Стеклянная Крепость (ЛП) - Дрейк Дэвид. Страница 90

А позади было еще три собаки.

Антесиодор рассыпал содержимое маленькой алебастровой коробочки по широкой дуге в сторону собак. Это выглядело как песок, но, насколько знал Кэшел, это могли быть крошечные драгоценные камни. Даже если бы это был песок, это был не просто песок. Антесиодор направил на него морскую лилию и крикнул: — Ио гегегеген!

На этот раз вспышка волшебного света была голубой, как сапфир на ярком солнце. Грохот и дрожь сбили Кэшела с ног, хотя он думал, что готов устоять. Пыль поднялась огромной пеленой, ослепительно завиваясь назад.

Кэшел стоял, прищурив глаза. Он закрыл лицо левой рукой, чтобы дышать через рукав.

Какое-то мгновение он не мог понять, что происходит по другую сторону пылевого облака, но, по крайней мере, там не было собаки крупнее лошади, пробирающейся с открытой пастью. Он рискнул оглянуться. Антесиодор полулежал в сидячем положении, а Протас поддерживал его, чтобы он не упал плашмя.

Пыль немного рассеялась, достаточно, чтобы Кэшел увидел, что то, что раньше было холмистой равниной между ними и их преследователями, теперь превратилось в зияющую пропасть. Две собаки добрались до края со своей стороны. Одна сгорбилась, как будто готовилась к прыжку.

Кэшел прошел несколько шагов по своей стороне пропасти, чтобы оказаться там, где приземлилась бы собака, если бы она совершила прыжок. Это казалось маловероятным, хотя он и не собирался дать ей шанс. Внезапно образовавшийся овраг оказался шире, чем он мог бы перебросить камень; шире, как подумал он, чем мог бы выстрелить лучник, рассчитывая попасть в конкретную цель, хотя он не сомневался, что стрела может долететь до другой стороны, чтобы только воткнуться в землю.

Собаке, должно быть, пришла в голову та же мысль; она на мгновение расслабилась. Остальная часть стаи присоединилась к двум вожакам. Они добрались до края пропасти, оставляя за собой дорожку из грязи и гальки. Стена была крутой, но не совсем отвесной, и у собак, похоже, не возникло бы никаких проблем со спуском вниз.

Подниматься обратно по другой стороне было бы намного сложнее, но Кэшел не думал, что они начнут спускаться, если не подумают, что смогут подняться. Учитывая, насколько они были велики, собаки не отличались большой скоростью, но никто не смог научить их решительности.

Антесиодор, пошатываясь, поднялся на ноги; мальчик делал все, что было в его силах, чтобы помочь ему. Ученый что-то пробормотал; каким-то образом он все еще держал морскую лилию.

Протас повернулся к Кэшелу и отчаянно крикнул: — Он говорит, что нужно идти! Он говорит, что это близко!

Кэшел подхватил Антесиодора на сгиб левой руки. — Неси вещи! — сказал он. Собакам потребовалось бы некоторое время, чтобы взобраться на ближнюю сторону пропасти; судя по виду ученого, прошло бы еще больше времени, прежде чем он смог бы ходить на собственных ногах, не говоря уже о беге.

У Кэшела не было другого направления, кроме общего — к далекой горе, поэтому он последовал туда. Он держал посох вытянутым в правую сторону, чтобы он уравновешивал вес ученого. Он не любил бегать, и у него это плохо получалось, но он мог плестись по дороге, как вол, которого распрягли после долгого дня и который почуял запах воды.

Прямо перед ними оказалась квадратная гранитная плита, вровень с землей. Нужно было находиться прямо на вершине камня, чтобы увидеть ее, и даже тогда это было потому, что на нем не росла трава. На поверхности была вырезана фигура с большим количеством углов, чем пальцев на руке.

— Встаньте на гептаграмму! — сказал Антесиодор. Его дыхание было прерывистым. — Пожалуйста. Пожалуйста, побыстрее.

Кэшел поместил себя на эту фигуру и крепко обнял Протаса; им двоим было тесно держаться внутри линии, что, по его мнению, им нужно было сделать. А вы, Мастер Антесиодор? — спросил он. — А как насчет вас?

Ученый указал своей волшебной палочкой на каменную плиту. — Чой..., — сказал он. — Чуи чаремон...

