Ползи! (СИ) - Громов Эл. Страница 28

Передо мной стояла неземной красоты женщина — высокая, с таким же крепко сложенным телом, как у других, но аппетитные формы придавали ее фигуре женственность. Черные прямые волосы до пояса обрамляли суровое, жесткое лицо, на котором сияли глубоко посаженные большие темные глаза.

Глава 14. Да что за шиза здесь творится?!

Сказать, что я был удивлен — значит ничего не сказать.

Община островитян была матриархальной и матрилинейной. Нет, конечно, такие племена и в моем мире были, а возможно, есть и сейчас, но чтобы в средневековом магическим мире — я попросту такого поворота событий не ожидал.

Вождя-красавицу звали благозвучно и величественно — Улла. Сама женщина тоже выглядела очень величественно вопреки своей принадлежности к примитивному обществу и простоте наряда. Улла носила платья в одном стиле: широкий лиф одеяния закрывал грудь, но оставлял обнаженным живот (у вождя был такой пресс — закачаться, у меня такого нет!), длинная юбка платья доходила до щиколоток. Во всяком ее движении чувствовались одновременно сила, властность и грация, женственность, чувственность. Не буду лукавить — я наслаждался, глядя на эту женщину, не женщина, а ярко пылающий огонь.

Когда я впервые увидел ее, потерял дар речи от изумления. Женщина-вождь? Серьезно?

— Чувствуй себя как дома, ты — наш почетный гость, чужестранец по имени Дан. Тебе будет выделена отдельная хижина, чтобы ты не ощущал себя в тесноте. С какими дарами ты явился к нам? — спросила она меня тогда певучим, глубоким голосом.

— Вот… эмм… вождь, — я указал на сундук, чувствуя себя последним придурком во всех мирах.

Как обращаться к женщине-главарю средневекового племени?

— Называй меня по имени — Улла.

По ее призыву колдун открыл сундук. Я с любопытством смотрел вместе с ними, что же за дары я им привез. Да, как-то пофиг было, пока плыл на корабле, да и из головы вылетело.

Ткани, какие-то стеклянные безделушки в виде бус, браслетов и прочей хрени.

Ах да, забыл упомянуть, что Улла, судя по всему, обожала эти безделушки. Ее изящную шею украли как минимум три пары безвкусных бус, а на запястьях висела целая тонна браслетов. Но даже эта вульгарная безвкусица не портила естественной красоты женщины.

Пока вождь и колдун разглядывали «мои» дары, я в свою очередь разглядывал хижину главного человека племени. Ничего выдающего особое положение Уллы здесь не было: все просто, скромно, минималистский стиль, короче: деревянный стол, деревянная скамья, покрытая плетеной циновкой, большой сундук в углу — тоже деревянный. Короче, на королевские покои это место и близко не было похоже.

Улла рассыпалась передо мной в благодарностях, а затем отправила устраиваться под предводительством колдуна, которого звали странно — Миск Тафкид. Видать, колдунам полагалось зваться сложнее, чем простым смертным. А может, это только в этом племени так, в королевстве я ведь еще их не встречал.

Как раз пока мы шли в хижину для почтенного гостя, то бишь меня, Миск Тафкид и поведал мне о матриархальности и матрилинейности их племени. Я слушал с открытым от шока ртом.

— А что же мужчины? Они на каком положении здесь?

— У нас всех уважают. Но мужчина не может быть выше женщины, ибо мать-земля из своего лона первыми выпустила женщин. Женщина рожает детей так же, как мать-земля родила первое племя людей.

Тут уж у меня совсем отвисла челюсть. Нет, я не дурак, я в своем мире был одержим философией, искусством, теорией культуры и прочими подобными областями знаний. Я, короче, шарил в этой теме. Но одно дело, когда ты знаешь теорию; живя в цивилизованном обществе, рассуждаешь о каких-то там странностях, которые были присущи некоторым племенам/народам в определенные исторические временные отрезки; но совсем другое дело — когда тебя тыкают носом в какую-то совершеннейшую дичь и говорят — вот, смотри и запоминай, такова наша реальность, мы такие и мы так живем.

