В конце июля 1921 года прибежал ко мне Алянский⁴⁴ и сообщил, что Блок теряет рассудок и что положение его безнадежно». (Анненков, 1991, т. 1, с. 93.)

«Было ясно, что Блок болен не только физически, но и душевно, в болезни его было нечто особенно жуткое. Болезнь гения страшнее болезни простого смертного». (Голлербах, 1990. с. 161.)

«Поэт страдал той же болезнью, от которой умерли любимые им Ницше и Врубель и которая так страшно воплощает в себе таинственную связь любви и смерти; согласно Чуковскому) болезнь Блока начала прогрессировать сразу же после окончания “Двенадцати”… Блок скоро умер в психотическом кризисе, сравнимом только с ужасным концом Ницше». (Эткинд, 1996. с. 71, 224.)

Особенности творчества

«Он говорил: — Я пишу стихи с детства, а за всю жизнь не написал ни одного стихотворения, сидя за письменным столом. Бродишь где-нибудь — в поле, в лесу или в городской сутолоке… И вдруг нахлынет лирическая волна… И стихи льются строка за строкой… И память сохраняет все, до последней точки. Но иногда, чтобы не забыть, записываешь на ходу на клочках бумаги. Однажды в кармане не оказалось бумажки — пришлось записать внезапные стихи на крахмальной манжетке. Не писать стихов, когда нет зова души, — вот мое правило». (Карпов, 1991, с. 309.)

«Все сказано — и все сокрыто. / Совсем прозрачно — и темно. / Чем больше имя знаменито, / тем неразгаданней оно». Эти строчки Беллы Ахмадулиной относятся к А.А. Блоку только по праву посвящения. С равным успехом их можно было бы отнести к огромному числу знаменитостей. На первый взгляд кажется парадоксальным, что чем больше мазков в портрете, тем расплывча-тей изображение, чем разнообразнее смальта, тем неопределеннее общий мозаичный рисунок. Один мазок кисти показывает тонкую любовную лирику, а другой — демонстрирует невообразимо нелепую личную жизнь; еще один мазок — и мы видим интеллигента, аристократа духа, другой же — показывает неврастеника, кокаиниста и запойного алкоголика; еще мазок — председатель Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов, следующий — психически тяжело больной человек. Ичем больше этих мазков и черточек, тем больше теряемся мы в попытках одномерного определения противоречи-вой и сложной души человека, которого коротко и четко можно было бы обозначить одним словом — Гений.

БЛЮХЕР (Bliieher) ГЕБХАРД ЛЕБЕ-РЕХТ (1742–1819), прусский генерал-фельдмаршал, князь Валыитатт. В 1813–1814 гг. главнокомандующий русско-прусской Силезской армией в войне с Францией, в 1815 — прусской армией, участвовавшей в сражении при Ватерлоо.

Наследственность

«В семье многочисленные случаи маниакально-депрессивного психоза, самоубийств и т. д. Его прадед был обезглавлен из-за совершенного убийства (маниакальная вспыльчивость и алкоголизм). Брат — психопатический кверулянт». (Haberkant, 1926.)

«…У него был душевнобольной сын, вероятно шизофреник». (Кречмер, 1995 с 548.)

Общая характеристика личности

«Блюхер принадлежал к тем людям, которые чувствовали себя хорошо только в борьбе и, как древние германцы, считали созерцательность и отдых чем-то достойным презрения. Гарнизонную службу он называл “мучительной бездеятельностью”. В мирные времена он возмещал отсутствие стимулов высокими ставками в азартных играх, которым предавался с такой страстью, что терял из-за них большие суммы. Его талант военачальника имел характер нетерпеливого и отважного гусарства». (Kretschmer, 1931, с. 157.)

«Сильная аффективная возбудимость. Периодические приступы меланхолии маниакально-депрессивного происхождения. При Лаоне (март 1814 г.) испытывал меланхолическую заторможенность, которая приобрела всемирно-историческое значение. В противном случае Наполеон был бы побежден раньше». (Mayer К.Е., 1918: цит. по Lange-Eichbaum, Kurth, 1967, с. 335.)

