Черная смерть (СИ) - Коган Мстислав Константинович. Страница 56

— Конечно, — кивнул я, не сводя с него пристального взгляда и мысленно прикидывая, какую цену этакий товарищ может заломить за свои услуги. Да и какого рода это могут быть услуги.

— В таком случае я хотел бы его принять, — ловчий слегка пригубил квас, затем отодвинул кружку в сторону. Он, похоже предпочитал, что покрепче. Достойная кампания для Бернарда и Болека. Если бы не два «но». Старик пытался завязать, а сержант предпочитал бухать в гордом одиночестве, — но есть несколько условий.

— Какие? — я отломил ножку у краба и задумчиво посмотрел на содержимое. Есть, откровенно говоря уже не хотелось, да и мясо выковыривать оттуда — долго. А высасывать… Не совсем уважительно по отношению к гостю.

— Дневное жалование в размере двух медных монет, — начал загибать пальцы ловчий, — Отдельный шатёр с разделочным столом, хирургическим и скорняжным инструментом. Право на любой ценный трофей с каждой убитой твари. Право не ходить в бой. Сами понимаете, я учёный, а не солдат. Посылать меня в бой в пешем строю всё равно, что забивать гвоздь перегонным кубом. Кстати о нём. Неплохо бы организовать ещё какую-никакую алхимическую лабораторию. В походных условиях не шибко то развернёшься, но некоторые вещи позволить себе всё-таки можно. И нет, я не про тот инструментарий травника, что сейчас есть у вашего лекаря. Я говорю о настоящей алхимии, — пальцы на одной руке у Матоша кончились, но он ничуть не стесняясь начал загибать их на второй, — Ещё мне не помешает письменный стол, запас пергамента, чернил и писчих перьев. Кожухи для рукописей, футляры для свитков, хороший ларь под всё перечисленное, — пальцы на второй руке тоже подошли к концу. Ловчий немного замялся, соображая, на чём ему считать дальше, а затем не колеблясь ни секунды, разжал первую руку и принялся загибать пальцы снова, — Свеча Монка Джеора с запасом масла. Я предпочитаю работать по вечерам и ночам, так что свет мне необходим. Да и сами понимаете, днём в дороге вряд-ли получится вести заметки. Конь под седло. Сойдет и обычная тягловая лошадка. Главное, чтоб была не сильно норовистой. А и самое главное, — он поднял палец вверх, — Приличная выпивка в дороге. И под приличной я подразумеваю не кислое пиво, которое обычно пьют солдаты, а что-то что предпочитаете вы сами.

Меня очень подмывало спросить «А херка с бугорка тебе не положить?» Но всё-таки я удержался. С трудом. Список требований получился откровенно непомерным. Мало того, что жалованье этот хрен запросил в два раза выше чем моё собственное, так ещё и остальное обещало ввергнуть казну отряда в такие расходы, какие мы и за пару контрактов не покроем.

— И что вы можете предложить за столь высокую цену? — прищурился я, пытаясь понять, он это серьёзно говорит или издевается надо мной.

— Знания, — пожал плечами тот.

— И всё? — я скрестил руки. Откинулся на спинку стула, — А что, положим, нам мешает просто купить книгу, описывающую здешнюю фауну. Какой нибудь монструм или бестиарий. Читать мы умеем, да и обойдется он нам много дешевле, чем ваши услуги.

— Вы, конечно, можете ограничится книгой, — нахмурился ловчий, — Если вас, конечно устроят сведения состоящие сплошь из вранья, сплетен, домыслов, предрассудков и народных верований. Видите ли в чём дело, сир Генри. Все эти книги написаны учёными, которые никогда не покидали стен столичного университета или монашеских келий. Они не путешествовали по трактам, не выслеживали описываемых ими тварей, не наблюдали их поведение в естественной среде и уж тем более не охотились и не проводили их вскрытие. Записывали лишь то, что рассказывали им безграмотные вахлаки с полей. А они, сами понимаете наплетут любую чушь, каковую нарисует им богатое воображение. У страха глаза велики.

— Вы, полагаю, можете предложить нам нечто более конкретное, чем слухи, домыслы или сплетни, — поинтересовался я.

— Правильно полагаешь, — согласился Матош, — Я могу предложить вам опыт. Настоящий живой опыт, основанный на фактах, наблюдениях, экспериментах и что самое ценное — охоте на эту самую нечисть.

