Невольная связь - Кофф Натализа. Страница 15
В коридоре было пусто. Должно быть, люди Широкова не знали, что из кабинета есть два выхода.
От халата, шапочки и маски я избавилась, оказавшись во дворе. И тут же помчалась к парковке за ворота клиники, но, чтобы оказаться рядом с машинами, нужно было перебежать дорогу. Времени ждать не было. И я шагнула вперед на красный сигнал светофора. Слева раздался визг шин и громкий мат. Стремительно повернув голову, я едва успела отпрыгнуть назад на обочину.
– Дура! Куда прешь?! – выкрикнул водитель, а я решила не рисковать. Как выяснилось, здесь весьма оживленный перекресток. А прощаться с жизнью и умирать под колесами машины, я не планировала.
Дождавшись разрешающего зеленого света, я помчалась вперед, к парковке. Мне повезло, как раз подъехало такси, и я нырнула в салон на заднее сиденье.
– Куда изволите? – уточнил водитель.
Я хотела назвать адрес отцовского особняка. Вовремя сообразила, что нельзя туда возвращаться. И дома у меня больше нет. Как нет и отца. Он все равно не поможет.
Оставался один вариант. Но примут ли меня там, я не знала. Надеюсь, не прогонят.
Из окна такси я смотрела на здание клиники. Пыталась понять, отправил ли Глеб своих людей на мои поиски. Но, кажется, все было тихо и спокойно.
Я глубже закуталась в легкий свитер, натянув ворот почти до самого носа. А в голове лихорадочно пыталась придумать, что делать дальше. К Широкову я не вернусь! Никогда и ни за что! Нужно только залечь на дно. Пусть отец сам решает свои вопросы с Глебом!
– Черт, сбили кого-то, что ли? – заговорил вдруг водитель. А я принялась вертеть головой.
Действительно, на перекрестке образовалась пробка, собралась толпа, слышался вой серены.
– Придется объехать, – сообщил водитель, а я пожала плечами. Пострадавшего человека было искренне жаль. Надеюсь, ничего серьезного там не произошло.
***
Слава богу, мне хватило денег, чтобы оплатить такси. Я поблагодарила водителя и вышла из машины. Остановилась перед жилой многоквартирной двухэтажкой. Я знала, что мне здесь не обрадуются. Но надеялась, что не прогонят.
Подошла к подъездной двери, нажала кнопки домофона. Мне ответили не сразу.
– Кто там? – знакомый голос донесся из динамика.
– Сабина, – просто ответила я.
– Сабина? Туманова? – после минутной паузы разобрала я в ответ.
– Да, – коротко ответила. – Открой, нужно поговорить!
– А зачем? Ты же вроде все решила, – усмехнулся голос из прошлого.
– Мне нужна помощь, – пояснила я.
– Серьезно? Сабине Тумановой нужна помощь простого смертного? – насмешливый вопрос заставил сжать ладони в кулаки. – Ну заходи, раз пришла.
Замок щелкнул, отпирая дверь. А я глубоко вздохнула. Что ж, мне открыли, уже отлично.
Глава 9
– Глеб Алексеевич! Я не знаю, как так получилось... – бледная, как мел, приговаривала женщина, а Широков едва сдерживался, чтобы не придушить врача.
Сабина сбежала! И почему он даже не удивился? Он ведь чего-то подобного от нее ждал.
Но не это волновало Глеба. А то, почему Мухтар со своей хваленой охраной не проверил все выходы из клиники, без исключения.
– Виноват. Исправимся, – бормотал Варгинов, а Глеб хрустнул костяшками пальцев.
– Найди мне ее. Живо! Немедленно! – рявкнул Широков на весь холл. – По камерам смотри. Разве так сложно найти блондинку в бежевом свитере и джинсах?!
– Слушаюсь, Глеб Алексеевич! – кивал Мухтар, а Глеб злился все больше.
Опять она провела его. Как пацана. Как сопляка какого-то! Вот же ведьма! А он, как дурак, анализы сдавал! Повелся, идиот!
– Нашли, кажется, – раздался негромкий голос одного из подчиненного Мухтара.
– Ко мне приведите! Живо!
– Боюсь, не сможем, – еще более растерянно сообщил охранник.
– Поясни! – рявкнул Глеб. Что-то странное было в глазах пацана.
А внутри у Глеба все натянулось до звона. И по затылку – ледяной пот.
– Там... на перекрестке авария. Сбили девушку. По описанию подходит. Блондинка. Свитер бежевый. Джинсы светлые, – отчитывался охранник, а Глеб в первую секунду не понял, о чем он говорит. Не услышал. Не осознал.
А потом сделал шаг. Второй. И побежал.
На перекрестке прямо рядом с клиникой было не протолкнуться. Широков кое-как протиснулся до оцепления. А дальше остановился как вкопанный.
Врачи «скорой» суетились вокруг пострадавшей. Глеб толком не мог ничего разобрать. Видел только перепачканный кровью рукав свитера и пряди волос. Они казались темными из-за крови.
– Личность не установлена. Девушка. Двадцати-двадцати пяти лет, – говорил врач, а Глеб жадно хватал каждое слово, – Время смерти десять-сорок пять.
– Глеб Алексеевич, людей валом. Нужно сесть в машину, – будто в тумане Широков слышал голос Мухтара.
А в голове у Глеба – каша. Он не верил, что все происходит на самом деле. Что там, под белой простыней в луже крови на асфальте лежит Сабина. Этого просто не может быть! Не может!
Зачем ты сбежала, девочка? Зачем?!
Глебу нечем было дышать. Рукой он распустил узел галстука, удавкой перекрывший кислород.
Сабина...
Там Сабина?
Нет, он не верил. Но его не пускали, чтобы взглянуть на девушку. Он видел только перепачканную ткань одежды. Свитер, как у Сабины. Тонкое запястье. Все в крови. Ни миллиметра светлой кожи.
– Глеб, нужно отойти! – более настойчиво говорил Мухтар.
– Пошел нахуй, – сипло пробормотал Широков и ринулся вперед.
Он не успел. Медики уже погрузили пострадавшую в машину. А Глеба скрутили полицейские. Ему было плевать, кто и что ему говорит. Он смотрел, как машина «скорой» нырнула за поворот. А взгляд сместился на бледное лицо мужика, который стоял перед машиной со смятым бампером и кровью на капоте. Водителя допрашивали.
Глеб лишь разобрал четкое: «Сама виновата. Выскочила под колеса».
Широков плохо соображал, что творит. У него перед глазами мелькали яркие картинки. Вот Сабина швыряет в него посудой. Вот язвит, глядя на него смело и бесстрашно. Вот смешно фыркает, высмеивая его неумение целоваться.
А вот целует его.
Какие же мягкие и нежные у нее губы! Красивые, как и сама девочка.
– Глеб, все, хватает! Угомонись! – рычал на ухо Мухтар. А Глеб не мог остановиться.
Дыхание вырывалось с хрипом и сипами. А под ногами тот самый бугай, который сидел за рулем тачки. Глебу было плевать, что именно он сломал уроду. Его волновало другое.
Сабины больше нет. Ее нет. Нет!
И внутри черная пустота.
***
– Глеб Алексеевич, по камерам пусто. Девушка вышла через запасные двери сразу на улицу. Никто даже не заметил. На перекрестке камеры глючили. Какие-то технические работы были, – негромко отчитывался Варгинов, а Глеб плохо воспринимал информацию.
– Принеси еще! – рявкнул Глеб и смахнул рукой бутылки со стола.
Пустое стекло билось, падая на пол. А ему плевать. Ему мало. Ему нужно избавиться от черной дыры под ребрами. Нужно смириться с тем, что в его доме не пахнет вкусной едой, и никто не осмелится послать его в задницу с милой улыбкой на губах.
– Глеб Алексеевич...
– Я занят, – рявкнул Широков и попытался отвинтить крышку на очередной бутылке.
Сколько их прошло через его руки за последние сутки? Глеб сбился со счета. Все как в тумане.
– Туманов опознал... девушку, – негромко продолжил говорить Мухтар. – Несмотря на изувеченное лицо.
Глеб со всей дури швырнул бутылку в стену. Стекло разбилось. Вдребезги.
И Глеб чувствовал себя так же. Вдребезги.
Он видел фотографии. Видел все, что осталось от изящных черт и нежных губ.
Следаки сами принесли дело к нему на стол. Одного звонка хватило, чтобы его закрыли вместе с водителем, который не доживет до суда.
У Глеба были связи. Обширные и разнообразные. Однако их не хватало, чтобы вернуть ему Сабину. Его вредную ведьму.