Зной пустыни - Торн Александра. Страница 24

— В другой раз. Мне еще надо переделать кучу дел до того, как я поеду отдохнуть.

— Что значит «поеду отдохнуть»? — спросил он тоном ребенка, у которого отняли любимую игрушку. — Я надеялся провести День Благодарения вместе с тобой.

Лиз освободилась от его небрежного объятия. Лишенная в детстве ласки, отвергнутая близкими, она была тронута стремлением Рика находиться рядом с ней. Но нужен ли он ей?

Да, работал он много и продуктивно, доходы галереи возрастали, однако благодарность не заменит любви.

— Ты же знал, что на праздники галерея будет закрыта. Я хочу съездить в Нью-Йорк за покупками, сходить на несколько выставок и наладить отношения с возможными клиентами на Восточном побережье. Я не говорила, что Лундгрены собираются устроить вечер в мою честь?

— Обожаю Нью-Йорк. Почему бы нам не поехать вместе? — Рик многозначительно улыбнулся.

— Не слишком удачная мысль. Эти Лундгрены такие сплетники, да и тебе надо отдохнуть от дел.

— Ты не можешь винить меня за то, что я хочу провести праздники с тобой. — Он сокрушенно вздохнул и вдруг просиял: — Если уж ты решила уехать на следующей неделе, то сегодня мы обязаны вместе пообедать.

— Я думала, мы договорились пока не гнать лошадей.

Он приосанился и поддернул манжеты. Отрепетированный жест действовал безотказно — сразу бросались в глаза его широкие плечи и отлично сидящий костюм.

— Это ты договаривалась.

— Теперь мне понятно, как ты ухитряешься заключать выгодные сделки.

— Я закажу столик в «Стеклянных дверях» на пять тридцать.

Лиз засмеялась.

— Ладно, ты выиграл. На этот раз.

— Тебе следует знать одну вещь, — со странным выражением произнес Рик, — я всегда выигрываю.

Арчер уже собиралась отнести в машину последний чемодан, когда зазвонил телефон.

— Звоню, чтобы попрощаться, — с тоской сказала Марианна.

— Я надеялась, ты поедешь со мной.

— Я тоже надеялась. Не каждый день мне предлагают оплаченное путешествие в Санта-Фе. Жаль, что я не увижу твою выставку в музее. Да и на Романа Де Сильву мне всегда хотелось посмотреть. По-моему, он хитрец. Настоящая старая лиса. — Она шумно вздохнула. — Но я не могу разочаровать Реджинальда.

— Я все тебе расскажу, когда вернусь, — пообещала Арчер.

— Ты правда не хочешь задержаться на несколько дней и провести с нами День Благодарения? Мне делается не по себе, как представлю, что ты будешь в этот день одна. Реджи говорит, что с удовольствием тебя пригласит.

— Я буду чувствовать себя с вами, как пятое колесо, — возразила Арчер.

— Радость моя, не надо меня злить, — перебила Марианна. — Пока ты не уехала, расскажи лучше, как Лиз отнеслась к макету, который ты сделала для отеля.

— Он ей очень понравился. Честно говоря, и мне тоже. Это лучшая из моих работ. — Арчер улыбнулась. — Сегодня я послала Луису фотографию скульптуры. Надеюсь, он поймет, что мой отказ ехать с ним в Гонконг был не слишком легкомысленным.

Марианна засмеялась.

— Узнаю тебя и твои вечные комплексы. Успокойся, радость моя. Я-то знаю, в чем настоящая причина твоего отъезда. Поэтому не стоит каждую минуту вспоминать о муже.

— Или ты очень проницательна, или я не умею скрывать свои чувства.

— Во всяком случае, не от меня. Есть новости?

— Можно сказать, никаких. Между Гонконгом и Фениксом большая разница во времени. Здесь ночь, там день. По-моему, закрыть фабрику оказалось сложнее, чем он предполагал. Ему понадобился еще один помощник.

— Мужчина или женщина? — осведомилась Марианна.

— Женщина. Сейчас в Гонконг летит секретарша Стива Карпентера. Но ты же знаешь Луиса. Секретарша для него — всего лишь предмет офисной мебели.

— Как бы сказал в таком случае Реджинальд, cherchez la femme [11], — усмехнулась Марианна. — Обещай мне забыть о Луисе и отдохнуть в Санта-Фе на полную катушку. Ты это заслужила.

