Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия. Страница 37

— Этого не понадобится, — ответил принц.

— Уверен? — король хмуро отправил в рот поджаренный кусочек хлеба.

— Конечно.

А я вдруг подумала, что Ролдао родился не в своё время. Ему нужно было появиться на свет веке в двенадцатом, когда шли бесконечные кровопролитные войны с андурийцами. Или в пятнадцатом, в эпоху вольных капитанов… Принцу явно было скучно в наше спокойное время мирных переговоров.

— А правда, что вы занимаетесь введением в армию подводных лодок? — спросила я его, когда он провожал меня по тёмным аллеям обратно домой.

Ролдао повернулся ко мне.

— Да, — признался так равнодушно, словно речь не шла о государственной тайне. — Правда, пока инженерные разработки оставляют желать лучшего. Нам очень не хватает вашего отца, Ирэна. Это был гениальнейший инженер нашего времени. Собственно, он и начал разработку этих машин. Впереди нас ждёт война. Лет через восемь или десять. Самая грандиозная и кровавая из всех, что видел мир. И мы должны к ней очень хорошо подготовиться, если не хотим проиграть.

— Это пророчество? — изумилась я.

Наследник рассмеялся.

— Это данные разведки, Ирэна. И да, в чём-то пророчества. Только мы называем их прогнозами. Прогнозами военных аналитиков. А сейчас разрешите пожелать вам спокойной ночи. Если услышите шум, не пугайтесь. Это мы немного пошалим.

У моего дома нас встретил денщик с вороным жеребцом принца в поводу. Ролдао поклонился и поцеловал мою руку.

— Почему — лошадь? — вдруг спросила я.

Он непонимающе глянул на меня, а затем сморщил губы в улыбке.

— Люблю их.

— Я приду, — прошептала я, развернулась и ушла к себе.

А у самой двери оглянулась, любуясь тем, как тонконогий жеребец уносит героя моих детских грёз в темноту.

Ночью я проснулась от грохота и увидела отголоски зарева в окнах дворца. Я сначала подумала, что это гроза, но потом догадалась: артиллерия. Я открыла окно, завернулась в одеяло и села на подоконник, вслушиваясь. И не спала до рассвета, вздрагивая при каждом раскатистом грохоте. Ко времени, когда небо начало сереть, всё стихло. И тогда вдруг проснулся и запел какой-то сумасшедший соловей. А я заплакала.

Не люблю войну.

Ненавижу насилие.

И пушки — тоже не люблю.

Утром я проснулась от взбудораженного голоса принцессы.

— Вставай! Быстрей, ну же! Я столько камушков бросила в твоё окно, что удивительно, как не разбила витраж. Вот ты соня!

Я открыла глаза, пытаясь не зевнуть во всю ширь.

— Сандра?

— Ну, конечно, а кто ещё?

Принцесса взбудоражено защёлкала пальцами, а затем захихикала:

— Я хотела тайно, но пришлось требовать у служанки меня пропустить. Ну у этой, толстой с рыжеватыми волосами. Как её зовут? Я сказала ей, чтобы она никому не говорила о моём визите. Как думаешь, не скажет?

— Ты помирилась с Альваро?

— Да! — расцвела девушка. — Я ночью пришла к нему, и мы поговорили. Мне понадобилось всё моё красноречие, чтобы убедить его, что я безопасна, и, хотя в то же время я — Сандра, но в это же время я — Аль.

Я удивлённо покосилась на неё. Боже, зачем⁈

— А ко мне пришла, чтобы…

— Ну ты же обещала посмотреть, как я летаю — счастливо рассмеялась Алессандра. — Сегодня я — лечу.

— Сегодня?

Боюсь, что произнесла я это совсем не радостным голосом, но принцесса ничего не заметила. Она закружилась по комнате, пританцовывая.

— А ты уверена, что… Ну что этот ваш аппарат… ну что он доделан? — холодея прошептала я.

— Самолет. Представляешь, мы придумали ему название. Ну, вроде как он сам летает, понимаешь? В Ингварии уже делали такую штуку, там пилот двигал специальными палками, и те складывали и распрямляли крылья. Нечто вроде велосипеда с крыльями. А у нас — крылья неподвижные, понимаешь? И мотор! Как на машине.

— Если так, то как машина полетит?

— Увидишь! Ну что, ты идёшь, наконец?