— Чем у вас занимаются женщины, а чем мужчины? — продолжил я допрос, стараясь не показывать, что все больше офигеваю от них.

— Земледелием — только женщины. Эта привилегия — навсегда в их руках.

Логично. Удобно, вообще-то. Я — всего лишь мужик, я не достоин копать огород, этим великим и знаменательным делом только женщина может заниматься. Хорошая же отмазка, чтобы отлынивать от работы? Просто и гениально!

— А мужчины охотятся.

Нет, лучше уж огород копать.

Мы дошли до хижины. Я прошел внутрь, положил мешок на скамью.

— Располагайся, чужестранец. Скоро отправлю к тебе Уга, чтобы принес тебе пищу.

— Благодарю.

Старик ушел. Вскоре явился Уг — он оказался юным парнишкой — который принес мне какие-то отваренные овощи, фрукты и чай с необычным травяным привкусом.

Я же сел на скамью и вытащил из нагрудного кармана плаща ключ к Источнику. Множество раз я рассматривал его на корабле и уже с закрытыми глазами видел выгравированное на металле изображение дерева с раскидистыми ветвями. Я стал очень близок к цели своего похода. Осталось сделать последний шаг и самый сложный — отыскать Источник.

***

Я уже полторы недели жил в общине и почти предался отчаянию. Первые дни я просто находился среди членов племени, общался с вождем, с колдуном, пытался всем своим видом источать тонны дружелюбия. Потом стал потихоньку удаляться в лес, шастать по нему, но ни на какие пещеры не набредал. Осторожно и намеками пытался выведать у местных, но те разводили руками, делали непонимающее лицо, в общем — совершенно не желали облегчить мою задачу.

Дней до моего отплытия с острова становилось все меньше, а я так и не достиг своей цели. Из-за этого мне хотелось рвать и метать.

Вчера в общине умерла женщина, довольно молодая еще — какая-то болезнь сломила ее тело. Мне было жаль и ее, и ее мужа, сломленного горем, и ребенка, осиротевшего наполовину. И я был совершенно потрясен, когда узнал, что этот ребенок после смерти матери перейдет жить в хижину дяди со стороны умершей, а не останется с отцом. Матрилинейное, блин, общество! Я все больше офигевал от местных обычаев.

Сегодняшний вечер не предвещал ничего ужасного, но оно случилось.

Я сидел, в миллион первый раз разглядывая ключ к Источнику, когда в хижину вошел Миск Тафкид.

— Сейчас случится важное для племени событие. Погребальный костер для Лоры (умершая вчера женщина) уже готов. Пойдем со мной, почтишь ее память и проводишь ее душу в лоно матери-земли.

Я встал, накинул плащ и вышел за колдуном. Кстати, я так и не смог узнать, какой же магией он владеет. Ответы на этот вопрос всегда были весьма туманными, как от самого старика, так и от его соплеменников.

Погребальный костер действительно был готов. Тело умершей лежало в каких-то бесконечных слоях одежды — видимо, похоронный обряд.

Колдун толкнул речь, потом Улла, они оба выражали свою скорбь, но в то же время надежду, что во чреве матери-земли (при всем уважении к умершей и сострадании я не смог не закатить глаза и не вздохнуть тяжко) их соплеменнице будет лучше. А потом… потом случилось такое, что глаза у меня едва не вывались из орбит. Муж Лоры взошел на костер и лег рядом с трупом!

— Этот почтенный муж, Барди, давший своей супруге клятву в вечной верности, не сумеет побороть свою скорбь от разлуки с любимой, он не может оставаться на земле и страдать, когда его супруга блаженствует во чреве матери-земли, потому по законам нашего племени Барди последует за женой в обитель радости и упокоительной темноты. Я, как человек, наделенный властью и привилегией видеть суть вещей, торжественно заверяю вас, что свершив это действие жертвенной любви, Барди поступит единственно правильным способом. — Миск Тафкид закончил свою речь.

— Да будет так! — вскричало племя разом.

Улла взяла факел из рук одного мужчины и подошла к будущему костру. Барди лежал, не шевелясь, но я заметил на лице бедолажки выражение первобытного ужаса. Тут уж я не выдержал: