13 дверей, за каждой волки - Руби Лора. Страница 41

Ада не лгала, когда писала, что квартира маленькая. Крепко сжав губы в бантик, она вела девушек из одной крошечной комнатки в другую, через один узкий дверной проем в другой туда, где они будут спать.

– Вам придется делить комнату с Бернис и Корой. У нас есть место только для одной кровати, поэтому вам придется спать вместе, если вас это устроит. Если нет, то одна может лечь на кушетке в гостиной. Свои вещи складывайте в два нижних ящика.

Она посмотрела на них долгим взглядом, словно на кроликов, сожравших морковку в ее огороде, и закрыла дверь. Фрэнки осторожно села на кровать: раны еще болели; а Тони раскрыла свой чемодан и принялась заполнять один из выдвижных ящиков.

В чемодане Фрэнки было немного одежды, а еще труба Сэма, альбом с рисунками, пастель и аттестат о среднем образовании. Ей выдали аттестат на целый год раньше срока, учитывая ее успехи, но не разрешили участвовать в выпускной церемонии, которая состоится в этом месяце. Она была в семье первой девушкой, окончившей среднюю школу, вообще первой, к худу или к добру. Лоретта купила для аттестата красивую рамку и подарила Фрэнки вечером накануне ее ухода. Правда, Фрэнки не знала, позволят ли ее новые сестры повесить здесь эту рамку.

Фрэнки чувствовала себя так, словно на ней расстегнули кожу и вынули из кожи ее саму, оставив более голой, чем просто без одежды. Только что они жили в приюте, желая, чтобы кто-нибудь забрал их оттуда, и вот уже здесь и хотят вернуться обратно. Их отец был незнакомцем, а Ада… Кто знает, кто такая Ада?

– Не хочешь распаковать вещи? – спросила Тони.

Фрэнки только покачала головой и стала смотреть, как Тони подтаскивает ее чемодан и начинает разбирать его сама, выкладывает одежду в другой ящик, вставляет аттестат в рамку и ставит на комод, прислонив к стене. Трубу Сэма она положила рядом с аттестатом. Альбом для рисования и пастель убрала в ящик комода и прикрыла свитером. Тони совершала эти мелкие добрые дела, чтобы загладить тот факт, что Фрэнки выпороли, что они попали сюда, что Сэм погиб. Фрэнки получила еще одно письмо после того, как узнала о его смерти, – будто послание от призрака. Это была V-почта [25] с таким мелким отпечатком, что читалось с большим трудом. И многие слова замазаны цензурой.

Пишу тебе из

Она перечитывала снова и снова, пока бумага не истончилась, став как папиросная.

Закончив раскладывать вещи, Тони села на кровать, которую им предстояло делить.

– Что нам теперь делать?

– Не знаю, – пожала плечами Фрэнки.

Тони указала подбородком на дверь:

– Она нас ненавидит.

– Ты права.

Дверь открылась, и вошла Бернис. Она была высокой, но выглядела как мышка, с широкими скулами и бедрами. Карие глаза такие же суровые, как у Ады.

– Я все думала, когда же вы припретесь, – сказала она.

Фрэнки и Тони за всю свою жизнь не перемолвились с ней и тремя словами, поэтому ничего не ответили. Она начала стягивать перчатки с каждого пальца по очереди и затем швырнула их на комод.

– По крайней мере, тебе удалось получить аттестат, – кивнула она на Фрэнки. – Сможешь себя содержать.

– Себя содержать? – переспросила Фрэнки.

– Деньги не растут на деревьях, – продолжала Бернис. – Не растут. У нас и так много ртов.

О чем, скажите на милость, она толкует, подумала Фрэнки, если все они живут с ее отцом в квартире за обувной лавкой ее отца? Бернис хотела еще что-то сказать, но в комнату разболтанной небрежной походкой вошла Кора, как девка из салуна в фильме о Диком Западе.

– Смотрите, какие кошки к нам приблудились, – проговорила она, растягивая слова.

Она была гораздо симпатичнее Бернис: с идеальными губками, накрашенными яблочно-красной помадой под цвет платья.

Тони не нравилось, как они смотрят на Фрэнки, как ведут себя, словно они здесь хозяйки, поэтому она сказала:

– О чем ты, какие еще кошки? Здесь нет никаких кошек, кроме вас.

