Невеста из пророчества (СИ) - Стриж Белла. Страница 13

Расар сделал шаг ко мне, и на его лице отразилась тревога. Я же с каждым вздохом ощущала все большую слабость. Мир начинал кружиться, и я ощущала неприятное чувство текущей из носа крови, скатывающейся по подбородку крупными каплями и с оглушающим звуком падающей на пол.

Никогда не думала, что буду падать в обморок, подобно героине низкопробных романов, но наши ожидания порой бывают весьма далеки от реальности.

Голоса становились все громче, казалось, они зовут меня. Древняя, страшная магия, от ее концентрации становилось все хуже. Ноги становились ватными, вокруг все кружилось, Расар подхватил меня на руки в тот момент, когда окружающий мир померк.

***

— Да кто там ещё? — я сквозь пелену различала голос своего мужа. Учитывая рычание в его голосе, меня весьма порадовало то обстоятельство, что обращается он не ко мне.

— Женщины зло, ты разве этого не знал? — незнакомый мне, насмешливый голос.

— Ты уже четвертый за прошедшие четверть часа, — Расар ворчит, но гнева от появления гостя не испытывает. Я попыталась открыть глаза, пошевелить рукой, подавая знак, что я слышу говорящих, но моё тело будто налилось свинцом, а ехидный внутренний голос подсказывал, что все происходящее — к лучшему, и я могу сейчас услышать очень много интересного.

— Всегда приятно быть первым, — шутка, над которой смеётся не только пришедший, но и мой муж.

— О чем ты думал, когда позволял девчонке войти в круг? Да даже если знал о ее происхождении, — пауза, во время которой (я была в этом уверена) собеседники обменялись испепеляющими друг друга взглядами. — Почему она была одна?

— Знал, и что с того? Я чётко сказал, что представления совету не будет, а ее притащил в Капитолий Норил, устроил экскурсию, услужил. Сжигали таких в древности, — почему мне кажется, что в голосе мужа так явственно скользит сожаление? — А она и переступила порог зала совета, я ее, видите ли, напугал. А дальше магия сделала свое дело. Кресло не может быть пустым, если в круг по доброй воле входит потомок первых членов совета.

— А теперь представь, какая борьба начнется за голос твоей жены на ближайшем совете, — говоривший усмехался. — Особенно сейчас, когда уже понятно, что голосующие разделились пополам, и ее решение вполне может оказаться решающим.

— Она туда не вернется, — я чувствую, как горячие пальцы касаются моей щеки. — Эль и так едва не отправилась к предкам.

— Это логично, девушка не была готова, к тому же, сколько в ней драконьей крови?

— Думаю, ее мать была той малышкой, которая уцелела столетие назад. Значит, половина, магию имеет, но обернуться вряд ли сможет, — в голосе Расара слышалась задумчивость.

— Интересно, где сейчас ее мать?

— Не знаю, вероятно, мертва, раз на кресле появилось имя ее дочери.

— И это тоже к лучшему. В конце концов, ты имеешь влияние на свою жену, она поддержит тебя, только тебе придётся постараться и сделать ей двоих детей, ведь один не может отдавать два голоса.

— Ага, постараться бы, — снова ворчание мужа, и будь я в силах улыбаться, светилась бы сейчас, как только что начищенная монета. Видимо, я была первой девушкой, отказавшей его светлости в близости.

— А что такое?

— Да ничего особенного, девчонка меня прокляла, стоило мне прийти ночью в спальню.

Имей я возможность пошевелиться, я бы закашлялась. Я?! Прокляла дракона?! Да это попросту невозможно! Ну пожелала я ему отсутствия интимной жизни в грубой форме, но как это могло превратиться в реальность? В эти слова не верилось настолько, что я даже не испытала радости…

Незнакомец громко засмеялся:

— У нее нет ауры проклятейника, она обычный маг с запечатанным источником.

— Вот так вот, она просто вложила в пожелание интуитивную магию.

— И как ты? — смеха не осталось, в голосе мужчины, который, видимо, являлся близким другом Расара, слышалось сочувствие.

— Жить буду, но производство отпрысков под вопросом, — протягивает муж. — Повезло мне с женушкой, да?

