Первокурсник (СИ) - Раевский Александр. Страница 36

Саша заложил ногу на ногу и усмехнулся:

— Ладно, принимается! Но вы не находите, что извиняться нужно было по-другому?

— Как это «по-другому»? — набычился Фёдор Ильич.

— На коленях и после целования ботинка… — ухмыльнулся мальчишка.

После этих слов подскочили со своих мест Миша и Наиль. Миша сердито завопил:

— Ты что, Кузнецов, совсем охренел?!

А Наиль не менее сердито добавил:

— Вот что ты за мудак такой?!

Не трогаясь с места, Саша поднял к ним голову и спокойно спросил:

— Чего вы снова так вскинулись? Вам бы насторожиться, а вы вон снова с кулаками готовы на меня наброситься. Сядьте и послушайте!

Странно всё это было. После слов Саши Снежанна тоже открыла от изумления рот, но это быстро прошло. Теперь она начала замечать странности. Во-первых, Фёдор Ильич почему-то не взорвался после такой наглости, хотя с самого начала их встречи хорошо чувствовалось, что он чуть не лопается от едва сдерживаемой ярости.

Никак не отреагировал и начальник первого отдела. На полированной столешнице его стола лежали его огромные кулачищи, а сам он не спускал хмурого взгляда с Саши. Но он даже не попытался вмешаться в разговор и как-нибудь осадить его! Вилен же, напротив, поднял голову, откинулся на спинку своего стула и сейчас чуть ли не смеялся, наблюдая за происходящим. Что его так рассмешило?

Ни Миша, ни Наиль и не подумали сесть. Но они по крайней мере замолчали и приготовились слушать. Это тоже было странновато. За прошедший год с лишним, после своего избрания в факультетское бюро, Снежанна успела неплохо изучить обоих. Миша был более разумен и сдержан, но Наиль! Этот был, как порох! Мог взорваться в любую секунду. Очень горячий парень!

Саша тоже поднялся со своего места.

— Сядьте, Фёдор Ильич… — тихо сказал он. — Сейчас я расскажу присутствующим одну историю, после которой вам может стать плохо. Садитесь, садитесь…

Как ни странно, но этот солидный пятидесятилетний примерно мужчина послушно развернулся и молча побрёл к тому стулу, на котором сидел до прихода Саши. Проводив его взглядом и дождавшись, когда он усядется, Саша повернулся к ребятам.

— Знаете, чего больше всего на свете боятся эти двое мужчин?… — Миша и Наиль осторожно уселись на свои места, и Саша продолжил. — А боятся они того, что когда-нибудь людям станет известно, чем они занимались в тридцатых годах и во время войны. Оба они в то время служили в НКВД, и оба в отделах, занимавшихся выявлением так называемых врагов народа. На личном счету этой смрадной мрази, которая представилась вам Фёдором Ильичом, семнадцать запытанных и забитых насмерть человека! — он раздельно повторил. — Семнадцать! Он даже не палач! Он садист и хладнокровный убийца! Он умел убивать кулаками, но предпочитал действовать по-другому. Затаптывал ногами приговорённого им же самим к смерти человека. Затаптывал так, что порой осколки рёбер прорывали одежду!… А потом в допросную приходил врач, который, даже не осматривая свежего покойника, выносил заключение о смерти от сердечной недостаточности. Этот, с позволения сказать, эскулап, тоже когда-то давал клятву Гиппократа! Ну да сейчас не о нём… Я вам как-нибудь расскажу историю злобной твари по фамилии Ерохин. Как он из хорошего паренька, со светлыми идеалами, превратился в этакое смрадное чудовище. Соберёмся тесным кругом, выпьем пива или вина, и расскажу. Очень поучительная история…

Он перевёл взгляд с бледного Наиля на Снежанну:

— Вот так, мадмуазель Теплова… Вот скажи: все ли больные заслуживают одинакового сочувствия и милосердия? Мы уйдём, а у этих двоих начнётся откат. Он уже начался, но они оба пока что держатся. На одном адреналине держатся. Когда он закончится, скорее всего и у того, и у другого случится приступ. Сердца у них изношены. Стала бы ты спасать таких?… А вы?… Наиль, Миша?…

Снежанна сглотнула и слабо кивнула:

— Да, стала бы… Всё-таки да…

Саша пожал плечами и отвернулся от неё. Он обратился к Вилену. Тот уже давно перестал улыбаться. Лицо его было так же бледно, как и у остальных ребят.

