Таинственный город за туманами - Касиваба Сатико. Страница 12
Она собиралась добавить: «Кроме бабушки Пикотто», когда Сикка сказал:
— Мы все — потомки волшебников.
— Я слышала об этом от Нааты.
— Ты веришь в это, Лина?
— Верю.
Лина больше не сомневалась, что жители этого города действительно были потомками волшебников. Если бы она увидела где-нибудь скачущего кентавра, тут же отправилась бы к окулисту, а если бы кто-то сказал ей, что он — потомок волшебника, то Лина решила бы, что он сумасшедший. Но какие бы странные вещи ни происходили в этом городе, они почему-то больше не вызывали у Лины удивления. Это было идеальное место для потомков волшебников.
Сикка почувствовал облегчение, увидев улыбку на лице Лины.
— Когда все услышали о том, что сюда придёт обычная человеческая девочка, они не могли дождаться, пока тебя увидят. Давным-давно был ещё один…
Сикка вдруг замолчал и прислушался. Издалека доносился ужасный грохот. Он становился всё сильнее и сильнее, пока магазин Сикки не начал трястись и дрожать, как во время землетрясения. Фарфоровая посуда на полках со звоном ударялась друг о друга. Сикка и Лина вцепились в подоконник и выглянули наружу. Из леса выскочил огромный серый слон величиной с магазин Сикки и бросился к ним. Перед магазином он резко остановился. Какая-то женщина, ухватившись за хобот, спрыгнула с мокрой от дождя спины слона и вбежала в магазин.
— О, Сикка, спаси моего сына, пожалуйста, спаси его! — вскричала она, плача и тряся Сикку.
— Хорошо, успокойся, успокойся, — отвечал Сикка, слишком ошеломлённый, чтобы сказать что-то ещё.
Лина заварила чай. Сикка осторожно высвободился из рук женщины, усадил её в удобное кресло и протянул чашку чая, приготовленного Линой. Женщина дрожащими руками взяла чашку и одним залпом выпила содержимое.
Щёки её покраснели и намокли от слёз, а мокрые от дождя волосы прилипли ко лбу. На ней было белое платье и мешковатые, похожие на пижаму штаны. Она была прекрасна. Лина подумала, что женщина похожа на индийскую принцессу из «Тысячи и одной ночи».
Похоже, чай успокоил её. Подняв голову, она взглянула на Сикку блестящими глазами.
— Что случилось? — спросил тот.
— Во всём виноват волшебник с горного перевала. Из-за него мой сын… мой сын…
— Так, так, успокойся.
Женщина постаралась взять себя в руки. Она была очень взволнована.
— Моего сына превратили в фарфоровую посуду — кувшин или тарелку, и сейчас она в твоём магазине, Сикка. Если до конца сегодняшнего дня сын не вернёт свой прежний облик, то останется таким навсегда.
— Как это произошло?
— Мой сын самолюбив и очень высокомерен. В наказание король послал его к волшебнику на горный перевал. Когда король решил, что мальчик достаточно наказан, я отправилась на перевал, но волшебника и след простыл. Я искала его повсюду и, наконец, узнала, что тот переехал в высокогорье. Он любит японский имбирь, а там его легче добывать. Но у волшебника очень слабая память, наверное, из-за того, что он ест так много имбиря. Когда, наконец, я отыскала волшебника, он заявил, что ничего не знает о моём сыне и никогда его не видел. Да, прямо так и сказал, — добавила расстроенная женщина.
— А что было потом? — тихо спросил Сикка.
— В конце концов, волшебник вспомнил моего сына и сказал, что тот вёл себя высокомерно даже на горном перевале, поэтому волшебник превратил его в кувшин или тарелку. Кроме того, волшебник смутно помнил, что продал посуду антиквару, когда переезжал. Едва я собралась ехать обратно, чтобы начать поиски сына, волшебник сказал, что заклинание может быть необратимым, ведь с тех пор прошло почти полгода, и в любом случае он позабыл, как вернуть моему сыну прежний вид. Я посоветовалась с гадалкой из замка, и она открыла мне, что кувшин находится в твоём магазине и что заклинание должно быть снято сегодня не позднее пяти часов. Осталось всего два или три часа, — сказала женщина и снова заплакала.
— Ты говоришь, что этот кувшин или тарелка в моём магазине? — спросил Сикка.
