Цугцванг (СИ) - Тес Ария. Страница 90
— Но можно было обойтись и без этого, или хотя бы мне сказать! Я должна была это решать! Вдруг завтра я проснусь и захочу ребенка?!
— Пф, ну конечно…
— Я серьезно!
— Амелия, закрыли эту глупую тему.
— Почему это глупую?!
— Потому что дети не нужны ни мне, ни тебе. И не надо отрицать, — холодно чеканит, глядя мне в глаза, — Еще раз повторю: тебя даже стошнило от страха.
Фыркаю на этот раз сама и подтягиваю ноги к груди. Суплюсь.
«Так то оно так, конечно, но все равно…Страшно как-то потерять возможность иметь ребенка…»
— Малыш, пожалуйста… — тихо шепчет, приближаясь и целуя меня в коленку, — Давай не будем, ладно? Я поступил неправильно, что не сказал, но без злого умысла. Мне же известно, что ты не против таблеток, а это просто лучше. М?
«Снова прав…» — смотрю на него нехотя и киваю слабо. Сдавать позиции так быстро мне не сильно хочется, но и ссориться тоже. Особенно сейчас.
— Тогда поцелуй.
И я целую. Невзначай, но целую. Макс на меня не давит, хотя все понимает, только тихонько усмехается и в третий раз берется за еду, а потом также невзначай вдруг говорит.
— Кстати, пока ты искала розовую пижамку для меня, заходил Дед Мороз.
«Чего?!»
— …Заглянула бы под елку.
Резко перевожу взгляд на дерево, где сразу замечаю внушительную, зеленую коробку. Мне, естественно, интересно, но я продолжаю сидеть, и только после того, как он мягко добавляет:
— Пожалуйста…
Я встаю. Аккуратно крадусь, реально же крадусь на полупальчиках, достаю подарок. Весит немного, конечно, но тоже значительно. Вздыхаю.
«Я то ничего не купила…черт…» — немного краснею, когда открываю, а потом меня словно в самое сердце поражает.
Здесь все: мой крест, мои сережки и тот самый цветок.
«Не верю своим глазам!..» — оборачиваюсь.
Макс наблюдает за мной, раскинув руки на спинке дивана, улыбается. Ждет. Снова не давит, он просто молчит.
— Это же…это…
— Сначала я хотел положить тебе уголь, но ты была очень хорошей девочкой.
— Макс, я не могу это принять… — мотаю головой и отодвигаю от себя настолько дорогие мне вещи, и сразу слышу очередной смешок.
— Можешь. Они твои.
— Но я их продала!
— А я выкупил. Для тебя.
— Они стоят…
— Заткнись.
— Макс!
— Закрой рот, Амелия, — прибавляет строгости, но она притворная и не сильно спрятана за настоящим оживлением.
Это вводит меня в некий ступор. Я снова смотрю на свои-его украшения, молчу, взвешиваю, а потом все таки возвращаю внимание ему и тихо шепчу.
— Макс, я ничего тебе не купила. Это было бы странно дарить подарок на твои же деньги и…
— Амелия…выдыхай. Для меня под елкой тоже кое что есть.
— И что же?! Разбитая кошкой игрушка?!
— Нет, но близко. Котенок в розовой пижамке, — тут же вспыхиваю, а он улыбается шире и дергает бровями, как истинный Чешир, — А теперь иди ко мне. Я хочу получить свой подарок.
Я подхожу медленно под прицелом его зеленых глаз. Немного волнуюсь, но не боюсь. Останавливаюсь между его раскрытых ног, мандражирую больше. Макс водит по мне липким взглядом, но от него я не чувствую дискомфорта, напротив, я чувствую возбуждение. Слегка улыбаюсь, когда вижу его ответ, который скрыть и в брюках то непросто, а в трусах, в которых теперь он сидит из-за того, что я его намочила, тем более.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала?
Звучит пóшло, конечно, но рядом с ним мне нравится быть пошлой. Особенно сильно нравится видеть огонь, который вспыхивает в эту же секунду, и слышать голос, упавший на пару тонов.
— А чего ты сама хочешь?