— Да не то слово. Надеюсь мне с женой повезет больше и она будет именно такой, как говорят ее родители: покорной и очаровательной.

— Ага, я тоже так думал. Провинциальная училка, а оказалась тем еще подарочком, и ведь не придушишь. Она арсана.

Я нахмурилась — это слово я слышала впервые, и мне было очень интересно, что оно значит.

— И еще она пришла в себя, — протянул незнакомец. — Я пойду, у меня дел много, а ты разбирайся с ней. Покорная жена — подарок для мужа.

Дверь хлопнула, и я затаила дыхание. То, что услышанное совсем не предназначалось для моих ушей, не вызывало сомнений. Мне хотелось спрятаться, обдумать сказанное и произошедшее, которое пока совершенно не хотело укладываться в голове.

Они знали мою маму? Это женщина, вырастившая меня, или нет? Как я оказалась в деревне? Вопросов было слишком много, и у меня появлялось чувство, что от верных ответов на них зависит моя жизнь.

— Не притворяйся, — голос, похожий на шипение, раздался у меня прямо над ухом, и я вздрогнула, открывая глаза и оглядываясь.

Голова гудела, но самочувствие было куда лучше, чем в зале советов. Я уже почти могла встать и могла крутить головой, не получая в довесок к осмотру помещения тошноту и головную боль.

Я лежала на диванчике в ярко освещенном солнечным светом помещении. Снова кабинет, вот только из окон открывался вид не на его сад, а на идеально подстриженный луг и забор, отделяющий территорию, которую занимал Капитолий.

— Выпей, — он протягивает граненый стакан с мутноватой жидкостью, и у меня проносится мысль: неужели он решил меня отравить?!

В голове всплывали обрывки подслушанного против воли разговора и, анализируя их сейчас, я могла с уверенностью сказать, что ни Расар, ни его собеседник не рады тому, что тринадцатое кресло восстановило свой первоначальный вид. Мой муж так вообще, кажется, до сих пор не успокоился, того и гляди начнет дышать огнем.

Я внимательно всмотрелась в его лицо, желая найти подтверждение его словам. Они знали мою маму? Кем она была? Мыслей в голове было слишком много. Я не могла поверить, что женщина, вырастившая меня, женщина, чью жизнь забрала болезнь, была мне не родной. В голове попросту не укладывались все виражи, которые прошла моя жизнь за последние дни.

— Это просто вода с медом и лимоном, — он старается говорить спокойно, но по тому, как он прикрывает глаза понятно — он даже смотреть на меня не хочет.

Странная мысль, находившая подтверждение в словах Норила о том, что тринадцатый род и его уничтожение — темное пятно на других лордах-протекторах и на истории Ширасарна в целом. Догадка, что я напоминаю дракону о чем-то очень неприятном в его прошлом, казалась мне здравой.

Я осторожно взяла бокал и сделала небольшой глоток, пробуя предложенный драконом напиток, а после выпила все залпом, неожиданно для себя осознавая, насколько сильную я испытываю жажду.

— А кто это был? — спросила я осторожно, имея в виду гостя, разговор с которым закончился известием, что я пришла в себя.

— Мой друг, — голос у дракона был хмурым. Он сверлил меня внимательным взглядом, пытаясь по смене выражений на моем лице понять, что именно я успела услышать.

— У Вас есть друзья? — вопрос вырвался сам собой.

Мне казалось попросту невозможным, что у этого чешуйчатого самовлюбленного самца есть те, кому он может доверять, и кто доверяет ему. Да и характер Расара слишком противоречив, слишком много тайн он скрывает за маской безразличия.

Он закатил глаза и сел в кресло, всем своим видом показывая, как сильно он ждет разговора и как сильно надеется, что он будет коротким.

— Я жду, — абсолютно спокойным, ледяным голосом, произнес мужчина, впиваясь в меня взглядом.

Зря, ой зря я посмотрела на его руки. Вместо аккуратных розовых ногтей его пальцы украшали длинные, загнутые черные когти, принадлежащие дракону, но не человеку. Он сжимал пальцы, и когти входили в полированное дерево подлокотников так же легко, как нож входит в масло. По рукам пробежали мурашки, но ослушаться его сейчас?