Отец лучшей подруги - Майер Жасмин. Страница 8
Понятия не имею, что это такое, но тех, кто его делает, надо посадить под арест за введение в заблуждение других людей, которые рассчитывали увидеть кудряшки!
– А как же очки? – продолжает Юля. – Я даже в скайпе не видела тебя без них!
Да, те самые, в тяжелой оправе, из-за которых я, видимо, так и не разглядел ее черных глаз раньше. Где хотя бы они?!
– Перешла на линзы. Думаю, сходить на обследование. И если это возможно, провести лазерную коррекцию зрения. Линзы мне тоже надоели.
У меня просто не было шансов ее узнать. Это незаконно так сильно меняться за каких-то шесть лет!
Но почему, почему она, черт возьми, сама не сказала, кто она такая? Почему вообще так легко согласилась переспать? Зачем ей это понадобилось?
– Лазерная коррекция? Тогда тебе понадобится помощь! – быстро реагирует Юля. – Говорят, из-за специальных капель зрачок так расширяется, что почти ничего не видишь. Да и после коррекции какое-то время ходишь будто слепая. У нас одна девочка балерина делала. Василиса, если помните, Сара Львовна. С Яковом танцевала одно время.
– Ах да, – вздыхает мать Леи. – Хорошая девочка, я все надеялась, что Яков выберет ее, но нет…
Дальше Сара Львовна тактично умолкает. Розенберг с детства был по уши влюблен в Юлю, мы все это видели и знали. Но Юля сделала другой выбор, и теперь кормит последствия этого выбора грудью.
Замечаю, как Костя откладывает в сторону вилку и делает большой глоток яблочно-брусничного компота, переданного моей мамой. Упоминания Якова Розенберга с тех пор, как Костя выбил ему два передних зуба, в нашем доме это табу.
Юля убирает свою тарелку, в которой Егор моет руки.
– Чудесный малыш, – вздыхает Сара Львовна. – Дай бог ему здоровья, а вам терпения, молодые родители… Как бы я хотела такого внука, но мои дети меня радовать не хотят. До чего же тебе повезло с дочерью, Платон!
О внуках Сара Львовна начала мечтать, кажется, сразу после того, как ее дети начали ходить. Вернее, это Лея ходила. Яков тот сразу пошел в пляс и до сих пор не останавливается.
Я о внуках так рано не мечтал. Хотел, чтобы моя дочь еще пожила для себя, но она решила иначе.
– Только он никак не сядет, – с тревогой жалуется Юля.
– Не переживай, Юленька. Скоро ваш Егорка сядет, а потом и танцевать начнет раньше, чем ползать! – успокаивает Юлю Сара Львовна. – Мой Яков был таким же.
На этих словах Костя снова тянется к компоту и опрокидывает его в себя так, как будто это крепкий алкоголь. Что с ним такое?
– Кто будет десерт? – громко спрашивает он, поднимаясь из-за стола.
– Ты еще и десерт сам приготовил? – ахает Сара Львовна.
– Нет, Ида Марковна нам свой яблочный пирог передала.
– Знаменитая «Шарлотка» Иды Марковны! Ох, ради нее одной стоило вернуться в Россию! Давай я тебе помогу, Костя.
– Сиди, мама. Я сама.
Лея выскальзывает из-за стола и принимается убирать грязные тарелки. При виде красного свитера и синих джинс, которые обтягивают ее бедра как раз на уровне моих глаз, стискиваю зубы так, что начинает ломить в висках.
Хочу уже сказать, что устал и обойдусь без десерта, ретировавшись к себе, но Юля вдруг сажает мне на колени Егора и убегает в свою спальню.
– До чего тебе идут маленькие дети, Платон! – ахает Сара Львовна.
Пока Костя с Леей возятся на кухне, Сара Львовна садится на место Юли и сочувствующе похлопывает меня по руке.
– Слышала о твоем последнем разрыве, Платон. Лея рассказала.
А сама Лея, видимо, решила скрасить мои холостяцкие будни?
Должно быть, Юля и раньше обсуждала меня с подругой, но теперь я совсем не рад, что Лея в курсе моей личности жизни.
– Как ты вообще, Платон? – продолжает Сара Львовна. – Сидишь сам не свой, не улыбнешься даже. Погляди, какая у тебя дочь чудесная. А какой зять хозяйственный! Да я бы все отдала за такого мужа для своей Леи. А уж внук просто сладкий пирожочек, – она делает «козу» пальцами и Егорка хохочет, дергая ножками. – Жениться тебе надо, Платон. Свою семью завести, тогда и жизнь другими красками заиграет. А то сидишь хмурый бирюк, как будто жизнь у тебя окончена. А ты ведь даже моложе меня.
