Обещание любви - Рэнни Карен. Страница 52

– Наша земля раньше тянулась, насколько хватает взгляда, – произнес Алисдер, протягивая руку, будто хотел достать до горизонта. – А теперь она заканчивается с другой стороны мыса и за дальним концом рыбацкой деревни.

Джудит не стала спрашивать, кому принадлежит теперь земля. Либо англичанам, либо сбежавшим сквайрам, которым нет дела ни до земли, ни до людей, живущих на ней.

Алисдер повернулся к Джудит и обнял ее одной рукой, прижав к себе. В этом жесте проявлялась скорее не страсть, а желание согреть Джудит, сделать так, чтобы ей было хорошо и уютно рядом с ним.

– Она любила тебя и доверяла, – тихо проговорил он. – Иначе ни за что не рассказала бы тебе о тайнике.

– Так ты знал? – Джудит посмотрела мужу в глаза.

– Я здесь хозяин, Джудит, мне положено знать все. Но я все же не подозревал, как много оружия оттуда забрали.

Алисдер не сомневался, что прошедшая ночь была заполнена таинственной деятельностью. К утру Малкольм и его сторонники принесли оружие и сложили его в гроб бабушки. Со странной просьбой обратилась старая Софи к Джудит, и та выполнила ее, что нисколько не удивило Алисдера.

Софи похоронили среди камней, которые стояли на могилах предков Алисдера, рядом с ее любимым Джеральдом. Человек десять помогали Алисдеру нести гроб с почти невесомыми останками Софи. Мужчины с трудом удерживали тяжелый деревянный гроб, но никто ничего не спросил.

Священника не было, некому было сказать последние слова, соответствующие церемонии прощания. Когда могилу Софи Ажинкур Маклеод засыпали землей, Алисдер просто сказал:

– Ее любили все. – Голос его заметно дрогнул, а глаза подозрительно заблестели.

Джудит решила, что бабушке наверняка понравилась бы такая эпитафия.

Алисдер крепко обнял Джудит. Он выполнит свой долг! Нарушить волю бабушки он не может.

Глава 32

Джудит вошла в комнату хозяина замка без какого бы то ни было предчувствия.

Мегги передала, что Алисдер хочет видеть ее. Не задумываясь, что в этом есть какая-то странность, она поднялась по лестнице, довольная представившейся передышкой. В Тайнан непрерывным потоком тянулись люди. Женщины не ушли после поминок, а остались вымыть посуду и навести порядок, а мужчины все еще продолжали пить за помин души Софи, за честь клана Маклеодов, за прошлое, настоящее и покрытое мраком будущее.

Заздравные тосты сменяли друг друга, хотя нет-нет да кто-нибудь смахивал украдкой набежавшую слезу, или вдруг гасла веселая улыбка и лицо становилось печальным. Это внезапно накатывали горькие, но милые сердцу воспоминания.

Жизнь продолжается.

Если за прошедшие месяцы Джудит и научилась чему-нибудь в Шотландии, так это твердости человеческого духа. Гибли мужья, исчезали любовники, болели и умирали дети, но жизнь не прерывала своего цикла. Она продолжалась. И будет продолжаться всегда, так же как океан не перестанет биться волнами о скалы, а древний, как само время, прилив – медленно накатывать на берег.

Алисдер незаметно покинул большой зал, где были накрыты столы для поминок, во время дерзкого и опасного тоста за Прекрасного Принца.

Сейчас он стоял у окна спиной к Джудит, сложив на груди сильные руки. Войдя в комнату, она сразу заметила ссутулившуюся спину мужа, его поникшие плечи и подумала, что он очень устал за эти дни.

Алисдер слышал, как жена вошла в комнату, но не обернулся.

Похороны, а затем поминки лишь оттянули тягостное мгновение, но не помешали ему. Настал миг, когда придется принимать решение. Пока они стояли ночью у тела Софи, Алисдеру пришло в голову, что бабушка права. Джудит никогда не имела выбора. Дважды она выходила замуж по прихоти отца, и по его же прихоти оказалась в Шотландии. И за него вышла не по собственной воле. Если она останется в Тайнане, пусть сделает это добровольно, а не в силу обстоятельств или прихоти английского сквайра Кутбертсона.

Будет только справедливо предоставить ей выбор сейчас.

А вдруг она захочет уйти?

– Алисдер? – вопросительно окликнула его Джудит, когда он так и не повернулся и не заговорил, продолжая неподвижно стоять у окна.

Джудит подошла к нему и обняла, прижавшись щекой к спине. Как тепло и надежно ей с мужем! Она тихо вздохнула и закрыла глаза, с наслаждением вдыхая запах свежевыстиранной рубашки.

Алисдер высвободился из ее рук и придвинулся ближе к окну. Джудит растерянно посмотрела на него. Когда он так и не обернулся к ней, до нее наконец, дошло, что что-то не так…

– Что случилось Алисдер?

– Бабушка умерла, Джудит, – сказал он ровным голосом. – Теперь остался только один свидетель нашего брака. – Он по-прежнему стоял к ней спиной. Наверное, это лучше, чем видеть его лицо. Она не хотела видеть лицо человека, который сейчас говорит с ней таким холодным тоном.

– О чем ты?

Как раз когда Джудит подумала, что лучше бы он не оборачивался совсем, Алисдер повернулся. Она вопросительно смотрела ему в лицо, но оно ничего не выражало. Алисдер молча подошел к большому шкафу и достал из него шкатулку с драгоценностями Софи. Он открыл потайной ящичек и вынул из него маленький, затянутый шнурком мешочек с драгоценными камнями и обручальное кольцо Софи.

Джудит молча и неподвижно наблюдала за действиями мужа. Она побледнела, а ее широко раскрытые глаза стали совсем темными.

– Ты оказалась здесь не по своей воле, и замуж за меня вышла тоже не по своей воле, – сказал Алисдер после долгого молчания, стараясь не смотреть в глаза Джудит, наполненные смятением. Сейчас важен не его, а ее выбор. – Я предоставляю тебе право самой сделать выбор относительно твоего будущего. – Он развязал мешочек и высыпал на дрожащую ладонь Джудит его содержимое.

С нескрываемым изумлением Джудит уставилась на переливающиеся драгоценные камни на своей ладони: небольшие бриллианты, изумруды, прекрасно ограненные рубины, яркие, как капельки крови. Она быстро-быстро заморгала, но не нарушила молчания.

– Если ты сейчас примешь решение уйти отсюда, ты сможешь продать все это и безбедно прожить несколько лет. Может, купишь магазин или уедешь в Америку.

Время вдруг замедлило свой бег, почти остановилось. Одно движение руки заняло несколько болезненно длинных секунд. Один вдох – целую неделю. Джудит облизнула пересохшие губы и почувствовала их горячую сухость. Но ни чувства, ни время сейчас не имели значения…

– А как же английский полковник? Что он подумает, когда узнает о моем исчезновении? – Слова звучали словно откуда-то издалека, потребовалось огромное усилие, чтобы произнести их.

Алисдер улыбнулся бесконечно грустной улыбкой:

– Уверен, милейший полковник поймет твое желание навестить семью. Зачем ему знать, что ты едешь навсегда?

– А если я не хочу уезжать?

– Тогда, – ответил Алисдер, тщательно подбирая слова, чтобы его собственные чувства и желания не повлияли на ее решение, – тогда мы скрепим наш союз.

Он хотел положить что-то ей в другую руку, но Джудит быстро отступила назад. Она так сильно сжала в ладони камни, что они впились в кожу, но она была рада почувствовать боль: ведь это свидетельствует, что она жива, что дышит, что все это не сон.

Черные волосы упали на лоб Алисдеру, четко очерченный подбородок был опущен, он смотрел ей на руку, боясь посмотреть в глаза. Джудит видела его невообразимо длинные ресницы, благородный овал лица. Алисдер притянул к себе свободную руку Джудит и осторожно положил ей на ладонь золотое обручальное кольцо Софи. Потом сжал пальцы жены в кулак и быстро отвернулся, чтобы она не видела выражения его лица.

– Пожалуйста, не торопись, Джудит, – произнес он голосом, который, несмотря на все усилия, выдавал его внутреннее волнение. – Подумай хорошенько. Если ты выберешь меня, ты выберешь Тайнан, покрытое мраком неизвестности будущее, суровую красоту Шотландии. Если выберешь свободу – выберешь покой, родину и будущее, которое устроишь сама.

Он не хочет, чтобы она покинула его! Радость была мгновенной и безмерной, она пронзила Джудит, словно молния, воодушевила. Он хочет, чтобы она осталась! А она не может остаться…