Хорошая девочка (СИ) - Резник Юлия. Страница 22
– Так, господа родители, ребята свободны. Ситуация улажена, – выступает вперед Таир Мамедович. – Сейчас все по домам. Осмысливать. Разбор полета устроим завтра. Не думайте, что эта ситуация сойдет кому-либо с рук.
Бегу к Давиду, но тот делает мне отмашку, мол, не сейчас, и шагает навстречу к Леське. Что ж. Кушаю и это. Ведь я всего лишь мама, а там первая любовь, гормоны и все такое.
– Лурье! – рявкает Таир. – Мне тебе о режиме напомнить? Леся… Быстро разбежались по домам.
Дава что-то шепчет на прощанье подружке и подбегает ко мне.
– Ты где припарковалась?
– Меня Сергей привез.
– А-а-а, я вам свидание обломал? Простите.
– Ну-ка перестань паясничать! – совершенно неожиданно меня взрывает. Давид удивленно округляет глаза. Я шумно выдыхаю: – Ну, прости! Ты хоть понимаешь, как я с ума сходила?
– Из-за этого? Подумаешь, – бурчит Давид, запрыгивая на заднее сиденье. – Клевая тачка.
– Спасибо, – довольно прохладно отвечает Бекетов. Все это время, пока я пыталась как-то вывести сына на разговор, он молчал. И я ему очень благодарна за это. – Не хочешь рассказать, что произошло?
– Нечего рассказывать. Недоразумение.
– Из-за таких недоразумений можно и присесть.
– Ой, да бросьте. За фингал под глазом?
– Ты набил фингал тому парню?! В смысле, ты полез в драку первым? – это настолько не про моего сына, что я просто не могу в это поверить.
– Так случайно вышло. Кто ж знал, что он такой рукожоп, что пропустит? Удивительно, как его на соревнованиях не убили.
– Ты еще поговори. Ник в своем весе первые места занимает, – сощуривается Балашов.
– Я не пойму… Ты зачем? Он что… эту девочку обидел?
– Какую девочку?
– Ну, твою.
– Если бы он мою девочку обидел, я бы его закопал, мам. А так… Говорю же – недоразумение вышло.
Совсем… Совсем его не узнаю! Что за черт вообще? Бросаю на Бекетова полный недоумения взгляд. Надо заметить, что он тоже выглядит сбитым с толку.
– Рекомендую тебе до завтра сменить пластинку. Любые конфликты мы решаем в команде.
– А если не сменю? – Давид выпячивает вперед подбородок.
– Вылетишь, – не моргнув глазом отвечает Сергей.
– Сереж… – лепечу я.
– Правила – есть правила, Сара. Ни для кого исключений я делать не буду.
Самое паршивое, что Бекетова я вполне могу понять. Мозгом могу, да… А вот сердце никак не хочет. Это конец? Это конец… Я никогда не смогу отделить одно от другого. Если он выгонит Даву из команды, у меня вряд ли получится сделать вид, что между нами все по-прежнему хорошо.
Закусив губу, смотрю прямо перед собой. Такие перепады настроения опасны для жизни! Еще каких-то пару часов назад я на крыльях летала от счастья, а сейчас сжимаю коленями руки, чтобы никто не увидел, как страшно они дрожат.
– Спасибо, что подвезли, – благодарит Сергея Давид. – И за то, что отмазали.
– Да, спасибо, – поддакиваю я, возвращаясь в реальность. – Звони, если что.
В носу колет. Чтобы не разреветься на глазах у Сергея, торопливо выпрыгиваю из машины. Холодный воздух отрезвляет. Сентябрь выдался паршивым. Обложной мелкий дождь, холодрыга, лужи… Я готова размышлять о чем угодно, чтобы не думать о том, что это конец. А ведь как все было красиво. Цветы эти, свечи… Даже страшно представить, во сколько это все Бекетову обошлось. Да и важнее денег другое. То, что он заморочился. То, что для него это оказалось важным настолько.
С остервенением растираю переносицу.
– Ма…
– Сейчас, Дава. Кажется, у меня опять аллергия на что-то…
– Ма, да та ситуация выеденного яйца не стоит.
– Да, ты уже говорил.
К счастью, лифт останавливается. Я прошмыгиваю мимо Давида к двери, трясущимися руками достаю из сумки ключи. Открываю.
– Мам?
– Ты, наверное, голодный?
– Ладно! Твоя взяла, – психует Дава. – Тебе расскажу. Но пообещай, что ты не станешь ябедничать Серому. Нет сил на тебя такую смотреть.
– Обещаю! – клянусь я. Давид выставляет аккурат перед моим носом руку.
– Вот из-за этого все.