Женщина уверенно кивнула.
— По словам гадалки, посуда не разбита и должна быть здесь. Бедняга уже полгода не может пошевелиться и, должно быть, весь в пыли…
— Уверяю тебя, на нём нет ни пылинки. Лина натирает всю посуду до блеска. Итак, что же нам делать?
— Мы не можем полагаться на волшебника с перевала, потому что он занимается лишь тем, что ест в высокогорье имбирь, но все уверяли меня, что ты, Сикка, знаешь о керамике куда больше любого волшебника. Я пришла сюда потому, что тебе доверяю. Пожалуйста! Только ты можешь спасти моего сына!
Женщина уткнулась лицом в подлокотник кресла и заплакала.
Напряжённое лицо Сикки выдавало его тревогу, но он решительно произнёс:
— Ладно. Мы сделаем всё, что в наших силах. А ты пока отправляйся домой. Думаю, тебе нужно немного поспать. Лина, пожалуйста, проводи нашу гостью к слону.
Лина почти вынесла на себе женщину, хотя та была крупнее неё.
— Действительно ли всё будет хорошо? Я не смогу уснуть, пока не увижу лицо своего сына. Если он не обретёт прежний вид к пяти часам… —Женщина смахнула слёзы и повернулась в сторону магазина.
— Не надо волноваться. Положитесь на Сикку.
— Да, ты права. Моё единственное утешение — знать, что мой сын в руках Сикки. Спасибо за вашу доброту. У меня завтра встреча с министром из соседней страны, поэтому я не смогу вернуться сюда вечером. — Её плечи поникли.
Глядя, как силуэт женщины на слоне медленно растворяется в пелене дождя, Лина почувствовала, что должна сделать всё возможное, чтобы ей помочь.
Когда она вернулась в магазин, Сикка переписывал что-то на лист бумаги из толстой чёрной книги. Лина вспомнила, что уже где-то видела раньше эту книгу. Она называлась «Магические заклинания» или как-то в этом роде.
— Кто была эта женщина? — спросила Лина.
— Королева. Обычно она очень спокойна, но сегодня была просто вне себя. Вот, это должно помочь. Лина, пожалуйста, принеси то, что я попрошу.
Сикка стал читать написанное на листе:
— Три свечи. Они в ящике буфета. Чёрная ткань. Используем вместо неё мой плед. Порошок. Видишь на том столе ряд пузырьков? Возьми те, в которых чёрный и фиолетовый порошок.
Лина суетилась, словно мышь, раскладывая предметы на столе.
— И наконец, нам нужен один человек. — Сикка с недоумением оглядел комнату. — Что же мы будем делать? Здесь нет ни одного человека, так что некому нам помочь. Нужно придумать что-то другое. — Сикка снова раскрыл чёрную книгу.
— А разве я не могу помочь? — спросила Лина.
— Ну конечно! — воскликнул Сикка, глядя на Лину. — Ты же человек! А я считал тебя одним из нас.
— Вы хотите сказать — потомком волшебника?
— Да, — улыбаясь, сказал Сикка.
— Что я должна делать? — взволнованно спросила Лина.
— В моём магазине два типа фарфора: первый — это люди, превращённые в кувшины или тарелки силой волшебников и чародеев, как сказала недавно королева, а второй… Лина, ты помнишь кувшин для молока с рисунком подсолнуха? Если бы это был человек, как бы он, по-твоему, выглядел?
Лина какое-то время представляла себе кувшин, а затем сказала:
— Как здоровая, загорелая девушка-молочница в жёлтой юбке.
Сикка радостно кивнул.
— Великолепно, Лина! Этот кувшин превратится именно в такую девушку, — сказал он.
— Что? Разве фарфор может превратиться в человека?
— Разумеется. Если старой фарфоровой посудой пользовались с любовью, то она вбирает в себя все ощущения и со временем превращается в человека. Правда, для этого требуется щепотка волшебного порошка. Во всяком случае, в моём магазине есть оба типа фарфора. Лина, пойди в магазин и выбери, пожалуйста, три вазы или тарелки, которые выглядят так, будто могут тебе ответить, если с ними заговорить. Кажется, у нас маловато порошка. Я мог бы получить его у Ит-тяна, если бы попросил, но его нужно варить месяц на медленном огне… Даже такой первоклассный изобретатель, как Ит-тян, не может приготовить порошок быстрее.