Голубой свет на мгновение блеснул среди узловатых ветвей морской лилии. Протас уронил сверток перед тем, как встать на камень, но Антесиодор не обратил на это внимания. Сверток раскрылся, когда упал на землю, из него вывалились дубинка из черного дерева и пара свитков, перевязанных красной лентой.

— Яо ибоэа... — пропел Антесиодор. Снова волшебный свет, на этот раз алый, заплясал на его палочке. Он произносил слова силы по памяти, вместо того чтобы зачитать их по одной из книг, которые принес с собой. На его лице застыло выражение абсолютной решимости.

Голова одного из огромных псов приподнялась над краем пропасти. Она соскользнула обратно в новом облаке пыли и гравия, выброшенных скребущими когтями зверя, но еще две собаки перебросили передние лапы через край и напрягли плечи, чтобы прыгнуть на равнину.

— Сэр! — крикнул Кэшел. — Собаки!

— Итуао! — закричал Антесиодор. Собаки вскочили, подобрали под себя задние лапы и галопом помчались вперед. Их слюнявые пасти были открыты.

Свет, синий и красный, а затем переходящий в фиолетовый, вспыхнул на многоконечном символе. Кэшел почувствовал, как камень прогибается под ним уже ставшим привычным образом.

— Я сдержал свою клятву! — крикнул Антесиодор, когда собаки бросились на него.

Завеса фиолетового света сгустилась, закрывая вид на мир, который Кэшел покидал вместе с мальчиком. Он услышал голос ученого: — На этот раз я сдержал свое...

Слова оборвались криком, или, возможно, это был всего лишь вой космоса, уносящего Кэшела по нисходящей спирали.

Глава 14

Лорд Аттапер подался к Шарине. Кровавые Орлы, которые были с ним — все, кроме отделения с Шариной и Теноктрис, — последовали за ним неровной волной.

— Аскор, ты идиот! — закричал он  достаточно громко, что его было слышно за общим шумом. — Уведи отсюда ее высочество! Чего ты тут стоишь?

Аттапер пошел на компромисс между своим долгом и желанием воина участвовать в битве вместо того, чтобы оставаться в стороне в качестве наблюдателя: он разместил около сотни человек из полка телохранителей в земляных укреплениях прямо между гребнем, где стояла принцесса Шарина, и направлением атаки адских растений. В то время, конечно, он предполагал, что ее высочество сможет сбежать, если битва пойдет плохо…

— Нет! — сказала Шарина Аскору, но затем, повернувшись к Аттаперу, воскликнула: — Милорд, мы должны защитить Леди Теноктрис! Она — наша единственная надежда!

Командир стражи, вероятно, не мог ее слышать, но Аскор слышал. Он заколебался. Его приказы исходили от Аттапера, а не от принцессы, которая, хотя и была величественной, не являлась его командованием.

Шарина не была уверена, что решил бы Аскор, если бы принял решение сам, но солдат Лирес усмехнулся и сказал: — Не волнуйтесь, Принцесса. Капитан помнит, как вы с Леди Теноктрис спасли все там, в Валлесе. В тот раз его повысили, и я думаю, может быть, на этот раз его назначат заместителем командира, а, капитан?

— Это если мы выживем, Лирес, — ответил Аскор напряженным голосом. С улыбкой, почти такой же резкой, как и его слова, он добавил: — Я сомневаюсь, что мы это сделаем, но ты прав — я тоже сомневался в этом в Валлесе.

Двойник упал вместе со всеми остальными, когда холмы сравнялись с землей. Он медленно поднялся, будто ему приходилось обдумывать каждое отдельное движение, затем, пошатываясь, подошел к своему ящику с оборудованием. Он лежал на боку, наполовину погрузившись в грязь.

Два трубача Лорд Уолдрона протрубили быстрые, звенящие ноты сигнала «Стоять», останавливая отступление. Их приняли сигнальщики, затем передали по всей армии. Солдаты, которых Шарина могла видеть — у нее не было удобного места на гребне, чтобы смотреть вниз, — замедлили шаг и оглянулись назад, топчась в нерешительности.

Лирес усмехнулся. — Посмотрите на них, — сказал он. — Чертовски хорошо, что все развалилось под ногами, не так ли, капитан?

Шарина удивленно перевела взгляд с солдата на Аскора. Она слышала все слова, но они ничего для нее не значили.