Я была сонная, вялая. Только-только поднималось солнце и, видимо, я проспала от силы часа полтора, а то и меньше. Наверное, меньше. Я покосилась на раннюю гостью. Принцесса была одета в кожаные штаны, куртку и высокие ботинки со шнуровкой. Глаза её блестели безумием лихорадки.

Я поспешно натянула брючный костюм, и мы вышли.

— Мы сегодня всю ночь дорабатывали конструкцию, — радовалась Алессандра. — А потом я сказала, что хочу позвать тебя. Альваро сначала был против, но я упёрлась. Это не дирижабль, который несёт ветер куда хочет, и это не шар… Это как…

— Он знает, что ты принцесса?

— Да не дай Бог, — фыркнула она. — Я не представляю, как он сможет смириться с тем, что я — дочь короля, если сам факт моего пола так его удручил.

— А что ты ему сказала, что упрямый механик согласился допустить меня до святыни?

Сандра чуть заалела.

— Я сказала, что ты — дочь дона Эстэбана. Ты не сердишься? — она виновато заглянула мне в глаза. — Знаешь, я бы всё на свете отдала, чтобы дон Атэйдэ мог увидеть наш полёт.

Ну, а раз дона Атэйдэ нет, то и его дочка сойдёт. Понятно.

Мы шли по росистой траве, по мокрым листьям облетающих каштанов, и Алессандра улыбалась счастливо как, мне кажется, может улыбаться только ребёнок. Было по-осеннему тихо. Роса дрожала в тонких паутинках.

Когда мы вышли к ангару, солнце уже залило луг тёплыми лучами. Я всмотрелась в самолёт, похожий на уродливую птицу. Как оно может полететь?

Альваро стоял рядом, хмуро вытирая руки о фартук.

— Готова? — коротко спросил вместо приветствия.

— Так точно, мой капитан! — рассмеялась Сандра.

Меня царапнуло. Я вдруг как-то сразу вспомнила Лианора. Да уж… сравнение…

Принцесса открыла дверцу в картонном бортике и легко запрыгнула на сиденье. Ну или мне показалось, что он картонный. Самолет мне отчего-то напомнил по форме гроб на колёсах.

— Заводи! — крикнула Сандра.

Из-за крыльев я не видела её лица. Альваро проковылял к носу машины и крутанул большой винт, приделанный к нему. Винт закружился, наращивая обороты. Я смотрела, и у меня появилось странное чувство, что что-то тут не так… не правильно…

—… ходи! — донеслось до нас звонкое.

Альваро отпрыгнул в сторону, упал на землю, и самолёт вдруг… побежал. Он покатился по лугу, сначала неохотно, но потом скорость достигла скорости автомобиля и… превысила её.

— Руль! — заорал Альваро.

Самолёт начал задирать нос. Сдвоенные крылья его чуть трепетали от ветра.

Полоса леса стремительно надвигалась…

— Нет! Стой! — закричала я.

Но машина, вздрогнув, вдруг оторвалась от земли и стала… взлетать!

Я замерла, не в силах поверить своим глазам.

Уродливая птица оторвалась на несколько сантиметров, затем ещё, и ещё… Я побежала за ней. Самолёт поднялся выше человеческого роста…

У них получилось! Но это невозможно… Это… У них получилось!

Я что-то орала, вне себя от восторга. И тут вдруг нос самолёта воткнулся в землю. Он упал в один миг и тут же рассыпался.

— Аля! — заорала я, бросаясь к обломкам.

Подбежав, отбросила сломанный хвост, крыло, раскидала прошитую грубыми нитями ткань и увидела белую как мел принцессу. Она лежала, неестественно вывернув ногу. Хорошо, не голову. Я упала рядом, положила руку на её шею, ловя пульс.

Жива.

Тогда я стала бешено освобождать её от обломков. Жива, Боже… Наконец, мне удалось осторожно вытащить девушку. Будь проклята моя привычка не брать с собой нюхательные соли! Возможно, Сандра в обмороке. Но как это узнать наверняка? Бить по щекам нельзя — вдруг у неё сломан позвоночник? И я сильно ущипнула её.

Принцесса застонала, открыла глаза и попыталась сесть, но тут же вскрикнула от боли.

Ну хоть с позвоночником, видимо, всё в порядке.

— Ты видишь меня? — с тревогой спросила я, махая рукой перед её лицом.

— Да, — слабо отозвалась Сандра. — Вижу. Мы что-то сделали не так…

— Ты слишком рано начала выравнивать самолёт, — сердито отозвался подошедший Альваро. — Я же говорил, что там каждая секунда важна.