Королевство остывших морей - Фокс Вероника. Страница 42

– Твои клинки – мощное оружие, разве я не права? – мадам обращается к клинкам, которые нехотя выползают из ножен.

– Вы правы, – отвечают те.

– Пока для всех твои клинки не более чем семейная реликвия. Но мы же знаем, что это не так? – вопросительно выгибает бровь хозяйка. – Дреги – клинки Сейдж, последней королевы Ада, которые затерялись при дворцовом перевороте. В тот же день у вампира, по официальной версии, король темных эльфов отнял то, что принадлежит нашему королю. И вот, – мадам встала с пуфика и медленно шагает ко мне, – спустя двадцать лет появляется сирота, у которой есть оружие, похожее на те клинки. А следом выгоняют вампира: якобы он не достоин быть в отряде. И самая высокопоставленная хозяйка таверны в королевстве укрывает этих двоих в своих стенах.

Мадам Марфель подошла вплотную ко мне. Дреги не дергались и не звенели, давая понять, что хозяйка не причинит мне боль.

– Ты понимаешь, что мы оказываемся втянуты в политическую игру?

Взгляд глаз, что взирают на меня, пробирает стужей… Будто бы меня выбросили в открытый океан на севере мира, где только вековые скалы. Мой мир постепенно рушится, фрагмент за фрагментом исчезает, превращаясь в стаю птиц, что испаряются в небе.

– Хотите сказать, что Дариус специально это подстроил, чтобы войти ко мне в доверие и… украсть клинки? Но зачем ему это?

– У меня натянутые отношения с Сейдж. До того как Раум стал почетным графом Ада, все дела вела она. И что уж говорить, я на дух ее не переносила.

– Вы были врагами?

– Я предпочитаю использовать слово компаньонами. Когда Раум был удостоен титула графа Ада, ему пришлось вести дела вместе со мной.

– Но вы могли бы разорвать эти деловые отношения! – восклицаю я. – Вам никто бы и слова не сказал. Ваша репутация незыблема!

– Я все равно подчиняюсь законам, которые существуют у нас в королевстве. Но мы немного ушли от темы, – развернувшись, мадам скрещивает руки за спиной и начинает расхаживать по комнате. – Впереди Королевский бал. А это значит, что Дариус, который вступил в сопротивление, будет там тоже.

Мне хочется ей сказать, что ему воспрещен вход туда, однако вместо этого я просто молча слушаю ее дальше.

– Ты должна понимать, что Дариус – лишь пешка на шахматной доске, впрочем, как и ты сама.

– Даже если он там будет, то все равно не понимаю, к чему вы клоните.

– А к тому, что тебе стоит быть осторожней в своих желаниях, – мадам Марфель останавливается посередине комнаты. – И не влипнуть еще в какую-нибудь передрягу. А лучше всего прекратить общаться с ним. По крайней мере, ты себе сохранишь жизнь.

– Вы что-то не договариваете, – утверждающе говорю хозяйке. Но от моих слов на ее лице не дрогнул и мускул. – Вы приютили меня как сироту. Научили многому, создали мою славу и теперь… Просите осторожничать лишь потому, что ваша репутация страдает?

– Ты все правильно поняла, – отрезает та, смотря в окно. – Как только ты стала водиться с вампиром, твоя метка активизировалась. Не слишком ли много совпадений?

Клинки молчали, будто бы подтверждая слова мадам Марфель. Я искоса взглянула на них. То, что они показали мне в пепельных воспоминаниях, не могло быть ложью. Они связаны со мной настолько крепко, что в этом не может быть сомнений.

– Раум не просто так пришел к тебе с просьбой пойти с ним на бал. Ты под угрозой. А вот какой… Это мне предстоит узнать.

– Я лишь пешка в политических играх, – огрызаюсь на хозяйку. – С чего вдруг вы так заботитесь обо мне?

– От тебя зависит моя репутация и…

Мы встретились с ней глазами. Впервые за разговор в них виднелась капля сочувствия. Она смотрела на меня как на родного для нее человека. От этого мне стало не по себе.

– Я слишком привыкла к тебе. Ты стала для меня лучиком света и надежды в этом жестоком мире.

Ее откровения пробивают до дрожи. Услышать такое от одной из самых хладнокровных женщин королевства – это ошарашивает.

– Ты просто напоминаешь меня в молодости. Уж не подумай, что я такая щедрая и приютила тебя лишь потому, что ты была упорной и назойливой.