— Так я и сделаю, — ответила Арчер, хотя в ее состоянии духа это вряд ли возможно.

— Я буду по тебе скучать, — добавила Марианна. — Как только приедешь в Санта-Фе, сразу позвони, а то я буду волноваться, слышишь?

Направляясь в сторону Черного Каньона, Арчер страшно жалела, что рядом нет Марианны. Так странно ехать одной неведомо куда, за пятьсот миль от дома.

Полгода назад она и представить себе не могла, что проведет День Благодарения, святое семейное торжество, одна в гостинице. А если бы полгода назад ей сказали, что они с Луисом будут жить в разных полушариях, она восприняла бы это как неудачную шутку.

Глава 9

17 ноября 1988 года

По дороге из Стронгхолда Алан решил навестить мать. Дом, в котором она теперь жила, и отдаленно не напоминал крытую жестью развалюху, где она ютилась, когда он вернулся с войны. Четыре спальни, две ванные комнаты, три камина — неслыханная роскошь для Сан-Карлоса.

Натзела сидела на кухне, наслаждаясь любимым кофе с цикорием. В свои пятьдесят пять лет она была похожа на старую высохшую сосну. После рождения каждого ребенка женщины из племени апачей раздавались вширь, а Натзела — наоборот. Своего первенца она родила в пятнадцать лет, последнего в тридцать, двое умерли, шестерых оставшихся она страстно любила и необыкновенно ими гордилась. Но Алан был самым любимым.

— Как я рада, сынок. — Она вышла из-за стола, чтобы обнять его.

— Я был в Стронгхолде. Такое место исцеляет от любых болезней. Весной мы обязательно съездим туда вдвоем.

Алан привез в Сан-Карлос грозу, которая настигла его в горах.

— Такая погода не для путешествий, — сказала мать. — Отведи Одии под навес и оставайся ночевать. Мы с тобой давно не разговаривали по душам.

Через пятнадцать минут Алан вернулся в дом промокший до нитки, ушел в свою спальню, куда Натзела не пускала никого, кроме него, и надел сухую одежду.

Когда он вернулся на кухню, Натзела уже приготовила ужин и накрыла на стол. Пока сын ел, она рассказывала семейные новости: как идут дела у брата, который купил скобяную лавку в Перидоте, что старшая из сестер теперь заместитель директора начальной школы в том же Перидоте, а младшая ждет ребенка.

— Малышам, слава Богу, теперь не надо покидать резервацию, как в свое время тебе, — наставительно сказала она. — Теперь нам нужны только рабочие места, чтобы молодые люди не ездили в Феникс, а могли найти работу здесь.

— Не вижу ничего страшного. Ты говоришь об этом так, словно жизнь в городе хуже смерти…

Натзела пронзила его неодобрительным взглядом.

— Жить среди чужаков, вдали от своего народа, забывая обычаи, — такая жизнь и правда хуже смерти.

Это был их обычный спор, которого Алан всегда старался избегать…

— Хочу сообщить тебе одну новость, — сказал он. — Я попросил Хэнка Сущую Радость быть моим дилером.

Натзела озадаченно посмотрела на сына.

— Почему?

— Потому что я больше не буду работать с Лиз Кент.

В ее темных глазах промелькнуло одобрение.

— Хэнк — хороший человек, он сделает работу лучше, чем эта женщина Кент. Белагана всегда пекутся только о деньгах.

— Без этой белагана я бы никогда не достиг успеха, я не смог бы построить тебе дом, а твои внуки не поступили бы в колледж. Хочешь ты этого или нет, но своим благосостоянием наша семья во многом обязана ей.

Натзела с такой силой тряхнула головой, что волосы, уложенные в нах леен, традиционную прическу замужних женщин племени, рассыпались по плечам.

— Ничего мы ей не должны. Ты совсем превратился в белого, если считаешь, что обязан какой-то белагана за свой талант и свою силу.

Алан знал, что спорить с матерью бесполезно. Она искренне верила, что добродетелями обладают только апачи, на долю же белых остались одни пороки. Он быстро сменил тему, вечер прошел относительно мирно. Он рано лег и, как всегда, проснулся на рассвете. Войдя во двор, он нарубил можжевеловых поленьев и аккуратно сложил их за домом. Этих дров матери хватит на несколько недель.