(не)идеальный брак (СИ) - Матрохина Дарья. Страница 47

— Он пытался уговорить тебя на четвёрку? — понятливо хмыкает Света. — Или на тройку?

— На «неуд», — фыркает мужчина. — Он был у нас «сторонник равенства» и, когда весь поток завалил его предмет, а я сдал на четыре, то сначала долго плевался и отправлял меня на пересдачу перед комиссией, без конца уговаривая отступить. Сейчас я понимаю, что он просто выторговывал что-то у Министерства под флагом «уникального преподавателя» и потому валил всех подряд, но тогда… молодая и горячая моя версия не собиралась сдаваться.

— И… что случилось?

— Меня отчислили. Потом, разумеется, быстренько зачислили обратно, но факт остаётся фактом: после выпуска каждый из троих моих работодателей считал своим долгом уточнить насчёт «отчисления и зачисления обратно». Они так торговались и пытались снизить мою будущую зарплату, а я не соглашался. В итоге решил работать на себя, открыл небольшое дело, снял палатку, встал к прилавку… а через пару лет бросил всё и освоил оптовую торговлю. И с того момента никогда не соглашался на предложение, если оно меня не устраивало.

— Значит, все эти люди тебе немножко помогли.

— О, да… — он в последний раз затягивается и, не найдя пепельницы, бросает сигарету прямо в стоящую в изножье кровати чашку. — Каждый из них научил меня своему: не отступать, не сдаваться, не верить тому, что видишь, не полагаться на тех, в чьей верности не можешь быть уверен… Ты — единственный человек, выбившийся из общей канвы. И, честно говоря, я даже рад, что мы снова встретились. Это помогло мне понять самое главное: нельзя циклиться на ком-то, даже если он тебе очень, очень, очень нравится.

Он поднимается. Света тоже суёт ноги в тапочки и следующие десять минут молча наблюдает, как Николай приводит себя в порядок, методично и почти равнодушно. Сначала душ, потом бельё и носки, идеально отглаженная рубашка, кажется, даже не особо помялась, проведя время на полу, поверх неё штаны со стрелкой и, наконец, пиджак. Последним становится галстук, который мужчина завязывает со скоростью заводского автомата.

— Я бы так не смогла, — сообщает она, наблюдая, как Николай внимательно осматривает себя в зеркало. — Сразу подняться и обратно на работу…

— Именно поэтому компания с оборотом в десять нулей и принадлежит мне, милочка. Только один человек на этой чёртовой планете может так сделать…

Его тон, его вид, даже его скупые, тщательно взвешенные решения — всё почему-то кажется ледяным и незнакомым. Света поднимается следом, хочет погладить по спине, но удерживается, не прикасаясь. Смахивает невесомым движением невидимые пылинки, и отступает, чтобы даже запахом не остаться на чужой одежде. По себе зная, насколько чуткой может быть заподозрившая измену женщина.

— Что ж, это было мило, — он оборачивается. — Ещё раз спасибо, я позвоню.

Света смотрит на его равнодушное лицо и, схватив халат, ловко заворачивается в него с головы до ног, на всякий случай прикрывая руками грудь. Ей неприятно и неудобно, а случившееся кажется… незначительным и почему-то крайне обидным. Словно её… использовали.

— Не стоит, я всё равно не отвечу, — жёстко произносит она. — Передавай привет Миле, её платье будет готово уже через неделю, я вышла на финишную прямую.

Николай выходит, даже не попрощавшись и, закрыв за ним дверь, Света первым делом меняет постельное бельё, бросая поверх него в стирку зелёное платье и комплект белья, послужившего всего каких-то пять минут, но всё равно теперь ассоциирующийся с горьким разочарованием. Подумав, она всё-таки бросает бельё сразу в помойку и усаживается за машинку. Голова больше не болит, руки не трясутся. Видимо, измена исцелила обоих партнёров, вернув возможность творить.

Под вечер, взяв небольшую передышку, Света машинально хватает стоящую у кровати чашку и, обнаружив там окурок, без каких-либо воспоминаний выбрасывает его в унитаз…

Звонок раздаётся на следующее утро и, мельком глянув на имя на экране, Света отключает звук, продолжая нежиться в ванне. Вчера она провела отличный день, дошила большую часть заказов, по пути домой купила книжку с «захватывающими рецептами» и с горем пополам сумела сообразить «Королевскую картофельную запеканку» с грибами вместо трюфелей и сметаной вместо сливок. А что, если ей лень снова идти в магазин, то надо заставлять себя из-за какой-то дурацкой книжки? Тем более, что Димик с удовольствием умял две порции на ночь и оставшуюся в форме порцию — утром вместо привычного здорового завтрака. Поэтому она зевает и снова погружается в ту лёгкую дрёму, что обычно старается не допускать, но сегодня — можно. Вчера она очистилась от переживаний, подарив своему браку новую жизнь и отныне всегда будет стараться не ради мужа, а ради самой себя. К примеру, можно всё-таки пойти учиться и…

Телефон звенит снова. Света отправляется его на коврик экраном вниз, а сама заныривает с головой в горячую воду. И пусть трель всё ещё звучит, она в состоянии заставить себя думать, будто её нет…

Мила приходит в понедельник. Света принимает её после крайне заполошной клиентки, решившей даже пуговицы для блузки купить самостоятельно, так что оставляет открытой коробку с эластичными вставками и подборками пуговиц «на все случаи жизни». Разумеется, как и всякая женщина, гостья оказывается любительницей маленьких и блестящих предметов.

— О, а эта с китёнком, — ласково бормочет Мила, пока Света снова сбрасывает вызов от человека, которого собиралась сделать постоянным любовником. Теперь он вызывает скорее раздражение, и женщина даже подумывает сказаться больной в день свадьбы, чтобы избежать самого малого шанса на столкновение. — А эта с котиком. А эта… откуда это у тебя? — Света оборачивается, удивлённая резкой сменой тона. Мила, всегда такая добрая и осторожная, неожиданно начинает злиться. — Значит, он всё-таки приехал раньше, да? И, ничего не сказав, отправился к тебе?

Запонка. Так вот почему Николай уже почти неделю без устали набирает её номер. Видимо, Мила крепко прижала его. Или…

— Не понимаю, о чём ты. Я нашла эту пуговицу в прихожей почти неделю назад. Сколько она там до того валялась — вопрос не из лёгких, — Света принимает пуговку из чужих рук и моментально принимает решение. Она ни за что и никогда не станет ни сдавать Николая, ни подыгрывать ему. Она ничего не знает. Всё. — Она была в коробке с пуговицами, в пакетике с прочим мусором, верно? — Мила настороженно кивает. — И что ты хочешь от меня? Я понятия не имею, как запонка — если это, конечно, всё-таки она, а не какая-нибудь хитрая новомодная пуговица — оказалась в одном пакетике с пуговицами. Всё.

— Это запонка моего жениха, ты что, не видела их на нём? Пару с рубином из белого золота ему на помолвку подарил мой отец, а эти — я, — тонкие пальцы снова выхватывают крохотную капельку, словно свитую из множества кос. — Он что, вообще тебя не интересует?!

— Так это же твой жених, с чего мне им интересоваться? — жмёт плечами Света и демонстративно зевает. — Ну что, начнём примерку?

— Ты…

— Нет.

Мила облегчённо выдыхает, расслабленно откидываясь на кровать. Которая пахнет сливой и лемонграссом постельного белья после недавней стирки.

— Может, дело в свадьбе, но я в последнее время стала жутко подозрительной, — признаётся девушка. — Мне постоянно мерещится его запах, его вещи, его… он сам. Я гналась за машиной, когда мне показалось, что он сел внутрь тут, совсем рядом. Это было ужасно: мужчина внутри оказался очень милым, но… Вероятно, я схожу с ума…

— Ты просто влюбилась…

Эпилог

Она не подружка невесты, так что можно нарядиться как вздумается. Пользуясь случаем, Света шьёт мужу фиолетовый костюм, а себе — гладкое атласное платье с бантом на груди модного в этом сезоне оттенка «папайя». Она укладывает волосы в косы на голове и помогает Димику завязать галстук на «двойной оксфордский», ни капли не сомневаясь, что именно этот узор выберет на праздник жених. Почему-то она уверена, что личная встреча состоится и готовится к ней даже сильнее, чем к последней, пусть и оставившей неприятное послевкусие, но одновременно с этим исцелившей от всех сомнений. «Просто секс» существует и мужчины не врут, когда говорят жёнам, будто наличие любовницы «ничего не значит». Света обожает мужа и, очистившись от предрассудков, внезапно начинает замечать его попытки казаться идеальным.