Невольная связь - Кофф Натализа. Страница 27

Легкие оглаживания превращались в настойчивые, даже яростные, касания. А мне было мало. Хотелось ощутить Глеба глубже, теснее, сильнее.

С моим телом творилось что-то невероятное. Казалось, будто раскаленные огненные нити все сильнее скручивали меня, сжимали, натягивались. Пока не лопнули с оглушительным треском, сметая мой рассудок.

Глеб что-то шептал мне, продолжая целовать там, а я уже не пыталась его оттолкнуть, наоборот, цеплялась за его волосы, царапая кожу.

В какой-то момент все изменилось. Я увидела темные, почти черные глаза Глеба прямо перед собой. Мужчина дышал тяжело, рвано. Прижимался к моему лбу своим. Сладко придавил мои бедра к постели. А я чувствовала, как твердая гладкая плоть легко скользит по мокрым складочкам, едва касаясь входа.

– Можно мне... Можно? Сабина... девочка моя... – срываясь, шептал Глеб.

А я смотрела в его тягучие, темные, точно растопленный шоколад, глаза. Сейчас со мной был не тот заносчивый и мерзкий тип – Глеб Алексеевич Широков, которого я ненавидела. Со мной был рядом мужчина, который просил и которому сложно было отказать, потому что я...

– Да-а-а.., – выдохнула я всего одно слово и шире развела бедра, впуская твердую плоть глубже.

Я знала, что сейчас случиться. Знала о боли при первой близости с мужчиной. Знала о последствиях. Знала о том, что в двадцать лет не каждая девушка хранит девственность, и, возможно, Широков считает меня девушкой с опытом, а потому не станет осторожничать. Словом, я все понимала, несмотря на то, что мое тело, как и разум, все еще плавали в нирване.

Плавное скольжение отозвалось резкой болью, и я вцепилась пальцами в обнаженные мужские плечи. Наверное, даже оцарапала ногтями.

Глеб замер. Я с трудом разлепила тяжелые веки. Видела в темных глазах абсолютно разнообразные эмоции.

– Ты моя, Сабина! – припечатал Глеб твердо и непоколебимо, но поцелуй, которым он коснулся моих губ, был невероятно нежным.

И скольжение повторилось. Пусть боль никуда и не делась, разрывая меня изнутри. Но все же было легче.

Глеб двигался аккуратно, за что я была ему очень благодарна. Я чувствовала, как мужчину бьет крупная дрожь, а его дыхание срывается, смешивается с глухими то ли рыками, то ли стонами.

Очень неожиданно и внезапно мой мир завертелся. Глеб изменил положение, и теперь я сидела на его бедрах, а он все еще был глубоко во мне. Но теперь... теперь все было иначе, острее, приятнее, и боли почти не было.

Глеб приподнял меня и вновь вернул на место так, что тугая плоть растянула меня изнутри. Проникновение получилось настолько глубоким, что я вскрикнула и застонала, приветствуя новое движение. Мне нравилось то, что делал Глеб с моим телом. Его пальцы касались меня там, где мне этого хотелось. Осторожно гладили, размазывали влагу, и я уже двигалась сама навстречу удовольствию.

Я упиралась ладонями в широкую грудь мужчины. Раскачивалась, послушная крепким и горячим рукам, следуя извечному ритму.

Мне было удивительно хорошо, сейчас, в эту самую секунду, с единственным мужчиной на земле.

И когда удовольствие стало нестерпимым, когда, казалось, что я сейчас взорвусь и улечу куда-то далеко-далеко, Глеб резко вскинул бедра, вонзившись в меня настолько глубоко и сильно, что я закричала.

Меня тут же прижали к крепкой груди, впечатали так, что я не могла пошевелиться. И не хотела.

Сильные руки лихорадочно гладили меня по спине, затылку, плечам, даже попе достались нежные ласки. А у меня не осталось ни капли желания или сил, чтобы высвободиться из этих невероятно сильных объятий.

– Задушишь..., – только и смогла шепнуть я.

– Девочка моя! Моя девочка! Моя же? Моя! Скажи! – бормотал Глеб мне на ухо. А я, закрыв глаза, слушала, как быстро колотится его сердце под моим ухом. Впрочем, мое билось не менее бешено.

– Глеб Алексеевич! – начала было я, собираясь возразить, сказать, что все это ничего не меняет, что я не собираюсь...

Глеб стремительно перевернул меня на спину, навис надо мной, взглянул в мои глаза так, что слова застряли в глотке.

Что именно я теряю? Он ведь уже владеет мной. Моей свободой. Моей невинностью. Что еще мне остается?

И потом, он ведь прав, я, спасибо папе, принадлежу Глебу Широкову.

– Твоя, – вздохнула я, а Глеб жадно прижался ртом к моим губам.

Я прикрыла глаза. Пережитые эмоции опустошили меня настолько, что хотелось спать. Я чувствовала себя выпотрошенной, но, что уж скрывать, удовлетворенной.

– Поедем домой? – разобрала я шепот Глеба.

– Ты опять прикуешь меня наручниками?

– Нет.

– Серьезно? Что, и даже гулять разрешишь?

– Дома можешь делать все, что захочешь, – соблазнительно пообещал мне Глеб.

– А вне дома?

– И вне дома тоже, но под моим присмотром, – нехотя вздохнул Глеб, мужчина лег рядом, подтянул меня к себе и крепко обнял. – Мне нужно решить некоторые вопросы. Видишь ли, Сабина, пока ты пыталась убежать от меня, ты успела вляпаться в не самую. приятную историю. С этим своим Павликом.

А я притихла. Ну, что уж, а Глеб был прав. И про Павла он, как выяснилось, знает. Что ни капли не удивляет.

– Видишь, какая я проблемная. Может быть, я тихонько смотаюсь из города? У меня есть деньги. Мне не нужна помощь. Я просто исчезну и все, – предположила я.

Глеб молчал, но его руки тисками сжались на моих плечах. А после очень медленно и аккуратно Широков разжал пальцы и поднялся с постели, в которой мы только что... Словом, с постели.

– Я не отпущу тебя, Сабина. И найду, где угодно, – жестко проговорил Глеб. – Не веришь?

Я неопределенно повела плечом, укуталась в одеяло и внимательно наблюдала за Глебом. А он, почему-то, подошел к своей одежде, лежавшей на диванчике. Порывшись в карманах, Широков вернулся к кровати.

Я покраснела, смутившись. Ведь Глеб так и не удосужился прикрыться. Щеголял передо мной во всей своей красе. А я лишь старалась не смотреть на его бедра, что было несколько. проблематично, ведь женское любопытство проснулось во мне весьма некстати.

Так, стоп!

– Вот, держи свой паспорт. Можешь попробовать сбежать. Но я все равно тебя найду, – хмыкнул Глеб, бросил документ на постель и, развернувшись, потопал в ванную.

Щелчок закрывшейся двери привел меня в чувства. Я, как последняя дура, оказывается, провожала глазами крепкую обнаженную фигуру моего мужчины.

О чем это он там говорил? Я могу сбежать? И даже с документами?

А в чем подвох?

Я потянулась к моему паспорту. Сама не поняла, зачем открыла его.

Что? Сабина Широкова? Какого хрена вообще происходит???

Глава 16

Глеб улыбался, когда из спальни донесся громкий женский крик.

– Широков! Какого черта?! Что это такое?! – кричала девчонка, а настроение Глеба лишь улучшалось.

Чертовски прекрасный день. Просто замечательный. И в крови все еще гуляла эйфория. И под пальцами – ощущение влажной кожи. А в ушах – отголоски стонов Сабины.

Глеб Широков чувствовал себя пацаном, которому достался самый лучший подарок в день рождения. Будто мечта исполнилась. Будто загадал простое желание, а по итогу получил настоящее чудо.

И плевать, что ведьма кричала сейчас так, что, кажется, проснулся весь дом. Пусть кричит.

– Что ты сделал? Что ты натворил??? – ведьма влетела в ванную, когда Глеб встал под теплые струи воды.

Повернув голову, Широков улыбнулся. Сабина стояла в центре комнаты, придерживая спадавшее на пол одеяло. Прекрасная в свое злости, растрепанная, залюбленная. Глебу нравилось то, как она выглядела сейчас. Вся его. Принадлежит ему одному. И никого прежде ведь у нее не было... Эта мысль оказалась самой яркой.

Глеб дернулся вперед, ловко добрался до Сабины и выковырнул ее из нелепого укрытия.

– Да что же ты... Пусти! – пыталась сопротивляться девчонка, но Глеб лишь проворно утянул ее в душ.

Сабина вырывалась, кусалась, царапалась. Но Глеб держал крепко. Ему даже удалось вымыть ее под душем. Пришлось, правда, пойти на подвиг и запечатать рот поцелуем. И не выпускать, пока Сабина не перестала пытаться его ударить.