Мне захотелось ее обнять. Не скрывая эмоций, я подбежала к хозяйке и обняла ее за талию. Та же не сразу положила свои руки на мои плечи, а после слегка прижала к себе. Слышу размеренный стук ее сердца. Вдыхая аромат ванили и пачули, я представляла, что передо мной мама. Сколько нежности и защиты в этом слове? У меня никогда не было материнской любви. Я росла одна. Безусловно, Сара стала для меня опорой, однако… Где-то в глубине души я принимала мадам Марфель за свою маму. Пускай хладнокровную, жестокую и стальную. Но сейчас я понимаю… Она переживает за меня от чистого сердца.

– И не вздумай хоть кому-то об этом рассказать, три шкуры с тебя спущу, – смущенно проронила мадам Марфель. Я отстранилась от нее и отошла на пару шагов.

– И что мне теперь делать? – озадаченно смотрю на хозяйку.

– Раум позаботится о твоей безопасности на балу. Клинки стоит оставить дома.

Дреги огорченно зазвенели металлом, при этом не проронив ни слова.

– На королевском балу будет очень много людей: возможно, приедут лорды из низших сословий нашего королевства. А тебе привлекать внимание дрегами – рыть себе могилу.

Я закусила губу и отвела взгляд в сторону. Мадам Марфель огибает меня и направляется к двери, оставляя меня со своими мыслями наедине.

– Контракт ты сегодня не получишь. Оставайся тут, в моей комнате. Раум придет с минуты на минуту.

И удаляется, закрывая за собой дверь.

Я тихо усаживаюсь на уголок пуфика, на котором сидела мадам Марфель. Поворачиваю голову и смотрю на свое отражение в зеркале: мои глаза погасли, как огонь, исчезнувший от ветра. В них нет никакой искры – только боль, страдание и желание выжить. Сколько и чего я просила в своих мыслях – не знаю. Но мои думы прервал Раум, который появился в отражении зеркала. Он смотрит на меня с грустью. Когда наши взгляды встретились, едва заметно мне улыбнулся:

– Привет.

– Привет…

– Все нормально?

– Да, – говорю ему и поднимаюсь с пуфика, отчего мы равняемся. Воспоминание о дне, когда Раум увидел меня в платье, заставили немного покраснеть. Его восхищение и удивление даже приподняли мне настроение. А неловкий поклон и вовсе оставил приятное послевкусие.

– Я принес немного души, – демон робко протянул мне прозрачный флакон. – Тебе не стоит выходить на охоту…

– И кто же убил этого демона? Моя замена? – с ехидностью спрашиваю у Раума, открывая флакон.

– Она все равно не ровня тебе.

– Она? – вопросительно выгнула бровь и посмотрела на демона. В человеческой части лица было отчетливо видно смущение. Поймала себя на мысли, что слишком забавно смотрится, когда его демоническая часть лица – устрашающая, а человеческая – смущенная.

– Мадам Марфель сказала, что на балу ты организуешь мне защиту. Но для чего?

– Из-за дрегов… – демон сложил руки за спиной, выпрямив спину. – И из-за метки.

– Поэтому ты пришел тогда в бар «Коротышка Грэк»? Потому что подумал, что я в опасности?

– И да, и нет.

Рост демона был такой же, как у Дариуса, – я едва достигала его груди своей макушкой. Отчего мне было неудобно вечно держать голову запрокинутой, чтобы наблюдать за глазами.

– Но какой в этом толк? Я же… не угроза, а клинки, вполне возможно, открепляются от любого существа каким-то древним заклинанием…

– Не все так просто, Аврора, – произносит тихо Раум и подходит ко мне ближе. – Видишь ли… Мало того, что клинки связаны с тобой, нам еще предстоит узнать, откуда у тебя эта метка.

Раум осторожно берет меня за руку и задирает рукав, оголяя метку.

– А в придачу появился Дариус, которого подозрительно выгнали из отряда темных рыцарей. Знаешь, – Раум продолжал держать мою руку, устремив взгляд на метку. Я ощущала, что он водит глазами по линиям, которые нарисованы на коже.

– Если бы Лилит хотела избавиться от того, кто потерял что-то важное, она бы его просто уничтожила без сожалений. Ты же знаешь, что многие маги, которых выбирают в отряды, не возвращаются. В лучшем случае они остаются незамеченными нашим народом.