Блуждающий Трактир (ЛП) - "pirateaba". Страница 181

Риока молчала. Она уставилась в землю, её лицо раскраснелось. Память возвращалась только сейчас.

— Я не понимаю тебя. Правда не понимаю. Я считала тебя разумной, но ты даже более вспыльчива, чем Кальруз. И ума у тебя меньше.

Церия покачала головой, когда Риока открыла рот и попыталась что-то сказать.

— Нет. Молчи. Я на тебя злюсь. И я уйду, пока этот гнев не угаснет. Рога Хаммерада и другие авантюристы отправляются к руинам в Лискор. Отправляются все. По крайней мере твои слова пробудили в этой толпе немного мужества. Но я всё ещё в ярости. После того как мы закончим с руинами, мы поговорим снова.

Полуэльфийка встала и поправила мантию. Она взмахнула палочкой, и Риока почувствовала, как наложенное на неё заклинание рассеивается.

— Пусть мы встретимся в новых лесах, Риока Гриффин.

Риока молча смотрела вслед уходящей Церии. Тысячи слов вертелись у неё в голове, и она открыла рот, чтобы что-то сказать. Но когда двери Гильдии Авантюристов закрылись за спиной Церии, наступила тишина.

Девушка сидела в центре арены для спаррингов и чувствовала, как синяки и боль по всему телу дают о себе знать. Она всё ещё вымотана, ей всё ещё больно. Но каким-то образом всё это было просто фоном для невероятной, ужасающей пустоты в её сердце.

Она сделала это. Как раньше, так и сейчас. Смотрите… вот девушка, которая разрушает всё, к чему прикасается. Которая переходит из школы в школу, никогда не приспосабливаясь, устраивая драки с друзьями и всеми, кто попадается ей на пути.

Ребенок, которому нечего ударить и который решил бороться со всем миром. Босоногая бегунья, которая говорит кулаками. Сердце, полное чёрной ярости и горьких слов, распространяющее свою грязь, куда бы она ни пошла.

Злобная девчонка. Бешеная собака. Берсерк. Суицидальная соперница. Одиночка. Потерянная душа.

Риока Гриффин.

Она уже теряла друзей. Она наживала врагов, сжигала мосты. Куда бы она ни шла, в какую бы школу ни переводилась, она оставляла после себя только горькие воспоминания. Каждый раз, когда она теряла контроль, она оставляла после себя только слезы и сожаления. Стирать улыбки было для неё привычным делом.

Но так больно ей ещё никогда не было.

Риока встала и почувствовала, как тишина поглотила её. Тишина и пустое отчаяние, которое пришло вместе с ней. Она посмотрела на землю и увидела кровь достойного. Девушка оглянулась назад и поняла, что сзади никого нет. Знакомое, болезненное зрелище.

Риока едва чувствовала свои руки. Она была измучена, расстроена, виновата и зла. Она не знала, что делать.

Медленно, но ноги Риоки начали двигаться. Она сделала один шаг, затем другой. Риока подняла свой рюкзак с земли и устремилась вперед.

Она покинула Гильдию Авантюристов. Риока не обращала внимания на голоса, упускала возможности повернуть назад. Она заметила богато украшенную карету, проигнорировала [Служанок] и [Убийц], которые преградили ей путь. Она просто побежала дальше.

Прочь, прочь, всегда прочь. До рассвета и конца дня. Убегая и от страха, и от друзей, стремясь всегда бежать, всегда быть в полёте. И пусть её сердце обливалось кровью и болело, она снова бежала вперед.

К Лискору и Кровавым Полям безо всякого плана. Навстречу смерти и неизвестности. Бежала. Только бежала, не останавливаясь. Оставляя за собой кровавые следы из непролитых слез и разорванных связей.

Бежала.

Бежала прочь.

Примечания:

[1] - В оригинале «Levelist»

1.36

Когда Эрин проснулась на следующий день, то еле разлепила глаза и она была полна уныния.

Уныние было словом, полностью описывающим её настроение.

— Мле.

Тор замер и уставился на девушку. Эрин моргнула, глядя на ходячий скелет с синим пламенем в глазницах, и вяло изобразила прогоняющий жест.

Ей не хотелось с этим разбираться. И под «этим» она подразумевала вообще всё. В том числе и собственное существование.

