Изгнанник (СИ) - Белинцкая Марина. Страница 19

— Я случайно здесь оказался, — Габриэль вдруг заметил, что та змея на ножке кресла, на которую он всё это время смотрел, шевельнулась. Габриэль выпрямил спину и положил на руки на колени. Змея замерла, вновь прикинувшись деревянной, но её первого движения хватило, чтобы Габриэля наконец окатило осознанием: он находится в Башне Чёрной Кобры! В самом сердце обители зла, а горы вокруг замыкают их маленький город в отдельный от Тэо мир. Нежить, тёмные твари, бывшие люди, обменявшие свои души на змей и силы здесь, рядом. Злословцы и чернокнижники. Убийцы, что ради ритуала принесли в жертву самых близких людей. И Сэликен был одним из них — поражённый грехом и бессмертием древний маг. Взгляд Сэликена, голубой, водянистый и тусклый, безжизненно скользил по Габриэлю, словно пытаясь проникнуть в душу, и от этого липкого, как холодный пот, ощущения, захотелось отвлечься, исчезнуть, оказаться возле отца в его душной и пропитанной ядами лаборатории.

— Не оправдывайся, — произнёс Сэликен. — Все вы оказываетесь здесь «случайно».

Он улыбнулся, словно вспомнил, что умеет улыбаться. Его зубы показались Габриэлю синеватыми. А может, так сыграл свет фиолетовых факелов.

— Я хочу домой.

Сэликен поднялся с кресла и наклонился над не-волшебником. Его глаза поглотили Габриэля как омут. Габриэль провалился в них, забарахтался и испугался, что не сможет вынырнуть. Но Сэликен отвёл взгляд, и Габриэль перевёл дух.

— Ты не голоден? — неожиданно спросил Змееносец, сплел в воздухе из лучей магический знак, и на столе возникло блюдо из зажаренного целиком гуся с фруктами и картошкой. Габриэль быстро отвёл взгляд и сглотнул. Запах еды привлекал, но был подозрителен, даже не запах, а неожиданное гостеприимство. Сэликен вдруг нахмурился.

— Ах, воришка! — и неожиданно выхватил у Габриэля из-за пазухи книгу, и не дав ему испугаться, довольно улыбнулся, как кот, слопавший крысу. — «Фамильяры». А говоришь, что не собираешься проходить ритуал. Знаешь, как здесь наказывают за воровство? — Сэликен испытующе помолчал, а затем вернул книгу. — Никак. Кражи поощряются. Возьми. Она твоя.

Его лицо вдруг стало жалостливым.

— Ты ведь, бедняга, все руки себе прожёг? Не волнуйся. На книге больше нет защитного заклинания

Габриэль моргнул и машинально засунул книгу за пазуху.

— Ты ведь голодный, — Сэликен протянул Габриэлю тарелку. — Бедный мальчик, совсем худой, отец, видимо тебя не кормит, — жалостливо говорил Сэликен. — Он совсем забыл о тебе, да? Постоянно занят работой и не знает, как ты по нему скучаешь.

Габриэль не чувствовал вкуса еды и не замечал, как из тарелки исчезают картошка, а налитого сока становится меньше. Он выронил вилку, уже поднося её ко рту, когда понял, что тарелка перед ним опустела. Он не помнил, как ел, но внутри ощущалась сытость, а на губах вкус картошки. Сэликен погладил его по голове. На плечи Габриэля опустился плед, неожиданно стало тепло и спокойно. Габриэль хотел скинуть этот плед, вырваться и бежать, но вдруг посмотрел на свои руки. Они были маленькими, израненными, и такими хрупкими в больших ладонях мага. Сам маг сидел перед ним на полу, гладил его руки, и ласково говорил.

— Он постоянно обещает провести выходные с тобой, но обязательно что-то случается и он уезжает. А ты изо дня в день остаёшься один и борешься с мыслями, что отец тебя не любит. Или любит недостаточно сильно.

— Неправда, — шепнул Габриэль, и воспоминание утопило его в своих холодных объятьях.

Отец собирает волосы в косицу, прощается и уходит на несколько дней, а Габриэль все эти дни слоняется по пустому дому, звонит, пишет и не получает ответа. Спустя время обнаруживает отца непринуждённо пьющего чай на кухне.

— Когда ты приехал!?

— Вчера. Прости, совсем забыл заглянуть к тебе.

И становится больно, обидно и грустно.

