Леонард и Голодный Пол - Хешин Ронан. Страница 7

Одиночество рождает одиночество. В своей неприкаянности она не вызывала у других детей особого желания с ней сблизиться, и потому само собой получилось, что о Грейс сложилось мнение как о «девочке без друзей». Она сравнивала себя с Голодным Полом, которого видела во дворе для младших классов, как правило, одного, погруженного в собственные мысли, только он, казалось, был вполне доволен своим положением, его спасала рассеянность.

В тот период, продолжавшийся около года, но для Грейс тянувшийся едва ли не столько же, сколько было отмерено Оттоманской империи, девочка бродила по двору сама по себе, а иногда от отчаяния бегала сломя голову кругами, делая вид, будто за ней кто-то гонится. Однажды она, поскользнувшись, упала на старый шершавый асфальт и содрала ладошку. В рану, не сильно кровоточащую, попали мелкие камешки, и выковыривать их было очень больно. Ужасно стесняясь возможного вопроса, зачем ей было вообще бегать, она ничего не сказала учительнице и потом, как сумела, прочистила ранку дома. Прощаясь с дочерью перед сном, Хелен спросила, что случилось, но Грейс, пробормотав что-то неопределенное, ушла от ответа. Позже, подростком, она станет прибегать к такому поведению чаще.

Положение Грейс в классе изменилось, когда произошло одно трагическое событие. Гэри Кроу, девятилетний мальчик, который сидел с Грейс за одной партой и мечтал стать пожарником, погиб дома в результате несчастного случая. Его отец, механик, возился в гараже с двигателем, поднятым на лебедке, и ненадолго вышел купить запчасти. Гэри решил покачаться на цепи лебедки и уронил двигатель на себя. Его смерть потрясла весь класс. Пережитый шок откликнулся ночными кошмарами у тех ребят, кто лично знал Гэри, и, когда наступало время идти спать и в доме гасили свет, история его гибели то и дело всплывала в детском воображении. После случившегося два десятка супружеских пар целый месяц терпеливо объясняли своим детям, что бояться нечего, произошел несчастный случай, их кровать, дом и гараж абсолютно безопасны. Пока еще ребятам не приходило в голову задуматься, что пришлось пережить родителям Гэри.

Трагедия взбудоражила класс и перемешала сложившиеся отношения. Заведенные на школьном дворе порядки и разделение на группки ушли в прошлое, и теперь все играли со всеми, едва ли осознавая, что благодаря инстинкту самосохранения они перестали замечать существовавшие между ними различия. Грейс, почувствовав, что ледяная атмосфера вокруг нее потихоньку тает, ухватилась за то, что показалось ей мимолетной возможностью исправить положение: она смеялась над шутками других, играла в их игры и подавляла собственные мелкие желания, лишь бы быть принятой в общую компанию.

Те, с кем подружилась Грейс в начальной школе, были не настоящими друзьями, а «друзьями во спасение» — никто из них не был приглашен на свадьбу, — но они помогли ей найти опору в жизни и снова поверить в себя. С ними она поддерживала отношения и в средней школе, где начала проявляться ее индивидуальность: она увлеклась школьным коммунизмом, романами об инспекторе Морсе, альбомами Джуди Силл и долгими-предолгими прогулками, которые заставили бы любого сознательного родителя проверять ежедневные сводки о пропавших без вести детях. В подростковом возрасте она исследовала мир и, вообще говоря, особенно не пререкалась со старшими. Были, конечно, перепады настроения, и пару раз она хлопала дверью, но, казалось, делает она это из любопытства, почувствовав на руках бунтарские козыри, которые глупо не использовать в игре.

