Bittersweet (СИ) - Лоренс Тильда. Страница 77

Ромуальд проводил ладонью по волосам, откидывая их от лица, покусывал губу и методично причинял себе боль, вспоминая события лет, проведённых вместе с Джулианом.

До болезни, в момент её и после.

Вспоминал, как обнимал и горячо, сбивчиво шептал обещания. Вместе они всё преодолеют, вместе они обязательно поставят мир на колени, вернув Джулиану прежний статус. Те, кто посмеялся над ним, ещё пожалеют о своих поступках и почувствуют себя ничтожествами. Он сделает всё, чтобы вырвать Джулиана из клиники, он поможет ему. Он его любит, и всё остальное не имеет значения. Не имело прежде и в дальнейшем иметь не будет.

Ромуальд отказывался верить, что всё закончилось так резко, оборвалось без шанса на восстановление. Ночь, трасса, удар, смерть. Он не знал, куда ехал Джулиан и даже не представлял, как это могло произойти. Отправляясь на встречу, он предлагал Джулиану поехать вместе, но тот отказался, посчитав, что только мешаться под ногами станет, а пользы в переговорах не принесёт. Судя по его настроению, он ничего не планировал, не заполнял вечер культурными мероприятиями, предпочитая общество привычных стен и одиночество. Потом от этого решения отказался и уехал в непонятном направлении.

Или…

Неожиданное открытие было подобно стремительному удару под дых.

Ромуальд широко распахнул глаза, вспоминая прошедший вечер в мельчайших деталях. Мысленно цеплялся за события, развернувшиеся в пределах коридора, когда выскочил вслед за партнёром по сцене, схватил его за воротник и потянул к себе. Вчера он заметил в противоположном конце коридора тень, и на секунду ему показалось, что это был Джулиан. Она исчезла стремительно, и Ромуальд отмахнулся от идеи, посчитав её невозможной, теперь приходил к выводу, что это вполне могло быть реальностью, а не глупым предположением.

Ответив отказом на предложение о совместной поездке, Джулиан всё равно последовал за ним, появился на месте встречи в неподходящий момент, увидел нечто, что для его глаз не предназначалось. После этого выскочил из бара, сел за руль и… Пока Ромуальд пытался вытравить из себя вселенскую тоску и ненависть к несправедливым решениям со стороны судьбы, он мчался по трассе, не справился с управлением, а то и специально свернул куда-то не туда, посчитав, что жизнь окончена и смысла не имеет. С его склонностью к пестованию суицидальных мыслей это вполне могло оказаться правдой. Повод тоже нашёлся и не с потолка, а с подачи того, кто говорил о любви, уже не будучи уверенным в правдивости своих слов.

Грёбанный Аркетт. Грёбанный Аркетт. Грёбанный Аркетт!!!

Всё стало с ног на голову в жизни Ромуальда с тех пор, как он увидел этого человека в окружении разноцветных огней, бесконечной однообразной музыки, бьющей по ушам и других людей, следовавших за ритмом. С тех пор, как отмечал каждое движение, представляя такую же экспрессию в других условиях, в иной эмоциональной окраске и формате взаимодействия. С тех пор, как впервые поймал себя на мысли о возможности измены и искренне радовался, что больше никогда не столкнётся с человеком, ставшим причиной для минутного помешательства, переросшего в нечто большее. Было бы нелепо говорить о любви, потому как мысли крутились не вокруг неё. Помешательство стало не минутным, а на постоянной основе. Моментами напоминало одержимость, зависимость. Как у Джулиана от таблеток, поддерживающих его здоровье в относительном порядке, так у Ромуальда от столкновения с напарником по сцене. С трудом получалось сформулировать, почему он так держится за эти встречи, неизменно называемые отвратительными подарками судьбы. Но он понимал, что хватается за них и не хочет отказываться.

Иногда как раз приходил к выводу, что они возвращают желание жить, угасавшее в моменты общения с Джулианом. Обречённость и отсутствие веры в счастливое развитие событий, присущие Джулиану, передавались Ромуальду, и он начинал поддаваться общему настроению. Ничего хорошего, только темнота впереди. Не стоит надеяться на лучшее, потому что в противном случае, разочаруешься сильнее, осознав: жалеть и гладить по голове его никто не собирается, а отвесить дополнительную порцию мерзости – всегда пожалуйста.

