Обещание любви - Рэнни Карен. Страница 51

– Так ты предпочитаешь, чтобы маленький Дуглас умер, Малкольм? Или Фиона? – Джудит говорила резко, и старик буравил ее взглядом. – Сколько стоит жизнь ребенка, Малкольм, – продолжала она, – или женщин твоего клана, или мальчиков, которые еще не стали мужчинами? Скажи, Малкольм, кем ты пожертвуешь ради абсолютно безнадежного дела? А потом пойди и собственными руками перережь им горло, потому что это будет милосерднее того, что с ними и со всеми остальными сделают англичане, если узнают об оружии.

Они молча смотрели друг на друга. Малкольм не стал говорить, что помнит ее рассказ; не в состоянии забыть, что совсем недавно сделали английские солдаты с молодой женщиной их клана, у которой глаза цвета Шотландии. Джудит не стала говорить ему, что дала слово Софи, и, несмотря на то что прошлое ее хранит много тайн, а душа изранена, доверие Софи очень важно для нее.

Наконец Малкольм неохотно кивнул.

Поэтому-то Джудит и хотелось сейчас побыть одной, не слышать болтовни женщин. Утро выдалось нелегкое, похороны никогда не бывают легкими, но во время ритуала Джудит узнала, что шотландцы чрезвычайно суеверны. Они с искренней глубокой скорбью оплакивали смерть Софи, но эта скорбь была перемешана с очень странными, как показалось Джудит, обычаями.

Каждая из женщин, призванных подготовить тело Софи к погребению, старалась объяснить Джудит происходящее, забыв на время о презрении к ней. Смерть своей значимостью отодвигала все личное.

– Один для тела, а другой для духа, – сказала Лорена, поставив деревянную тарелочку на грудь Софи. На тарелочке возвышались два холмика – один из земли Тайнана, другой из соли.

– Да, – добавила Мегги, которая помогала Джудит одевать хрупкое тело Софи в черное платье из жесткой ткани. – Мы верим, что на небесах человеку хорошо. Лучше, чем здесь, на земле. – Она печально улыбнулась и поцеловала Софи в увядшую щеку.

Все женщины обязательно целовали Софи. Они говорили, что этим действием отгоняют от себя сны о покойной и доказывают всем живым, что не имеют отношения к ее смерти. Судя по рассказам, можно было подумать, что каждая из них заранее предвидела неизбежную кончину Софи.

– Петух прокукарекал до рассвета, – горячо заявила Сара.

– У старого Вилли собака выла прошлой ночью, – серьезно добавила Мегги.

Еще одна женщина слышала, как в окно постучала птица, а потом начался непонятный стук по крыше.

Джудит подумала, что если она услышит еще что-нибудь подобное, то не выдержит и закричит. Если шотландцы и вправду наделены даром предчувствовать будущее, как же они не сумели остановить ужас и страдания прошедших четырех лет? Она все же смогла выдавить из себя вежливую улыбку и сделала вид, что слушает с интересом, все время мечтая об одном – как бы поскорее вырваться и побыть в одиночестве.

Она шла по тропинке, не отдаляясь от Тайнана, который мрачно возвышался у нее за спиной. Отходить далеко небезопасно. Но, увидев одного из близнецов, Джудит успокоилась. Дэвид, а может, Дэниэль, помахал ей рукой от изгороди, и она помахала в ответ. Даже сейчас, в горе, надо было выполнять определенные обязанности. Джудит прислонилась к изгороди и смотрела на огромное стадо овец. Их жалобное блеяние не раздражало слух, напротив, успокаивало. Из-за этих овец и случайной щедрости отца у клана Маклеодов появилась надежда на будущее.

Ей будет очень не хватать Софи. За эти месяцы она заняла место матери Джудит. Джудит доверяла ей свои сердечные тайны, чего раньше с ней не случалось. Софи никогда не судила и не критиковала, будто ничего худого Джудит не могла совершить. Впервые в жизни молодая женщина испытала безоговорочную любовь со стороны Софи, какой никогда не испытывала у себя в доме, где ее считали странной, не такой как все. Даже ее любящая мать впадала в отчаяние от старшей дочери. Джудит поняла это очень рано. Привязанность к ней Питера длилась до первой гневной тирады его матери, а что касается Энтони, Джудит сомневалась, что он вообще был способен любить кого бы то ни было, кроме своего брата Беннета.