А следом другое воспоминание. Как Габриэль приносит обед в лабораторию, а отец выбрасывает содержимое тарелку мусор, затем выставляет Габриэля за дверь и говорит, что занят. И дверь так сильно захлопнулась, словно Раймон выместил на неё всю свою злость.

— Вы… читаете мысли!? — приятное томление стало исчезать. Габриэль выпрямился, и плед сполз с его плеч.

Сэликен ненадолго сжал его руки, и снова сделалось легче.

— Не нужно читать мыслей, чтобы догадаться, что известный алхимик тратит на работу уйму времени. Будь иначе, ты бы не оказался здесь.

Габриэль кивнул. Рука Сэликена погладила его по голове, ненадолго сжала плечо.

— На месте твоего отца, я бы тебя не бросил.

Не то его интонация, не то жесты ласки, которые Габриэль редко получал, сбили хрупкое равновесие его рассудка, и он заплакал. И тут же оказался в объятьях мага. Сэликен гладил его по волосам и спине, говорил жалостливо, от чего Габриэль не мог успокоиться до тех пор, пока плачь не начал прерываться на всхлипы.

— Всё хорошо, мой мальчик, — Сэликен подал ему стакан воды. — Так как же ты попал сюда, мой дорогой?

— Я… — трясущимися руками Габриэль вынул перчатки. — Я копировал руны телепортации и случайно подумал о том, где бы мне найти книгу о фамильярах. И оказался в вашей библиотеке.

Габриэль повторил символ и очень удивился, когда из-под кончиков его пальцев вышла нужная формула. Такая же каллиграфично красивая, как на страницах учебника. Он задержалась в воздухе и растаяла.

— Какие прекрасные руки! — с восхищением ахнул Сэликен, хватая Габриэля за запястье. — Какая ловкость, какое изящество! Они просто созданы для рунотворения!

Он принялся разглядывать его руки, перебирать пальцы, постоянно повторяя, как они прекрасны. Лицо юноши всё ещё было мокрым от слёз. Покраснели глаза, щёки и кончик носа. Белые ресницы слиплись, как от мороза. Он не помнил, когда плакал в последний раз, но сейчас ему было так хорошо и спокойно, словно все проблемы вмиг улетучились, а Сэликен вовсе не выглядел жутким. И глаза его смотрели с пониманием.

— Как ты научился так ловко рисовать формулы?

Его слова смутили Габриэля, и он поблагодарил Сэликена за столь внимательный комплемент.

— С детства, господин… — Габриэль не успел договорить, потому что Сэликен внезапно увидел Чака и схватил его. Чак задёргался, пытаясь вырваться, но Сэликен крепко держал его. Он изумлённо разглядывал змея. Чёрный маг сразу понял, что это не простой змей.

— Откуда он у тебя?

Но Габриэль, который уже успел узнать немного информации о фамильярах, сказал:

— Его подарил мне отец как в компенсацию отсутствия сил, господин. Это очень дорогой заказ одного фамильярника.

Редчайшие фамильяры-змеи, как вычитал Габриэль, являлись нейтральными и служили могли позволить хозяину обрести небольшие способности к определённому дару. Но обычно такое волшебство ограничивалось несколькими базовыми формулами, поскольку змеи не могли дать больших сил. Такие фамильяры считались нелегальными, но бывало, богатые родители радовали детишек подобными подарками и никому не говорили, у кого был сделан заказ, ведь иначе фамильярника могли отправить в темницу.

Сами по себе такие фамильяры-змеи не несли зла, но до слёз дразнили будущих изгнанников. А те, кто уже имел силы, но получал без необходимости фамильяра, наделённого любым другим даром, только мучали несчастных духов. Владение фамильяром считалось чем-то вроде транжирстве волшебства и богохульства, и о них не писали в книгах, доступных мирянам.

Сэликен подозрительно осмотрел змеёныша, вытянул его во всю длину. Змеёныш завертелся.

— Не похож. Где руны? На таких змеях должна быть формула. Какой дар он тебе даёт?

— Стало быть, дар телепортации, — Габриэль запнулся, вспомнив руну света. Может ли фамильяр давать одновременно два дара?

Чак вывернулся в и укусил мага за большой палец.

— Преисподняя падаль! — Змееносец выронил Чака, и тот исчез под комодом. — У какого фамильярника заказал его Раймон? Этот змей… — Сэликен вдруг расхохотался. — Манриоль тот ещё богохульник! Змеюка. До того умён, до того фанатичен к своим колбам! А какая техника, какие руки! Из него вышел бы славный маг.