Избавься от гордыни - Колдер Эйлин. Страница 26

Было около часа, когда к Марджи поднялась ее мать, только что приехавшая из аэропорта, и, увидев дочь в свадебном платье, воскликнула:

– Ты выглядишь чудесно, доченька! Просто прекрасно.

– Машина подана, – раздался снизу голос Адели, и Марджи опять почувствовала, как стали напрягаться ее нервы.

– А где Шон? – спросила она мать.

– Пять минут назад он отправился в церковь.

– Тогда и мне пора выезжать, – сказала Марджи и нервно поправила сложную прическу, над которой часа два трудился приглашенный на виллу парикмахер.

Когда свадебный лимузин завернул за угол, к церкви, первым, кого увидела Марджи, был Шон. В нарядном темном костюмчике, аккуратно причесанный, он стоял у порога церкви и обеими руками радостно махал матери. Остановив машину, водитель выскочил из кабины и распахнул перед невестой дверцу. Марджи, придерживая платье, выбралась на тротуар и сразу заметила приближающегося к лимузину Фернандо. Он был в элегантном темном костюме и выглядел великолепно.

– Ты восхищаешь меня все больше и больше, – сказал он и окинул всю ее с головы до пят горящим взглядом.

Она затрепетала, сгорая от внезапно охватившего ее желания.

– Мамочка, ты очень красивая… Папуля сказал, чтобы я передал тебе вот это, – пролепетал Шон и, вынув из-за спины руку, протянул ей красную розу.

– Спасибо, мой хороший. – Взяв цветок, она нагнулась и нежно поцеловала сына.

– Эй, Фернандо, ведь ты должен ждать нас внутри! – К лимузину подошел его отец и недовольно посмотрел на сына. – По ритуалу мне положено сопровождать Марджи, когда она будет входить в церковь, а тебе в это время следует находиться у алтаря и сгорать от нетерпения в ожидании невесты.

– Я как раз собрался туда идти. – Фернандо с улыбкой взглянул на Марджи. – До скорого, дорогая!

Маленькая церквушка была до отказа заполнена родственниками жениха. Все смотрели на красавицу-невесту в длинном платье из нежнейшего шелка кремового цвета. Но Марджи ни на кого не смотрела. Пока она шла по проходу между рядами, ее взгляд был устремлен только на одного человека – Фернандо Ретамара. Она шла к своему нареченному. Шла к алтарю.

И вдруг Марджи почувствовала, что все, что происходит сейчас, правильно и хорошо.

Когда она встала рядом с Фернандо и он взял ее за руку, ей показалось, будто какие-то незримые крылья наконец принесли ее туда, где ей нужно было появиться давным-давно…

Когда Марджи повторяла за священником слова клятвы, ее голос звучал на полтона ниже, чем обычно, и был не всегда устойчив. Голос же Фернандо, напротив, был твердым и до звонкости чеканным.

Как только на палец невесты было надето золотое обручальное кольцо, священник сначала по-испански, а затем по-английски сказал:

– А теперь я объявляю вас мужем и женой…

Марджи трудно было поверить, что за такой короткий промежуток времени может так круто измениться человеческая жизнь. Она посмотрела в глаза Фернандо, и на миг ее охватило чувство ирреальности. Может быть, все, что она сейчас видела, слышала, чувствовала, происходило на самом деле вовсе не с ней? Ее голова слегка кружилась, перед глазами будто висела тонкая пелена. Может быть, все это сон? Но когда Фернандо нагнулся и страстно, неистово поцеловал ее в губы и когда в тот же миг она вся так и вспыхнула изнутри, ей стало ясно, что происходящее было вовсе не сном.

Выйдя из церкви, они сразу попали под ослепительные лучи солнца и яркий, разноцветный дождь конфетти. Затем их попросили позировать перед фотокамерами, а спустя несколько минут новобрачные разместились на заднем сиденье лимузина.

Когда свадебный кортеж тронулся, Марджи помахала рукой Шону, следовавшему за ними в машине вместе с дедушкой Орландо и бабушкой Джиной.

– Из вас получилась прекрасная невеста, миссис Ретамар, – сказал Фернандо и улыбнулся ей.

– Спасибо за комплимент. И за очаровательное ожерелье. – Она прикоснулась к бриллианту на цепочке из белого золота, украшавшему ее шею. – Мне так неловко – я ничего не купила тебе к этому дню.

