Лабиринт совести (СИ) - Фред Винни. Страница 19
Он поднял свой бокал и шепнул с загадочной улыбкой:
– Ну что, за жизнь?
Я подняла брови, он улыбнулся шире и кивнул, развёл руками:
– Да, я подслушивал. Я не настаиваю, чтобы ты мне всё рассказала, хочешь молчать – имеешь право, но если что, я рядом, – опять поднял бокал, как будто это была заключительная часть тоста, и сделал большой глоток, прикрыв глаза от удовольствия, я смотрела на него, как на произведение искусства.
С одной стороны, мне следовало бы снять его часы сию же секунду, но с другой – я планировала спросить у него совета по моей ситуации, а для этого мне придётся ему рассказать условия задачи. С ещё одной стороны, мне категорически не хотелось говорить на эту отвратительную тему здесь, в этом райском месте, и сейчас, когда нам было так хорошо. В бокале шуршали пузырьки, я поднесла его к губам и сделала глоток – алкоголь не ощущался, ощущался густой аромат местного кисло-сладкого фрукта, который пощипывал губы и делал их очень чувствительными, заставляя кровь приливать к коже и усиливать все ощущения.
«Мы поговорим позже. Завтра, или послезавтра, когда-нибудь потом. И не здесь, я не хочу здесь говорить о своей дыре в бюджете, это не то место.»
Алан медленно кивнул и улыбнулся своей беззаботной улыбкой хозяина жизни, придвигая тарелку поближе и вонзая вилку в хрустящую корочку стейка из какой-то незнакомой мне крупной рыбы. Я тоже попробовала, на вкус было волшебно, я опять начала мысленно набрасывать отзыв, хотя писать его не собиралась – эта привычка пустила в меня корни очень глубоко.
11-13
Мы молчали, я попробовала по кусочку от каждого блюда, Алан смёл всё остальное, я наблюдала за ним, иногда отвлекаясь на созерцание переливов цвета воды в заливе, медленных движений розовых длинноногих птиц в искусственных прудах на склоне, зажигательных танцев местных людей и туристов у бассейна. Солнце медленно погружалось в облака на горизонте, обрисовывая их края золотой дымкой и разбрасывая тонкие оранжевые лучи веерами на половину неба, тучи отражались в море, как в изумруде, я в жизни не видела таких цветов.
Алан справился с остатками еды и попытался сползти по стулу, но у него не получилось, я улыбнулась и указала глазами на гамак:
– Ложись, – он встал и с улыбкой качнул головой:
– Сначала ты. Давай, смелее, ты же уже умеешь. Вот сюда, – он обнял меня за плечи и повёл к гамаку, усадил с краю, в очередной раз вызвав желание пищать от ощущения, что я вишу на верёвочке, сел рядом, а потом улёгся головой мне на колени, как тогда в поезде, это оказалось очень приятно. Я осмелела и тронула пальцами прядь его волос, они ощущались как шёлк, оторваться становилось сложнее с каждой секундой, и я с каждым движением погружалась в это всё глубже, увязая как в трясине, гладила его лицо, шею, плечи, свой кулон, нарисованных на майке демонов, их гитары... Алан поймал мою ладонь своей, переплёл пальцы в замок и сказал шёпотом: – Расскажи мне.
Я молча качнула головой, у меня не было желания говорить вообще. Хотелось лечь на него сверху, уткнуться лицом ему в шею и пролежать так до утра, дыша этим воздухом с ароматом фиолетового неба, зелёного моря и оранжевых фруктов, от которых пекли губы. Алан улыбнулся и повторил:
– Расскажи. Вряд ли у тебя появится в ближайшее время более компетентный консультант. Давай. Что ты хочешь узнать? – Я молчала и смотрела на нарисованных демонов, Алан погладил мою руку и предположил: – Законы по поводу брачных контрактов? Полномочия судебных приставов? Возможность отсрочки платежей по обязательствам для студентов? Принцесса, колись, времени мало.
– Времени мало? – я посмотрела на него удивлённо, мне почему-то казалось, что времени сколько угодно, оно здесь как будто остановилось. Алан грустно улыбнулся и кивнул:
– Я завтра уеду, принцесса. Вообще, я должен был сегодня уехать, но решил отложить дела и задержаться на праздник. На самом деле, я изначально не планировал надолго задерживаться в Верхнем. Обычно мы с Деймоном изучаем студентов, находим перспективных и дальше с ними работает Деймон, или забираем к себе и там уже работают другие специалисты. Чтобы отобрать лучших, обычно хватает пары дней, и потом я ему уже не нужен. Дальнейшие планы у меня связаны с разъездами, я хотел посмотреть ещё парочку предприятий за пределами города, возвращаться в отель только на ночь, и то не каждый день. Но Деймон так внезапно запал на твою подругу, и умудрился вляпаться с недостойным поведением, что мне пришлось задержаться. Но он всё осознал и обещал вести себя прилично, я буду следить. Если он опять напортачит, я сверну всю программу и уберу его отсюда, я ему пообещал, а он так запал на цыплёночка, что не напортачит, он будет очень осторожен, потому что другого шанса побыть с цыплёночком подольше у него не будет. Я собирался уехать сегодня, – он посмотрел на запястье, но часов там не было, он усмехнулся: – Завтра, точнее. Здесь время течёт чуть быстрее, чем на Грани Тор.