– Из-за чего? – туплю я.
– Из-за маникюра.
Хлопаю, как дура, глазами. На маникюр я записала Давида лично. Вчера он сходил. Вышло отлично. Аккуратные ногти. Две стильных черных полоски на больших пальцах и потоньше – на среднем.
– Из-за маникюра? – лепечу я.
– А ты думала, раз мы в столице, то тут все прогрессивные да адекватные? Спешу тебя расстроить. В замшелых мозгах некоторых мужчина все еще должен быть могуч, вонюч и волосат, – остаток фразы Дава произносит, зевая.
– Он как-то некрасиво тебя обозвал? – догадываюсь я. – И ты сразу полез в драку? Давид… – закатываю глаза.
– Оскорбление я проигнорировал. Много чести обращать внимание на идиотов. Душа поэта не вынесла как раз игнора. Ник замахнулся первым. Я ушел от удара, а дальше все по инерции. Ни о чем не жалею. Извиняться ни перед кем не буду.
– Даже если вылетишь из команды? – закусываю щеку.
– Даже если вылечу. Сначала людям не нравится чей-то маникюр, потом еще что-то, а потом – бах, и уже все евреи разом какие-то не такие.
Я не знаю, что на это ответить, потому что разделяю каждое слово сына. Неважно, в чем проявляется нетерпимость. С нею нельзя мириться, ведь легализирует ее как раз молчание.
– Спасибо, что поделился.
Дава пожимает плечами. По его застывшим плечам вижу, что не так-то просто ему это дается. Но он не свернет с пути.
– Если что, сменю школу. Как я понимаю, если контракт будет расторгнут по их инициативе, финансовые санкции нам не грозят.
– Это меньшее, о чем тебе стоит думать.
– Прости, что так.
– Давид! Я же сказала, что все нормально. Пойдем. Погрею тебе чего-нибудь. К черту диету.
– Погоди! Рано ты меня хоронишь. Может, еще обойдется. А я не в форме.
Давид широко улыбается, заставляя мое материнское сердце обливаться кровью.
– Какой ты у меня ответственный.
– Ма, а у вас с Серым-то, наверное, серьезно было? Я все похерил, да?
– Ну что ты выдумываешь? – излишне широко улыбаюсь, – Пару раз поужинали. Подумаешь, велико дело.
– Хреново, что так вышло.
– Не выражайся!
– Да тут по-другому не скажешь.
– Нормально все. Правда-правда. Он мне не очень-то и нравился. Какой-то… недалекий.
Вру. Вру жестоко. Просто потому что так легче. Кормлю Давида. Привычная рутина отвлекает. Хуже становится, когда Дава уходит к себе. Плетусь в душ. Здесь можно поплакать. А если врубить воду на полную мощь – даже зареветь в голос. Уж в чем-чем, а в этом я спец… Реветь, чтобы никто не слышал.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 15
– Ну, товарищи драчуны. Кто начнет рассказ?
В стройном ряду вытянувшихся в шеренгу спортсменов раздаются смешки. Слово «драчуны», оказывается, вызывает у подростков ровно ту же реакцию, что и два десятка лет назад. В этом смысле даже Тик-Ток ничего глобально не поменял. Усмехаюсь. И возвращаюсь взглядом к Таиру. Если верить Дэму, обычно тот не практикует публичную порку, но в этот раз сам бог велел. Каждый участник вчерашней заварушки должен вынести урок из произошедшего, вне зависимости от своей роли.
– Лурье!
– Нечего рассказывать. Мы с Ником просто дурачились.
– Вот как? – сощуривается Таир. – Голунов!
– А?
– Тебе есть что добавить к сказанному?
– Нет. Лурье все верно заметил.
– Я похож на идиота?!
– Нет, – мямлит Ник. – Просто реально случилось недоразумение.
– Значит так, недоразумения... Я даю вам последний шанс объяснить, почему два моих самых перспективных спортсмена вели себя как последние дебилы. Не услышу ответа – мы навсегда прощаемся. Вкладываться в двух агрессивных придурков никто не станет. Лурье?
Упрямый пацан разводит руками и, гордо вскинув голову, шлепает прочь из зала.
Гудение в шеренге возобновляется, становится громче. Голоса сливаются, и кроме отдельных слов – «не гони, скажи, давай, Ник» – ничего разобрать не удается. Впрочем, это не особенно-то и надо. Все и так ясно как божий день. Друзья подзуживают Ника рассказать правду, чтобы тот не вылетел. Я и сам держу кулаки за пацана. Хоть и понимаю, что никого мы, конечно, не выгоним. Денег там и сил уже вложено немерено. Да и не такой уж серьезный проступок они совершили, чтоб выгонять.