– Заткнись, девчонка! – огрызнулась Кора. – Или я сама тебя заткну.

Тони встала, но Фрэнки схватила ее за руку.

У них и так хватает проблем, нечего напрашиваться на новые. Если Ада их выгонит, им некуда будет пойти.

Кора улыбнулась так, как улыбаются, когда хотят ударить, но не уверены, что это сойдет с рук.

– Я слышала, что у тебя во вторник собеседование.

– Что? Где? – спросила Фрэнки.

– В «Бермане». Наша кузина работает там на заводе. Но им нужна девушка в машинописное бюро, поэтому мама подсуетилась. Ты же умеешь печатать?

– Да, – пробормотала Фрэнки сквозь стиснутые зубы.

– Вот и хорошо. – Она скользнула взглядом по фигуре Фрэнки. – Надеюсь, у тебя есть приличные платья. Это выглядит так, будто побывало на войне.

Фрэнки машинально схватилась за воротник, прежде чем поняла, чего хотела добиться Кора: чтобы она стыдилась.

Со стыдом Фрэнки покончила. Отпустив воротник, она схватила свой аттестат и потерла большим пальцем почти незаметную зазубрину на рамке.

– Повешу его над комодом.

Она не стала ждать разрешения.

Хотя я на некоторое время осталась с Фрэнки и Тони в той тесной квартирке, в конце концов я заскучала по приюту. Ночью я навестила младенцев в Доме малютки и девочек в коттеджах. Я разговаривала то с одной, то с другой, лихорадочно шепча им в уши, а Волк лизал мои ноги. Я гладила их волосы, перебирала упрямые кудри и говорила, что когда-нибудь кто-то будет пропускать сквозь пальцы эти локоны, а они будут желать, чтобы это никогда не прекращалось, никогда-никогда. Я звала девушку-призрака с разбитым лицом, но она не откликнулась.

Потом я уселась у ног ангела, взяв Волка на руки, и сказала, что если не могу стать ангелом и покинуть этот мир, то почему способна влиять на него? Разве я не взорвала лампочку в библиотеке? Не я сбила фотографии со столика в голубом доме? И значит ли, что я могу сделать это снова? Могу ли помочь Фрэнки? Могу ли помочь хоть кому-нибудь? Какая польза от призрака, который знает, что он призрак?

«Зачем я здесь?»

Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, ангел начала рассказывать о событиях в мире. О массовой расправе в Ардеатинских пещерах в Риме, когда были уничтожены сотни людей, в том числе евреи и итальянские партизаны. О трагедии на Слаптон-Сэндз, где американские солдаты были убиты во время учебных маневров перед высадкой в Нормандии. О самой высадке в Нормандии во Франции, где десантировались тысячные войска, и тысячи солдат погибли, чтобы союзники могли захватить побережье.

«Они тоже спрашивали, зачем, – сказала ангел. – Но кто может постичь волю Господа?»

Я решила больше никогда не навещать ангела, а вместо этого ходила на свой пляж у озера Мичиган, в библиотеку и в бар, где Бешеная Морин пичкала нас с Волком бурбоном, а ее вытатуированная рыбка посылала нам поцелуи. «Ненапившись» «небурбона», мы сидели в атриуме Рукери, лениво наблюдая за ползущими тенями. Волк бросался на тени, словно они были прячущимися в норы бурундуками, а мраморный пол – снегом.

Я перестала искать Маргариту, но так сердилась на мужчину, забравшего ее у меня, мужчину, обманувшего ее, что отправилась к нему в антикварный магазинчик. Именно там мне следовало искать в первую очередь. Именно там вообще следовало искать.

Маргарита сидела на большом деревянном столе, нос к носу с черной кошечкой хозяина. Самого мужчины нигде не было, хотя фотографии на столе стояли в беспорядке, а одна валялась на полу – та, на которой была запечатлена рыжеволосая с широко распахнутыми глазами, невзрачная и бледная, как молоко.

«Ты давно здесь?» – спросила я.

«Недели, месяцы… Не знаю. Я шла за тобой в твой первый приход. Осталась и читала. – Она обвела рукой вокруг. – У него есть “Лола Лерой, или Преображенные тени” Фрэнсис Эллен Уоткинс Харпер».