Я округлила глаза – я читала о таких мирах, в теории, но не ожидала, что однажды в один из них попаду. Алан увидел моё лицо и качнул головой:
– Не сильно, не переживай. Там коэффициент единица с дробью, так что, ерунда. Я обещал вернуть тебя до полуночи, и я верну, я будильник поставил.
– Мы твой практикум пропустим, – вздохнула я, он отмахнулся:
– Да поставлю я тебе зачёт, господи, не парься. Давай лучше о более важных вещах. Ты думала об отсрочке выплат для студентов?
– Я думала о том, чтобы взять кредит на учёбу под залог фамильных драгоценностей, – призналась я. Алан молчал, я продолжила: – У меня много дорогих вещей, но они все проходят по документам, как «детские», это позволило мне увезти их из дома. Но там я была несовершеннолетней, а здесь – совершеннолетняя, и я подумала, что могла бы нанять оценщика, положить это всё в банковскую ячейку, и взять под это студенческий кредит. Но опасаюсь, что приставы с Грани Эль у меня эту ячейку конфискуют.
– Очень вряд ли, – качнул головой Алан, задумался, хитро улыбнулся и сказал: – Я не эксперт в межмировом законодательстве, но я точно знаю одно – Грань Тор вступила в Содружество совсем недавно, а у молодых Граней такие дырявые законы, что через эти дыры можно круизный лайнер протащить, не то что банковскую ячейку с драгоценностями. Есть специалисты, которые умудряются один и тот же дом по десять раз в разных банках перезаложить, накупить на вырученные деньги недвижимости, набрать под эту недвижимость миллион кредитов, и выкупить тот первый дом и два соседних, а залоговую недвижимость отдать обратно банку, разведя руками – ну не получилось расплатиться, печаль, бывает. Тебе нужен такой специалист, причём, он должен быть местным, со знанием именно местных реалий и лазеек, со связями в местной администрации, чтобы мог подмазать где надо. Пообещай этому специалисту процент от вырученных средств, и всё у тебя получится. И займись этим как можно скорее, потому что может так сложиться, что твой возраст будет иметь значение, и когда тебе стукнет двадцать один, условия изменятся.
– Спасибо, так и сделаю.
– Всё, что ли? – он улыбался с таким удивлением, как будто ждал чего-то грандиозного, а получил ерунду, я пожала плечами и кивнула. Он погладил мою ладонь, полушутливо спросил: – Передумала выходить замуж?
– Ага, – я смотрела на наши руки, Алан спросил:
– Почему?
– Не хочу. Это изначально была плохая идея. Ну какая из меня жена? Я студентка второго курса.
Алан усмехнулся и процитировал:
– «Знавал я и моложе матерей».
– «Такие-то и старятся быстрей», – показала язык я, он рассмеялся, я тоже улыбнулась и посмотрела на небо, сказала после паузы: – Я как-то спросила маму, что она делала между консерваторией и свадьбой. Она сказала – любовалась природой и играла на арфе. Сто пятнадцать лет. Она любовалась. Играла. Вообще не думала, откуда эта арфа, откуда её платья, сколько стоит содержание особняка. Мне двадцать лет. Четырнадцать из них я училась, тринадцать из них в проклятом пансионе, это тюрьма, ты себе не представляешь просто... Режим как тюрьме. Подъём на рассвете, зарядка, молитва, завтрак как у бедняков, тарелки некрасивые, ложки погнутые. Потом уроки, бесконечные, до ночи, за любую провинность лишают еды или сна, там больше нечего лишать, потому что ничего больше нет – одежда, расчёска и зубная щётка выдаётся пансионом, даже бельё выдаётся, если с вещами что-то случилось, их негде взять. Приходится идти к наставницам и просить, и объяснять, что случилось и почему. Когда меня забрали в двенадцать лет на первые каникулы, я ходила с раскрытым ртом неделю – господи, шторы... Постельное бельё мягкое, одежда разноцветная, книги с картинками, еда в любых количествах.