Овцы смотрят вверх - Браннер Джон. Страница 80

Представитель госдепартамента:

– Таким образом, мы имеем дело отнюдь не с фанатиком-одиночкой, как это было в случае с бомбардировкой Сан-Диего.

Президент:

– Напрашивается один-единственный вывод. Я принял во внимание ваши мнения относительно того, делать ли все это достоянием широкой публики, но сомнений больше не осталось: Соединенные Штаты стали объектом системной атаки.

Сентябрь

Насильники матери своей

В тупике

…специалисты по организации дорожного движения по всей стране приписывают это злодеяниям, которые совершаются трейнитами. На многих контрольных точках показатель соотношения количества автомобилей к определенному периоду оказался самым низким за прошедшие тридцать лет. Те же автомобилисты, которые решили покинуть родные места в День труда, столкнулись с отнюдь не дружелюбным приемом, на который они рассчитывали. В Бар-Харбор, штат Мэн, горожане сформировали дорожный патруль, чтобы разворачивать и прогонять из города водителей на паровых или электрических машинах, лиц, имеющих в своем багаже здоровую еду, а также всех, кого можно было бы заподозрить в связях с трейнитами. В результате столкновений между туристами и местными жителями погибли два человека. Еще две жертвы отмечены в Милфорде, штат Пенсильвания, где клиенты ресторана, разозленные тем, что им не принесли блюда, отмеченные в меню, сожгли заведение бензиновыми бомбами. Владелец ресторана впоследствии объяснил, что перебои с поставкой продуктов в его заведение были вызваны тем, что направлявшиеся к нему грузовики были перехвачены и подверглись угону. Комментируя данный инцидент, Президент, отдыхая на берегу своего личного озера в Миннесоте, заявил: «Любой человек имеет право на бифштекс с картофелем». Калифорния: эксперты, оценивая повреждения, нанесенные мосту «Золотые ворота»…

На волоске

– Больше так продолжаться не может, – упрямо повторял Хью. – Мы на волоске. Господи! За эти два дня меня останавливали четыре раза.

– К документам не придрались? – спросил Осси.

– Если б придрались, меня бы здесь не было. Пока пронесло. А дальше что? Нет, Осси, пора отпустить парня.

– Но ведь папаша так и не отреагировал!

– Эта сволочь и не собиралась реагировать, – хмуро произнес Карл. – У него явно комплекс Авраама.

– Но Гектор болен! – сказала Китти, на этот раз трезвая, что было совсем не в ее духе. – Практически ничего не ел всю неделю, а брюхо барахлит, и пот ручьями.

Здесь же сидели Чак и Таб, которые также входили в число заговорщиков. Осси обернулся к ним.

– Хью прав, – сказал Чак, с отсутствующим видом почесывая промежность – вши и блохи сегодня особенно свирепствовали.

Таб согласно кивнул.

– Если его отпускать, нам придется разбежаться, – сказал Осси после недолгого молчания. Он хмурился, но, судя по голосу, ждал именно такого решения.

– Не проблема! – сказал Хью. – Он нас видел, но кто из нас кто, он не знает. За исключением меня, но это уж мои дела.

Сказав это, он почувствовал в своей роли нечто героическое. Это что, какая-то репетиция?

– Осси! – произнес он. – А тебя ведь он знает как Остина Трейна, верно?

– Кстати, а вы знаете, что люди с «Эй-би-эс» нашли настоящего Трейна?

– Еще бы! – ответили все хором, а Осси сказал:

– Скажу вам прямо: если этот охламон не скажет то, что он просто обязан сказать, я пешком отправлюсь в Нью-Йорк и разорву его на мелкие кусочки. И никто меня не остановит!

– Ну, это понятно, – покачал головой Хью и вернулся к теме Гектора.

– Он знает нас по первым именам, – сказал он. – Но в Америке тысячи Хью, Чаков и Табов. И Китти. Прости, но квартире каюк, детка!

Китти пожала плечами.

– Ну и фиг с ней. А вещей у меня – одна сумка. Собраться – пять минут.

– Но мы же не можем просто вывести его на улицу и отпустить, верно? – сказал Таб обеспокоенно.

– Мы свалим, когда он будет спать, – предложил Хью. – Дверь оставим открытой. Когда захочет, сможет уйти.

– Ты что, забыл, что он болен? – спросила Китти.

– Черт! Ты что, думаешь, он сразу откинет коньки? Через сутки после того, как мы разбежимся, кто-нибудь позвонит в полицию и скажет – так мол и так! Они за ним и приедут, если он не уйдет на своих двоих… Осси! Что ты делаешь?

Осси держал в руках блокнот и ручку. Не глядя на остальных, он сказал:

– Пишу прощальную записку. Нужно очень четко описать все наши действия. В том, что он приболел, нет нашей вины. Мы давали парню лучшую еду, верно? Из «Пуританина». И хорошую воду из-под крана – нас же ни о чем не предупреждали, так? Поэтому если он заболел, то это из-за уродов, которые затрахали наш мир. Верно?

Все согласно закивали.

– А еще и потому, – продолжал Осси, – что его папаша любит деньги больше, чем собственного сына. Так? Ему, видите ли, жалко было поставить водоочистители бедным людям!

– Не исключено, что, наоборот, он спас их от неприятностей, – сказал Карл.

– Что?

– Да говорят, в Колорадо эти фильтры забиваются бактериями. Там целый скандал. Народ хочет подавать иски производителям.

– Я об этом не стану писать, – покачал головой Осси.

Он лежал в полной темноте, освещенной, впрочем, отблесками кошмаров. Желудок у него крутило. Пот лился в три ручья. Болело все – спереди, сзади, внутри. Гектор слабым голосом позвал: эй, хоть кто-нибудь!

Никто не ответил.

Когда он попытался встать с постели, то упал и ушиб бедро и локоть. Шатаясь, потащился к двери, чтобы постучать своим тюремщикам и наткнулся в темноте на ночной горшок, выплеснув его содержимое на пол и себе на ноги.

Приложившись кулаками по двери, Гектор неожиданно для себя открыл ее. Голова его была как в тумане, а потому он не сразу сообразил, что произошло, и вновь махнул кулаками. Кулаки, не встретив препятствий, улетели вперед и потянули за собой хозяина. Он упал, застонав, на большой грязный матрас, покрывавший пол, и увидел в окне свет от уличного фонаря. Небо было совсем черным. Как давно он не видел неба! Целую вечность!

Гектор вновь хрипло позвал. Все вокруг плыло. Его лихорадило, в штанах – и там, и тут – было черт знает что. Грязный ад снаружи и внутри. А мир должен быть чистым, нежным, ясным!

Почти теряя силы, Гектор двинулся к двери квартиры и обнаружил, что она открыта. Он вышел на лестничную площадку и начал спускаться, оскальзываясь на ступеньках – они были липкими и грязными оттого, что дети, а может быть, и взрослые, справляли здесь нужду, превратив лестницу в канализационный сток. Но Гектор добрался до выходной двери и, потянувшись, откинул запор. Вышел на крыльцо и упал с невысокого крыльца, растянувшись на тротуаре.