— Слушай, Вилен… — громко начал он. — Мне понравилось тот твой поступок, когда ты не предал своего отца. Я попробую помочь тебе. Запомни: Саша Маленький из Магадана! Когда тебя переведут из внутренней тюрьмы в общую камеру, держись твёрдо. На силу отвечай силой. Это уважают. Но если дело дойдёт до крайностей, скажи, что за тобой стоит Саша Маленький из Магадана. Жулики знают меня под этим прозвищем. Можешь сказать им, что находишься под моей защитой. Понял?

Тот хмыкнул и пожал плечами.

— Понял. Только чем ты поможешь?

— Это не твоя забота! Помогу. Ты и сам парень физически крепкий. Старайся правильно поставить себя. Не хами без нужды, но если чувствуешь свою правоту — будь твёрдым и иди до конца. Хлюпиков там не любят, а к тем, кто в состоянии постоять за себя, относятся уважительно.

— Ты можешь это доказать? — раздался глухой голос.

Спрашивал Миша. Саша развернулся и, провожая взглядом устремившуюся к двери Снежанну, ответил:

— Тут и доказывать ничего не нужно! Взгляни на них, и ты всё поймёшь!

Последнее тоже было излишним. Снежанна уже стояла в открытых дверях и кричала секретарше:

— Вызывайте скорую! Похоже на инфаркт! Есть у вас нитроглицерин или валокордин?

Начальник первого отдела ещё худо-бедно держался, а Фёдор Ильич совсем расклеился. Дрожащими, влажными руками он рванул на горле узел галстука вместе с воротом рубахи. Во все стороны брызнули пуговицы. Когда он упал на пол, его большая голова издала громкий стук…

Оглянувшись на этот звук, Саша презрительно усмехнулся и процедил сквозь зубы:

— Одной мразью на свете меньше стало!

* * *

Прибывшие врачи скорой из кабинета всех выгнали. Фёдора Ильича спасти не удалось. Миша со Снежанной по очереди пытались запустить остановившееся сердце, но у них ничего не получалось. Наиль в это время занимался начальником первого отдела. По всем признакам у того тоже был инфаркт, но не такой обширный, как у Фёдора Ильича.

Вилен исчез сразу после того, как Снежанна забила тревогу. Те двое гражданских, которых Саша разглядывал в приёмной, вывели его из кабинета и куда-то увели. Настроение у ребят было ни к чёрту. Миша оглядел всех и угрюмо буркнул:

— Пойдёмте в пивбар? Всё равно сейчас ничего в голову не полезет…

— А меня возьмёте? — спросил Саша.

Миша мрачно усмехнулся и хлопнул его по плечу:

— Ну а как же?… Куда же без тебя?

— Давайте лучше пива купим и к вам в общагу? — внесла встречное предложение Снежанна. — Сашку всё равно в пивбар не пропустят. Да и я туда не хочу. Была там как-то раз. Грязно там очень и шумно…

— Ты же не любишь пиво… — удивился Саша.

Она усмехнулась:

— А что делать? Выпить-то всё равно нужно. Вот что ты за человек, Саш? Почему всегда, когда ты рядом, всё как-то коряво и наперекосяк идёт?

— Здрасьте! Я-то в чём виноват? — возмутился он. — Если такая мразь нам встретилась, и я её узнал, что я, по-твоему, молчать должен был?

— Стоп, стоп! — скомандовал Миша. — После об этом поговорите! Не в коридоре же! Пошли на выход! Наташ, Леон, вы с нами?

— У нас следующие две пары анатомичка. Нельзя пропускать. Сам же знаешь — если пропустишь, могут заставить ночью отрабатывать. Нужно ещё сходить поесть чего-нибудь. Потом вряд ли захочется… — грустно ответил Леон.

Наиль с Мишей переглянулись и, не сговариваясь, ехидно усмехнулись.

— Приятного аппетита! — шутовски поклонился Наиль. — Я слышал туда двух замёрзших бомжей подвезли. Свежих…

Глава 27. Саша загулял

Они отлично посидели! Сначала, конечно, все разговоры крутились вокруг случившегося в институте, а потом, как-то незаметно все пришли в хорошее настроение. Это произошло после того, как ребята стали допытываться у Сашки, откуда он узнал историю этого живодёра. Не моргнув глазом он сочинил небылицу про какого-то незнакомого человека, с которым познакомился на пляже в Сочи. Якобы тот проникся к нему столь безграничным доверием, что рассказал ему эту и множество других схожих историй. Его враньё было шито белыми нитками, но когда Миша с Наилем насели на него, Саша просто послал их в жопу. Так и сказал: