Невольная связь - Кофф Натализа. Страница 26

Быстро принял душ и устроился на свободной половине кровати. Ведьма не пошевелилась, лишь вздохнула во сне. И руки Глеба не отбросила, когда мужчина обнял тонкий девичий стан.

Глеб улыбнулся. Красивая у него ведьма. Вредная, конечно. Но очень красивая.

Закрыв глаза, Широков моментально провалился в сон, обнимая самое дорогое сокровище, что появилось в его жизни – девушку, ставшую ему законной женой час назад. И пока что Глеб даже не представлял, как именно отреагирует Сабина на такие новости. Не обрадуется, однозначно.

Глава 15

И почему я ни капли не удивлена? Открыв. глаза, поняла, что в постели я не одна. Как и прошлой ночью Глеб лежал позади меня, обнимая рукой. Хотя, что уж скрывать, отличие прошлым моим пробуждением было. Широков не лез ко мне под футболку, а обнимал поверх одеяла. Это радовало.

Наверное, пора было вставать. Но я не шевелилась, прислушиваясь к собственным ощущениям. Что сказать? Мысленно я себя уговаривала, что нужно продолжать злиться на Глеба. Ведь он мой враг. Он монстр. Он человек, которому меня продали. Но...

Слова Влада Архипова не давали мне покоя. Как и рассказ Арии о том, как сильно переживал Глеб мою “смерть”.

И браслет подарил. Я скосила взор на запястье. Дорогое украшение так и осталось на моей руке. Я даже на ночь не сняла его, позабыв. Настолько идеально браслет мне подошел.

Пожалуй, можно бы и поблагодарить Широкова. Но, конечно же, ничего я не скажу этому заносчивому и высокомерному типу!

Глеб пошевелился во сне, удивив меня тем, что освободил от крепкой хватки. Не веря в происходящее, я оглянулась на спящего Широкова. Мужчина лежал на спине, а когда я решила, что можно незаметно выскользнуть из постели, он безошибочно отыскал мою ладонь и переплел наши пальцы. Я заставила себя не шевелиться. Просто смотрела на то, как Глеб притянул мою руку ближе, устроил на своем животе и накрыл горячей ладонью.

Наверное, только сейчас я могла рассмотреть Глеба. Прежде этот человек был для меня врагом, объектом ненависти, монстром, с которым нужно сражаться.

А сейчас, во сне, Глеб был красивым, привлекательным, не сопливым мальчишкой, а взрослым и опытным мужчиной. Мужчиной, который уже дважды заставлял меня испытать оргазм, пусть против воли, но было, да.

Я смотрела на заостренные черты лица, на прямой нос, темные гладкие волосы, на легкую щетину, которая, я была уверена, кололась и щекотала кожу, если прижаться к ней щекой.

Мой взгляд задержался на твердых губах. Сейчас, во сне, они были приоткрыты и казались совершенно не опасными для меня.

Ну что может случиться, если я прямо сейчас его поцелую? Он же все равно спит. И определенно не поверит в то, что я сама, по собственной воле, решусь его поцеловать! А я же все буду отрицать, даже если Широков что-то почувствует.

Наверное, этот мой поступок самый опрометчивый, самый глупый, самый идиотский за свою мою жизнь. Но я отчаянно хотела его совершить.

Сама не помнила, как я оказалась настолько близко к лицу Глеба. Как ощутила его глубокое размеренное дыхание на своих губах. Как осторожно коснулась его губ своими.

Все было, точно в тумане. Меня тянуло к этим губам, тянуло почувствовать все те эмоции, что я испытывала прежде. Благодаря им, я могла забыться настолько, что уже не помнила, что нахожусь рядом с Глебом не по своей воле, что я его собственность, что родной отец отказался от меня.

Короткий поцелуй должен был, по моим подсчетам, ужа давно закончится. Однако легкие касания становились все более глубокими, а мужские губы приоткрылись, впустив мой язык глубже. Вот же... черт!

Свободной рукой Глеб накрыл мой затылок. И ведь уже не вырваться. Не списать все на сон. Да и как? Если распахнутые глаза Глеба смотрят прямо в мои.

Я попыталась отстраниться. Глеб не пустил. С протяжным стоном перекатился так, что теперь прижимал меня к матрасу. И не выпускал моих губ. И теперь уже сам целовал меня, умело, откровенно, жадно и, вместе с тем, нежно.

Я смеялась над его неумением целоваться? Пф! Вот сейчас мне точно не до смеха!