Я знаю, чего хочу. Я готова. Опускаюсь на колени и берусь за свои лямки, которые медленно стягиваю, не отводя от него взгляда. Макс пытается казаться спокойным, но его кадык дергается, а грудь вздымается чаще, так что я с легкостью могу сказать, что попала в самое яблочко. Откидываю топик в сторону, разжигая свои любимые глаза ярче, и берусь за резинку его боксеров. Мне известно, что с той минуты, как я опустилась на колени, он больше не управляет ситуацией — теперь главная здесь я. Макс доказывает, поднимая бедра, стоит мне потянуть ткань ниже, его дыхание сбивается, а когда я беру его член в руку и вовсе замирает.
Откидываю волосы назад, завладев его достоинством, плавно двигаю рукой. Он не посмеет меня прервать или нарушить мои правила, а сейчас действуют именно они. Я решаю, когда ускориться, я определяю глубину, я позволяю или нет взять меня за волосы, чтобы управлять мной — он никогда не давит и не лезет со своим уставом в мой монастырь. И даже тот факт, что сегодня я позволяю ему сразу все, кладя руку мне на затылок, не означает, что я отдаю бразды правления. Это означает лишь то, что я хочу, чтобы он доминировал. Я. Не он.
Макс откидывает голову назад и стонет, стоит мне коснуться его, сжимает волосы на затылке, но не спешит управлять. На самом деле, ему до определенного момента тоже нравится все, что делаю я, просто в какой-то момент он не выдерживает и ускоряет меня — это уже другой разговор, как никак. Сейчас же он просто следует за мной, за моим темпом и за моей глубиной, на которую я его пускаю. Я завожусь все сильнее и сильнее, немного ускоряюсь, делаю это с большей амплитудой, вырывая из своего мужчины свои заслуженные стоны. Они принадлежат мне. Они мои.
«И он тоже…» — слегка улыбаюсь, поднимаю глаза и сталкиваюсь с его.
Прекрасно знаю, что означает это его состояние — он редко «досиживает» до конца, а если честно, то вообще никогда. Тянет меня за руку, чтобы я встала, потом подхватывает на руки и несет в сторону спальни. Я целую его шею, шепчу глупости, улыбаюсь, ощущая грудью уверенное, быстрое биение сердца, а когда оказываюсь на лопатках — сдаюсь. Теперь он главный, и я покоряюсь. Макс тянет мои шортики на себя. Зная наперед, что все так и будет, что я непременно окажусь вот в таком положении, я предусмотрительно не одела белье, и на это он улыбается. Конечно замечает, он всегда все замечает. Хитрый, Чеширский взгляд не отпускает пока он ведет губами по груди, уделяя каждой внимание, ниже, к животу, потом еще ниже. Оплетает мои ноги, и дальше я распадаюсь, сначала от потока горячего дыхания, потом от прикосновения жгучего языка.
Все. Моя капитуляция абсолютна…и получив за добровольный выброс белого флага целых три оргазма, я засыпаю в крепких, дорогих сердцу объятиях, шепча:
— Я так тебя люблю…
Он не отвечает. Снова. И это единственное, что отвлекает меня от усталости достаточно, чтобы обернуться. Мне, если честно, страшно увидеть на его лице непонимание или отторжение, но и этого не происходит. Макс спит, тогда я касаюсь губ аккуратно и нежно, добавляя:
— Спи сладко, любовь моя…
А потом и сама проваливаюсь с единственной мыслью:
«Желание в бокале сработало — он мое чудо…»
Мы просыпаемся вместе. Я на его груди, а когда поднимаю сонный взгляд, замечаю, что Макс тоже уже не спит. Лежит, закинув руку за голову, пялится в потолок и о чем-то думает.
— Привет…
— С добрым утром, котенок, — улыбается, убирая волосы с моего лица, — Как спалось?
— Просто прекрасно, — утыкаюсь носом ему в грудь и усмехаюсь, — А тебе?
— Еще лучше. Амелия…
— М? — поднимаю глаза, сталкиваясь с его серьезным ответом, и тушуюсь, — Что такое?
— Мне надо уехать.
— Что? Надолго?
— До вечера. Прости, это очень срочно, я ждал, пока ты проснешься.
— Что-то случилось?
— Нет, — усмехается и садится, потирая глаза руками.
«А мне кажется, что да…»
— Хорошо?
— Это вопрос?
— Мне кажется, что ты…врешь.
Признание заставляет его обернуться, и на секунду я, кажется, вижу подтверждение, но оно быстро уходит. Или его вовсе не было?
— Ничего не случилось, — спокойно отвечает, — Это касается нашего плана. Появилась кое какая возможность, и я хочу ей воспользоваться. Не обидишься?