Джудит вспомнила, как впервые встретилась со старой Софи, когда та, шаркая и властно постукивая клюкой, подошла к ней во дворе замка. Она улыбнулась, вспоминая решимость Софи и упрямство Алисдера, договор на три месяца, который заключили по настоянию бабушки. Вспомнила их разговоры, когда теплота и сочувствие Софи помогли Джудит преодолеть страх перед будущим и отчаяние, ее искрящиеся от смеха старые мудрые глаза. Как чудесно было сидеть у камина рядом с Софи, пока та перешивала ей платье – знак любви и внимания.

– Вам бы лучше вернуться в замок, хозяйка, – посоветовал один из близнецов и махнул рукой брату.

Поразительно, но тот повернулся в его сторону именно тогда, когда рука первого брата взметнулась вверх, словно он почувствовал, что в нем нуждаются.

Джудит понимала, что спорить глупо. Нападение на нее и Мегги английских солдат еще очень свежо в памяти, еще жжет душу. Но сегодня Беннет отошел на второй план, сегодня все мысли только о бабушке…

В сопровождении одного из близнецов Джудит вернулась в замок. Она вошла в главный зал и встала рядом с Алисдером. Он посмотрел на нее сверху вниз, увидел, что с ней все в порядке, обнял за плечи и продолжил разговор. С другого конца зала ей кивнула Мегги, словно успокоенная ее появлением.

Весь клан собрался для первой части траурной церемонии. Джудит огляделась вокруг и вспомнила, когда вот так вместе клан собирался последний раз. Тогда в каждой паре глаз сквозило подозрение и ненависть: выяснилось, что Джудит – вдова английского офицера-ветерана, служившего под началом графа Камберлендского. Если сейчас кто-нибудь все еще испытывал ненависть, то хорошо скрывал, или просто Джудит уже научилась не замечать ее. И потом, Алисдер так крепко прижимал ее к себе, что, если ненависть и оставалась, она быстро таяла. Пришел старик Геддес, Малкольм, к стене прислонился Алекс, опираясь костылем и своей деревяшкой на ступеньку. Под руки в зал ввели Хеймиша. В углу Сара что-то рассказывала собравшимся вокруг нее женщинам, наверное, опять какую-то безошибочную примету, возвещающую близкую смерть. Она говорила без остановки, не давая никому раскрыть рот. Фиона держала на руках Дугласа, малыш крутился и вырывался, ему ужасно хотелось, чтобы его спустили на пол – он только что начал ходить.

Джудит и Алисдер должны были первыми провести ночное бдение у тела Софи. В комнате Софи погасили огонь в камине, и, только когда пепел остыл и был выметен, женщины покинули ее. Они убрали из комнаты все, что блестело, включая небольшое бронзовое зеркало, которым бабушка пользовалась каждый день. Джудит дали свечу и еды на ночь, а еще небольшую бутылочку виски, которую один из фермеров выменял на отрез полотна.

Они с Алисдером должны были оставаться в комнате бабушки до рассвета, пока их не сменят. В темноте всякие хождения прекращались.

– Из страха перед тем, что можно увидеть, – пояснила Мегги, медленно закрывая за собой дверь.

Скоро Алисдер присоединится к ней, и тогда они вдвоем молча воздадут должное женщине, которая любила их обоих. Джудит казалось, что дух Софи присутствует рядом в холодной комнате, и в том не было ничего странного.

Джудит почувствовала прикосновение Алисдера и улыбнулась только уголками губ. Он нагнулся и поцеловал ее, потом опустился на колени рядом и крепко сжал руку Джудит.

Когда на рассвете их сменили, Алисдер привел Джудит в свою комнату, и они по винтовой лестнице в углу комнаты, сметая по пути паутину сотен прилежных пауков, покой которых давно никто не тревожил, полезли вверх.

– Осторожно здесь, – предупредил Алисдер, показывая на дыру в полу. Они поднялись еще на один уровень и увидели розово-желтое рассветное небо над замком через отверстие лаза. Наконец они оказались на самом верху башни, откуда открывался вид на много миль вокруг.

Вдоль тропинки, соединяющей замок с деревней, горели костры. Алисдер объяснил Джудит, что этот обычай уходит корнями еще во времена викингов.