А поцелуй все не прерывался. И горячие пальцы успокаивающе гладили мои щеки. И вес тяжелого мужского тела не отталкивал, наоборот, мне хотелось обнять Глеба, обвить его талию и бедра ногами, а дальше...

Глеб все же прервал поцелуй и отстранился, удерживая вес тела на локтях. Мужчина смотрел на меня тягучим, обжигающим взором. Пальцы Глеба все еще касались моих щек, выводя невидимые узоры. А в моем теле просыпалось желание чего-то большего, нежели поцелуев. Это физиология, да. Мое тело вполне ожидаемо реагирует на красивого мужчину. На ласки и поцелуи. Это все логично, так ведь?

– Ты невероятно красивая, Сабина, – произнес вдруг Глеб, а я попыталась выбраться из плена.

Нет, так никуда не годиться. Я абсолютно не планировала услышать комплименты от Широкова. Я привыкла к оскорблениям от него. А на теплые слова не научилась реагировать.

– Ты самая красивая девушка из всех, кого я когда-либо встречал, – продолжал шептать Глеб, не освобождая меня от веса своего тела. И вышло все даже еще хуже, чем было до моего неудавшегося маневра. Теперь получилось так, что мои ноги раздвинулись в стороны, и Глеб вклинился меж моих бедер.

– Сомнительный комплимент, Глеб Алексеевич, если учесть, что вы владелец борделя, – фыркнула я.

– Думаешь, я мало девушек повидал? – хмыкнул Широков, а я разозлилась. И сразу же вспомнился след от помады.

– Слезьте с меня! – потребовала я, но Глеб лишь теснее прижался ко мне бедрами, позволив мне ощутить некоторые особенно твердые места на его теле. И это не только пресс, что уж скрывать.

– Я лучше тебя поцелую еще раз, – улыбнулся мужчина и потянулся к моим губам, а я отвернулась, избегая поцелуя.

Однако Глеба это не остановило. Он заскользил губами по моей щеке, спустился ниже, к шее, щекоча мою кожу. Пришлось зажмуриться, потому что эти касания вызывали в моем теле ответную реакцию. И, судя по всему, Глеб ее заметил.

– Знаешь, я ведь раньше никогда этого не делал. Всегда считал, что поцелуи это не гигиенично. Что может быть приятного в том, чтобы обмениваться слюной? А тебя мне хочется всю зацеловать, облизать с ног до головы, – будто размышляя, шептал Глеб, а я покраснела. Ну и зачем мне эта информация?

– А, может, не надо? – вяло воспротивилась я, когда поняла, что Глеб действительно это делает, целует меня, скользя ртом по ткани футболки. Но тонкая преграда совершенно не закрывала от обжигающего дыхание и жарких поцелуев. Наоборот, эту преграду хотелось убрать с каждой секундой все больше.

– Может и не надо, но очень хочется, – пробормотал Глеб, его губы оказались на моей груди, а предательские соски затвердели и заныли.

Широков никак не прокомментировал мою реакцию, просто сместился ниже так, что его лицо оказалось на уровне моего живота. Ловкие пальцы поднырнули под край футболки, а у меня перед глазами заплясали черные точки. Да, это все, должно быть, из-за того, что я мало бываю на свежем воздухе. Нужно почаще гулять. Определенно, дело именно в этом.

Горячие губы запорхали по моему животу, а ловкие пальцы накрыли мои соски. С большим трудом я подавила стон, прикусив губу почти до крови. Но сил не хватило на то, чтобы совладать с собственными руками. И я запустила пальцы в гладкие волосы на макушке Глеба. Честно пыталась оттолкнуть его голову от себя. Но получалось плохо.

Жадные губы замерли на кромке трусиков. А я попыталась сдвинуть ноги. Боже, какой же стыд! Как же это все... запретно, горячо, невыносимо...

Я плавилась в его умелых руках, в граде откровенных поцелуев, в сиплом шепоте, в той жажде, что читалась в каждом вздохе Глеба.

А еще я боялась открыть глаза. Боялась столкнуться взглядом с насмешкой. С тем триумфом, что могла прочесть во взоре Широкова. Он ведь победил. А я проиграла.

Глеб стянул последнюю преграду с моих ног. Кажется, я даже помогала ему. Он шире развел мои бедра. Я слышала глубокий протяжный стон, а дальше – невыносимое удовольствие от горячих поцелуев, от откровенно порочных ласк влажного языка там.