Отношения Грейс с Хелен в те годы были самыми сложными. Раньше они всегда были близки и интуитивно настроены на одну волну, разделяя между собой шутки, взгляды, намеки и мнения, как два комика в водевиле, которые на трансцендентальном уровне изучили все реакции друг друга. Но в какой-то неуловимый момент юная Грейс отвернулась от Хелен и погрузилась в себя. Матери стало трудно до нее достучаться, она не могла найти нужных слов. Грейс не была несчастной или угрюмой, просто, когда у нее рождались идеи или возникали симпатии, она подпитывалась чем-то внутри себя. Для Хелен там не оказалось места. Поскольку Грейс была первым ребенком, все, что было для нее новым, было новым и для ее родителей, и Хелен, возможно, пострадала от классической педагогической ошибки: она полагала, что, когда речь заходит о детях, ее уже ничем не удивишь. Но чем больше Хелен старалась пробиться к Грейс, тем глубже становилось ее непонимание дочери.

Как часто случается, если один родитель борется с подростком, на авансцену выходит другой, ведь воспитание детей — это командный спорт с участием конкретных личностей. Питер, который тоже иногда мог быть глубоко задумчивым и погруженным в себя, в это время стал дочери ближе. Добрый и дружелюбный, он всегда присутствовал в жизни Грейс — откусывал коричневые вмятины на ее бананах или разрешал ей выщипывать ему волосы в ушах, — но иногда винил себя, что поступает как заместитель второго родителя, подражая поведению Хелен и не пытаясь найти свой уголок для общения с дочерью. Питер был от природы счастливым интровертом. Молчаливые паузы, состояние одиночества и покоя питали его энергией. Одиночество не нужно было преодолевать, с ним следовало сдружиться, его следовало изучать. Поэтому Грейс в тот период переключилась с Хелен на Питера, и они вместе с удовольствием отправлялись на машине в долгие молчаливые путешествия или читали книжки за кухонным столом, не чувствуя необходимости составлять свое мнение о прочитанном или делиться им.

Считалось, что все у Грейс сложилось хорошо, хотя не факт, что сама она непременно согласилась бы с таким утверждением. В каком-то смысле это объяснялось тем, что ее таланты корректировались практичностью, а достижения были результатом не дарований, а упорного труда. К комплиментам она относилась как человек, который принимают похвалу, если та не предполагает возвеличивания. Если бы ее тогда спросили, Грейс, вероятно, сказала бы, что не чувствует себя ни счастливой, ни несчастной, как и любой человек, и что она все еще ищет свой путь в жизни. Однажды вечером, на дне рождения подружки, когда она училась в колледже и ребята еще только пробовали выпивать, ей, снимая все на видео, задали вопрос, что бы она выбрала, если бы могла получить что угодно. Не тратя времени на раздумья и не пытаясь отшутиться, она ответила так, как, по словам друзей, могла ответить «только Грейс». Направив взгляд прямо в линзы теперь такой устаревшей портативной видеокамеры, она произнесла: «Я бы выбрала… то, от чего мне будет хорошо».

Глава 5

С уважением

После разговора с Леонардом за игрой «Яцзы» Голодный Пол провел несколько тихих дней, такие тихие дни нет-нет да и случались в его расписании. Появилась возможность поразмышлять о расширении и сжатии вселенной, локально наблюдаемой в жизни его лучшего друга. Доведись Эдвину Хабблу через свой телескоп заглянуть внутрь Леонарда, он обнаружил бы, что все происходит именно так, как и положено во вселенной. Все дело в том, что Голодный Пол понимал, как сложен мир, и люди казались ему первопричиной и главной жертвой этой сложности. Он воспринимал общество как некое подобие набора «Юный химик», набитого потенциально опасными взрывчатыми веществами, которые, если с ними правильно обращаться, могут быть увлекательными и развивающими, однако их лучше прятать от тех, кто не соображает, что делает. Хотя жизнь Голодного Пола была в основном тихая и событиями не богатая, выбранный им путь явно свидетельствовал о его мудрости: он уже прожил больше, чем Александр Великий, а врагов у него набралось куда меньше. Но теперь его поразила мысль, что, независимо от того, насколько сам он незначителен по сравнению с ночным небом, на него все равно воздействуют те же стихийные силы расширения. Казалось, вселенная рано или поздно обязательно постучится к нему в дверь. И вот как-то утром за завтраком, состоявшим из кусочка овсяной лепешки, он прочел небольшую статью в местной бесплатной газетке, и на него тут же повеяло космической предопределенностью.