— Вы вроде только что сказали, что вы учёный, а не воин, — заметил я, — А теперь говорите, что участвовали в охотах на нечисть.

— Участвовал, — кивнул ловчий, — На правах наблюдателя. Когда я скитался по северу довелось мне пристать к бригаде профессиональных охотников на чудовищ. Та ещё публика, я вам доложу. Грубая, неотёсанная, молчаливая. По сравнению с ней солдатская братия — образец изысканной словоохотливости. Но дело своё знают, хотя его секреты готовы раскрыть немногим.

— Так может нам сподручнее было бы нанять такую бригаду, — заметила Айлин, — У них помимо знаний и опыта имеется ещё и практика. А она, как известно, в таких вопросах намного ценнее, нежели научные изыскания.

Я слегка раздражённо покосился на девушку. Её привычка встревать с колкими замечаниями тогда, когда об этом никто не просил, начинала основательно напрягать. Надо будет объяснить при случае, что иногда неплохо бы и сдерживать себя. Особенно во время таких вот переговоров.

Айлин сделала вид, что не заметила моего взгляда. Впрочем, её замечание ловчего, а вернее сказать — учёного, наблюдавшего за ловчими, ничуть не смутили. Он широко улыбнулся, отхлебнул кваса и пояснил.

— Сомневаюсь, мазель, что вашему отряду удалось бы нанять такого человека. Тем более на постоянной основе в роли спутника. Видите ли, большинство из этой братии — нелюдимые одиночки, ревностно охраняющие секреты своего ремесла. На контакт с людьми они идут, но только в рамках строгой необходимости. Когда надобно отдохнуть в корчме, пополнить припасы, подлатать снаряжение. Или же когда у старосты или какого иного управителя есть к ним предложение о работе. Во всех иных случаях они предпочитают держаться подальше от людей, и к тому у них имеются свои причины. Терпят разве что общество себе подобных, — он сделал глоток и нагло ухмыльнулся, — Потому, я без ложной скромности могу назвать себя уникумом. Ибо мне повезло сдружиться с одной из таких бригад и несколько лет путешествовать с ними по северным землям Эйденвальда, ныне находящимся под покровительством вольной марки.

— И они открыли тебе секреты своего ремесла? — поинтересовался я, всё ещё пытаясь понять, нужен ли мне такой кадр в моей небольшой армии. Конечно, его знания могли и впрямь нам здорово помочь, даже в предстоящем деле. Вот только цена, которую он за них просил всё ещё была непомерно высока.

— Нет, не открыли, — покачал головой Матош, — Как я уже говорил, они ревностно их охраняют. Однако они мне позволили наблюдать за их работой. Наблюдать, записывать, систематизировать и исследовать существ, на которых они охотились. И именно эти знания я предлагаю. Думается мне, они могут оказаться вам очень кстати. Особенно в свете… ну да об этом чуть позже.

— А почему именно нам? — поинтересовался я, — Мы не занимаемся истреблением нечисти. По крайней мере целенаправленно. Более того, мы вообще не горим желанием иметь с ней дело. Думается мне, в столице сейчас немало наёмничьих отрядов, которые вам подойдут гораздо больше чем наш. Смогут, так сказать, предоставить почву для новых научных изысканий.

— По правде сказать, поначалу я думал точно так же, — кивнул Матош, — Конечно ваше предложение, сделанное на перевале, мне польстило. Да и путешествие в вашем обществе было весьма увлекательным, но я всё равно думал вам отказать. Прислать депешу, в которой бы говорилось, мол так и так, со всем уважением, но вашего предложения я принять не могу.

— Но потом что-то изменилось. Так? — перебила его Айлин. Мне захотелось её стукнуть. Не сильно, но так чтоб до неё дошёл один простой момент: не нужно перебивать собеседника и встревать в разговор, когда тебя об этом не просят. Желание было сильным. Почти непреодолимым. Но бить женщин было не в моих правилах. По крайней мере тех женщин, которые в ответ могут спалить тебе волосы на голове, а вместе с ними и половину лица. Так что пришлось себя сдержать.

— Изменилось, — кивнул Матош, накручивая себе ус на палец, — Через своих хороших знакомых я разузнал, кто вы в действительности такие есть, кто вас нанял и какая работа вам предстоит. Конечно, этим слухам поначалу было поверить довольно трудно, но вчерашние события на площади трёх божеств расставили всё по своим местам.