«Циклотимия (циклофрения.) В нормальном состоянии — гипомани-акален. Вторичный алкоголизм как следствие конституциональной возбудимости». (Heinz, 1928, с. 11.)

«Казалось бы, совершенно невозможно сочетать маниакально-депрессивный психоз с требующей каждодневного острейшего ума деятельностью полководца. Но фельдмаршал Блюхер сочетал периоды депрессий (1808, 1814–1816, в частности, поражение при Лаоне в марте 1814 г. было связано с его депрессией) с приступами гипоманиакальной энергии, в ходе которых проявлял необыкновенную живость и способность увлекать за со-бой массы (Кацбах, Вартенбург, Ла Ротьер, Ватерлоо). Историк Дельбрюк удостоверяет временные приступы безумия полководца. Состояние глубокой депрессии у человека, чья инициатива, решительность, энергия спасли Европу от нового цикла наполеоновских войн — само по себе явление поразительное, тем более, что и в пожилом возрасте он переживал периоды подъема, во время которых он вел себя совершенно по-юношески. Однако в 1819 году в состоянии депрессии он отказался от пищи и умер». (Эфроимсоп, 1998, с. 147.)

Блюхер — хороший пример клинической картины биполярного аффективного расстройства (маниакально-депрессивного психоза). Заболевание чаще начинается в зрелом возрасте и наследуется по доминантному типу. Главные признаки — периоды депрессивного и повышенного настроения, разделенные светлыми промежутками. Интеллект при биполярном аффективном расстройстве не страдает, а нарушения мышления носят в основном «количественный» характер (оно ускоряется при маниакальном состоянии и затормаживается при депрессии), отражаясь соответствующим образом на поведении человека. Бели фазы аффективных колебаний не достигают психотической степени, то сохраняется определенным образом изменен- ная работоспособность. Так, психическое расстройство Блюхера сыграло свою «всемирно-историческую роль», поскольку его полководческие успехи напрямую были связаны или с протекающей аффективной фазой болезни, или с ремиссией.

БОБРИЩЕВ-ПУШКИН НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ (1800–1871), русский поэт;

декабрист, член Южного общества. Осужден на вечное поселение в Сибири.

«Николай Бобрищев-Пушкин — живой, гордый, легко ранимый, не выдерживает уготованных ему в Сибири испытаний: психический надлом, наметившийся еще в Петропавловской крепости, перерастает в неизлечимую душевную болезнь». (Колесникова, 1991, с. 96.)

«…В Николае Сергеевиче уже наметился некоторый психический надлом: строгая логичность и ясность доводов и умозаключений первых показаний (включая и 29 марта) сменяется витиеватостью и невнятностью изложения. Он часто теряет главную мысль, или мысль эта трудно понимаема из-за множества незначительных и ненужных подробностей. Однако не заметят этого тогда, в апреле — июне 1826 года, и жертвой монарха будут считать его с мая 1827 года, когда явно и грозно явится уже необратимое психическое расстройство и немалое беспокойство причинит Н.С. Бобрищев-Пушкин множеству людей». (Колесникова, 2002, с. 55.)

«20. 5. 1827 ген. — губ. Вост. Сибири Лавинский донес, что он находится “в помешательстве ума”; с высочайшего разрешения по собственному желанию поступил в Троицкий монастырь близ Туруханска. В 1829 по распоряжению Синода переведен в енисейский Спасский монастырь. В 1829 находился на излечении в енисейской городской больнице, после освидетельствования переведен из монастыря в дом умалишенных в Красноярск — 28. 9. 1831. В 1833 в Красноярск прибыл на поселение его брат, Павел Сергеевич, которому было разрешено держать больного на частной квартире; указом 6.12.1839 разрешено перевести обоих братьев в Тобольск, куда они и прибыли в феврале 1840, причем Николай помещен в дом умалишенных». (Нечкина, 1988, с. 24–25.)