Я уже пытался другую семью завести, но семья у меня оказалась одна – Юля да ее дети. Так что хватит с меня.
– Нашла! – с радостным криком возвращается Юля, и внимание Сары Львовны, слава богу, снова переключается на девочек, а мне даже ничего не нужно отвечать.
Юля кладет на стол потрепанный альбом для рисования. При виде него Лея впервые за все время застолья улыбается.
Черт, опять я на нее смотрю.
Перевожу взгляд на разрисованные страницы альбома. Все оттенки розового и обильные блестки поверх крупных неровных букв. С моего места не разглядеть текста, но я не буду присоединяться к Косте, Саре Львовне и девочкам, которые склонились над альбомом так, что их головы соприкасаются.
– «Альбом сокровенных желаний», – читает Костя. – Ну и ну! Это сколько же вам было тогда?
– Мне одиннадцать, а Лее… шестнадцать. Помнишь, Лея? Помнишь, как мы его делали?
Улыбка Леи почему-то меркнет.
– И какие же сокровенные желания у тебя были в этом возрасте? – смеется Костя, за что сразу получает от Юли тычок под ребра.
– Тебе лишь бы о глупостях думать! Мы записывали наши мечты, Костя! Вот слушай…
Она находит нужную страницу и принимается читать:
– «Я мечтаю танцевать. Хочу танцевать лучше всех и добиться такого же успеха, как великая Айседора Дункан. Хочу станцевать все главные партии и чтобы меня приглашали на сцены театров всего мира».
Юлин голос затихает, она пробегается глазами по этим строчкам и вдруг смотрит на меня:
– А твои детские мечты исполнились, папа? Кем ты мечтал стать?
Я не готов к такому вопросу сейчас. Взгляды всех теперь направлены на меня.
Всех, кроме Леи. Она смотрит в пол, как будто я для нее – пустое место.
– Футболистом, – отвечаю, откашлявшись. – Я мечтал гонять мяч и забивать, как Марадона.
– А стал генеральным директором телефонной компании, – задумчиво отзывается Юля. Кивает своим мыслям и переводит взгляд обратно на страницу блокнота и читает дальше: – «А еще мечтаю о самом красивом принце, который станет моим мужем», – читает Юля, водя пальцем по исписанной фиолетовым фломастером странице. – «И хочу, чтобы мы жили в прекрасном замке, а Лея жила рядом».
От ее мягкого мечтательного голоса желудок сжимается в горошину.
– Смотри-ка, все исполнилось, – в повисшей тишине бодрым голосом говорит Костя. – Принц тебе уж точно достался самый красивый!
– От скромности ты не умрешь, – показывает ему язык Юля.
А я снова чувствую себя лишним, хотя и держу на руках их сына и в комнате сейчас есть и другие гости. Но Юля с Костей, сами того не осознавая, часами могут не замечать никого, кроме друг друга.
Юля не ошиблась в выборе мужа. Костя от нее без ума, как и она от него. Сара Львовна права, моей дочери очень повезло. Они молоды и… живы.
Я умею радоваться за свою дочь. И чтобы чувствовать себя счастливым, мне совсем не нужно жениться самому.
– Ладно, – встряхивает волосами Юля, – а у тебя, Лея, что было? Помнишь, о чем ты тогда мечтала?
– Не надо… Юль, оставь. Ерунда.
Она мотает головой и снова пытается убрать волосы за уши, но, прямые и блестящие, они падают ей на лицо темной вуалью.
– Давай посмотрим, о чем мечтала ты! – Юля уже переворачивает листы альбома в поисках нужной страницы. – Нашла! Читаю! «Я мечтаю о большом доме. О большой счастливой семье и детях, с которыми мы будем печь печенья, а потом угощать ими мужа, вернувшегося с работы. Но больше всего я мечтаю о дне, когда смогу открыто рассказать о своих чувствах, чтобы он наконец-то…»
Лея одним движением вырывает альбомный лист.
– Я же сказала, что не надо читать эту чушь.
Комкает лист в шар и, ни на йоту не сдвигаясь с места, через всю кухню, отправляет его в мусорное ведро.
– Офигенно метко, – замечает Костя. – В армии научилась?