Эрин уставилась в миску с местным жестким заменителем овсянки и задумалась, почему её зерна имеют оранжево-золотистую кожуру. Может, это из-за грязи?

Вкус наводил уныние. И пусть у Эрин были деньги, она не могла позволить себе добавлять в еду много сахара. Ей нужно было экономить на будущее.

Эти мысли тоже не вызывали ничего, кроме уныния. Раздумья о том, сколько денег понадобится ей, логистике трактира и ежедневной рутине по его поддержанию – всё это только добавляло веса унылому настроению.

По крайней мере, теперь она могла автоматизировать большую часть работы. Точнее сбросить её на Торена. Скелет суетился по трактиру, оттирая въевшиеся пятна, таская вёдра с водой, и даже сумел понять, как накладывать еду в тарелки и разносить их.

Он не имел ни малейшего представления, что такое столярное ремесло или кулинария. Эрин пыталась… но скелет так и не уяснил, что нельзя перемешивать еду собственной костлявой рукой, и так и не понял, как должны выглядеть кровати.

Но это было неважно. Немного потрудившись, Эрин смогла сделать комнаты наверху вполне пригодными для проживания. Все матрасы полностью сгнили, и их пришлось выбросить, но некоторые каркасы кроватей требовали лишь замены спинки или нескольких досок.

Теперь трактир Эрин мог принять довольно много постояльцев. Вот только у Эрин не было никого, кого можно было поселить в новых комнатах. Включая её саму. На данный момент Эрин всё ещё спала в маленьком гнёздышке, которое она устроила в углу кухни. Там были одеяла, подушки, и тащить всё это наверх и снова устраиваться было бы просто мучением.

Конечно, всегда оставался Фишес, но Эрин не нужен был постоянный жилец в её трактире. Тем более что единственной платой от него были редкие бессвязные лекции для Рагс.

— Мле.

На этот раз Торен предложил ей чашку сока. Эрин взяла её и опустошила. Это помогло, но даже полный живот не улучшил её настроения.

Рагс. Гоблины и магия. Магия. В животе у Эрин заурчало, хотя, возможно, это была просто реакция желудка на синий сок и овсянку.

Она провела десять или двадцать несчастных минут в недавно возведенном сортире, проверяя его качество, так сказать, на практике. После этого Эрин, пошатываясь, вышла на улицу, вознося благодарность хотя бы за то, что в этом мире существует аналог туалетной бумаги. Всё это, по её мнению, лишь послужило ещё одним доказательством того, что этот день будет неудачным.

И если на горизонте и виднелась хотя бы одна светлая полоса, то ею был сегодняшний вечер. Сегодня должен был состояться шахматный вечер.

То есть, как правило, каждый вечер был шахматным. Паун с удивительной регулярностью приводил группы Рабочих, и Эрин нравилось играть с антиниумами.

Они, конечно, никогда не выигрывали. И даже лучшие игроки – Паун и один из Рабочих – никогда даже близко не подбирались к победе. Но Эрин любила шахматы всем сердцем, и ещё больше ей нравилось наблюдать, как Рабочие совершенствовались.

Но это будет позже. А пока Эрин нужно было идти в город. Для недавно отремонтированных кроватей необходимы подушки.

— Позаботься о трактире, хорошо?

Тор машинально кивнул головой, пока Эрин покидала трактир, засунув драгоценный мешочек с монетами поглубже в карман. Скелет поднял мокрую тряпку и словно мечом атаковал ею пыль.

Если у него и были какие-то мысли и планы на этот день, то только сожаление, что он никого ещё не убил. Он смутно понимал, что класс [Трактирщика] ему не получить, потому что трактиром он фактически не владел, в то же время, по его мнению, у класса [Барменши], было вроде как не совсем подходящее для него название.

По крайней мере, он имел 2-й Уровень.

***

Когда Эрин проходила через главные ворота, гнолл-стражник зубасто улыбнулся ей.

— Доброго дня тебе, Эрин Солстис.

— Привет... тебе.

Она понятия не имела, как его зовут. Но гнолл казался достаточно дружелюбным. Он выглядел немного скучающим, возможно, потому что помимо Эрин больше никого вокруг не было.