Теперь же при мыслях о личности напарника в мыслях всё путалось, перемешивалось и напоминало пистолет, приставленный к виску. Заряженный не холостыми пулями и не травматический. Настоящее оружие.

Ромуальд не испытывал никакой благодарности, он ненавидел сильнее, чем прежде. И почему-то склонен был винить во всём произошедшем именно Илайю, а не себя.

Недаром говорят, что злость обладает поистине разрушающей силой. Сейчас у Ромуальда появился реальный шанс проверить правдивость этого утверждения на практике. Данное чувство заставило его подняться с постели, перестав изображать амёбу, растерзанную и растянутую по стеклу. Именно оно подталкивало его к решительным действиям, не позволяя останавливаться на середине пути.

Он бежал вниз по лестнице, проигнорировав наличие лифта, сжимал ключи от машины в руке настолько сильно, что они впивались в кожу. Его преследовала одна настойчивая мысль.

Этим вечером он должен увидеть Илайю и поговорить с ним.

Спросить, не видел ли он кого-либо, не заметил подозрительную тень в коридоре? Вот только что делать, если ответ будет положительным?

На этот вопрос однозначного ответа не существовало, и Ромуальд только шумно сглатывал, чувствуя, как раздирает горло изнутри этот комок. Остатками благоразумия, что ещё пытались до него докричаться, он осознавал, что сейчас ему лучше из дома не высовываться, но всё равно двигался к намеченной цели, не замечая препятствий. Он ехал, неотрывно глядя вперёд, вцепившись пальцами в руль, но боясь ослабить хватку, словно от этого что-то зависело, а перед ним стоял вопрос жизни и смерти. Всё, что можно было потерять, он уже спустил в трубу.

Как-то Илайя сказал, что ему нечего терять. Теперь Ромуальд приходил к выводу, что жизнь их уровняла, поставив на одинаковую позицию. Ему тоже нечего терять. Никаких привязанностей, никаких ценностей, никаких целей в жизни. Он жил и старался, по большей части, ради Джулиана. Когда полицейский принёс ему новость о случившемся, монотонным голосом, практически не имеющим эмоциональной окраски, стало ясно, что многие ниточки оборвались окончательно.

Злость, направленная в сторону напарника по сцене, зашкаливала. Ромуальд без труда представлял, как он теперь рад и счастлив узнать, что больше не имеет соперников. Как рада Челси, мечтавшая о прекращении упорства со стороны брата. Они одержали безоговорочную победу, больше в их планы никто не вмешается. Возможно, сейчас они разговаривают по телефону, обсуждая сложившуюся ситуацию, разливают шампанское по бокалам, каждый в своей норе, произносят тост и наслаждаются напитком со вкусом торжества.

Последние несколько лет жизни наложили на его восприятие действительности неслабый отпечаток, кардинально изменив мировоззрение или внеся в него внушительное коррективы. Ромуальд практически позабыл, какой может быть жизнь без напряжения, попыток контролировать себя и плыть за двоих, при условии, что грести предлагается только одной рукой. Ведь вторая сжимает ладонь человека, которому непозволительно идти на дно. Если отпустить его, он рухнет вниз, головой на камни. Теперь ладонь разжалась сама собой, и Ромуальд не чувствовал ничего, кроме пустоты. Ощущение оказалось на редкость непривычным и даже немного раздражающим. Для того чтобы вернуться к прежнему образу жизни ему требовалось время, и он не представлял, как много. Наверняка больше, чем он способен предположить.

Воображение подбрасывало ему множество картинок, одна гаже другой. Он ставил себя на место напарника, представлял, сколько сейчас счастья у Илайи, и ненависть разгоралась сильнее. Учитывая то, что она и прежде не успевала угасать, сейчас пламя её достигало небывалых высот, пожирая Ромуальда изнутри.

Он не въехал, а буквально влетел на стоянку, выбрал подходящее место и припарковал машину. Пальцы продолжали сжимать руль, вцепившись в него мёртвой хваткой.