– У тебя еще есть шанс сделать мне подарок сегодня вечером, – сказал он поддразнивающим тоном и, увидев ее зардевшиеся щеки, весело улыбнулся. – Я буду снимать упаковку с твоего подарка очень медленно, не спеша, – мягко добавил он, – буду растягивать удовольствие. Но, возможно, у меня не хватит выдержки до вечера – ведь я столько времени ждал его! И тогда мне придется развернуть твой подарок раньше…

Фернандо наклонился к ней и нежно поцеловал в губы; затем его руки осторожно скользнули вверх по корсажу, и, хотя ей больше всего на свете хотелось в эту минуту, чтобы он отбросил всякую осторожность, чувство приличия заставило ее одернуть его сдержанным шепотом:

– Фернандо, успокойся… Ведь рядом водитель и… людям все будет видно…

– Ну и черт с ними! Пусть видят. А если мне захотелось поцеловать свою жену?

Его пальцы коснулись груди Марджи, и он тотчас почувствовал, как стали разбухать и твердеть ее соски. А в следующее мгновение она сама принялась гладить и страстно целовать его. Но тут через открытые окна лимузина на них обрушился шквал автомобильных гудков: водители машин на встречной полосе еще издали замечали свадебный кортеж и, поравнявшись с ним, один за другим сигналили, посылая таким способом свои поздравления новобрачным.

Услышав эти шумные «поздравления», Марджи отпрянула от Фернандо, с изумлением взглянула на запруженную автомобилями дорогу, а затем – на своего суженого. Тот рассмеялся и сказал:

– Успокойся. Никакой дорожной аварии не произошло. Просто люди глазеют на нас и, как могут, выражают нам свою симпатию. Среди такого шума и гвалта мы будем ехать, возможно, до самого ресторана, где в нашу честь заказан банкет.

И Фернандо оказался прав. Даже когда они уже выехали за город и направились в сторону зеленых холмов, встречные машины не переставали сигналить им, а оказывавшиеся около шоссе люди улыбались и махали им вдогонку руками.

Четверть часа спустя она снова прильнула к нему, и их губы опять слились в жадном поцелуе.

– Ты по-прежнему невероятно темпераментна, – сказал он, на минуту прервав объятия. – А помнишь тот вечер, когда у нас состоялось первое свидание? Мы запланировали сначала поужинать в ресторане, потом пойти в оперный театр… Но нам не удалось расправиться даже с первым блюдом.

Несколько мгновений Марджи не могла ото-, рваться от его черных глаз; она утопала в них. Тот вечер запомнился ей, наверное, на всю жизнь. Его отдельные эпизоды прокручивались в памяти, как четко отснятые кинокадры: вот Фернандо поспешно расплачивается с официанткой, вот они, едва переступив порог его дома, сразу начинают раздевать друг друга… Впоследствии она часто спрашивала себя: не в тот ли вечер был зачат Шон?

– Да, помню, – прошептала Марджи и подумала: ни до, ни после того вечера ни один мужчина не будил в ней такие страстные чувства, какие будил Фернандо.

– После той первой встречи наступило замечательное время, – спокойным тоном заметил он.

В этих словах Фернандо она не расслышала и намека на какую-то глубину или хотя бы романтичность чувства, и это сразу вернуло ее из области приятных воспоминаний в реальную действительность. Взглянув на свое обручальное кольцо, Марджи спросила мужа:

– Скажи, в тот день, когда Шон еще находился в больнице, а ты предложил мне выйти за тебя замуж… не было ли это предложение сделано экспромтом? Я имею в виду, что, поскольку тебя в тот момент очень волновала судьба Шона, не возникла ли эта мысль о нашей женитьбе… совершенно случайно, без предварительного ее обдумывания?

– Нет, никакой случайности в моем предложении не было, – твердым, уверенным тоном ответил Фернандо. Нежно проведя ладонью по ее щеке, он добавил: – Идею о нашем браке я начал тщательно обдумывать с того самого момента, когда понял, что мне надо уезжать из Нью-Йорка… Кстати, Шон, должно быть, подслушал мои слова о намерении жениться как раз перед тем, как заболел.

– Когда он передал мне эти слова, сказанные тобой во время телефонного разговора, я подумала, что ты собираешься жениться… не на мне, а на какой-то другой женщине. – Марджи не захотела омрачать день своей свадьбы именем Линда и поэтому даже не назвала его.