Садовник - Кортес Родриго. Страница 20
К нему тут же подбежал молоденький полицейский, взял кобылу под уздцы и молча указал на боковую дверь. Судя по тому, сколько народу протекало через нее, теперь все пользовались именно этим ходом.
Мигель предъявил удостоверение дежурному офицеру, поднялся на второй этаж и без всякой надежды застыл на пороге приемной начальника управления. Здесь было человек двадцать — женщины, мужчины, старики…
— Санчес! Ты, что ли?!
Мигель обернулся. К нему сквозь плотный людской поток пробивался Мартинес.
— Здравия желаю, господин капитан! — щелкнул каблуками лейтенант.
— Ты к шефу?
— Да…
— Тогда пошли. А то он сейчас в муниципалитет уезжает, потом не застать.
Мартинес ухватил его за рукав и уверенно потащил сквозь толпу жаждущих увидеться с новым начальником полиции.
— Давай-давай, главное, не смущайся!
Его подтащили к большому, крытому зеленым сукном столу, за которым сидел крупный седой мужчина с аккуратно, по моде подстриженными «щеточкой» усами.
Мартинес ткнул Мигеля в бок и прошипел в самое ухо:
— Ну! Чего ждешь?
— Лейтенант Санчес! — с отчаянием выпалил Мигель.
— Здравствуйте, товарищ, — встал и подал ему руку новый начальник полиции и вдруг прищурился. — Это же вы подняли вопрос об Энрике Гонсалесе?
— Так точно, господин майор!
— Оч-чень хорошо, — удовлетворенно улыбнулся начальник полиции. — Приятно видеть в полиции умных и справедливых людей, не боящихся левых идей…
— Извините, господин майор… — подался вперед Мигель. — Не понял…
— Совершенно же очевидно, что дело против группы Гонсалеса сфабриковано правыми, — со значением посмотрел ему прямо в глаза начальник полиции, — я так думаю, никакого похищения трупов на самом деле и не было…
«Черт! И этот — со своим интересом!» — мысленно чертыхнулся Мигель.
— Вы, кстати, новую машину получили? — улыбнулся ему новый начальник полиции.
— Никак нет.
Начальник полиции рассерженно крякнул и потянулся к перу.
— Вот… записка… съездите и получите. Приятно было познакомиться.
Мартинес дернул Мигеля за рукав, и тот, автоматически щелкнув каблуками на прощанье, уступил место у стола другим жаждущим. Они с капитаном вышли из кабинета, спустились вниз, во двор, и только здесь Мигель стал постепенно приходить в себя.
— Вовремя ты с этим Гонсалесом рапорт подал, — завистливо цокнул языком капитан Мартинес. — Рисковал, конечно, а видишь, как вышло, — машину получил!
— Что-то я не пойму…
— А чего тут понимать? — рассмеялся Мартинес. — Говорят, наш новый шеф хоть и не социалист, а в одном классе с новым премьер-министром учился… Так что хватай машину, и вперед — служить Республике!
Из Сарагосы Мигель добирался уже на новенькой черной «Испано-суизе», и такой у них в городе еще не было: сверкающие фары, крутые изгибы крыльев, кожаная обивка сидений… И только одно портило все — Голондрина. Недоумевающую кобылу пришлось привязать к машине, и Мигель всю дорогу выдерживал скорость не выше семи-восьми миль в час — идти быстрее Голондрина то ли не могла, то ли не хотела. И когда начальник городской полиции вернулся домой, стояла пасхальная ночь, и ему пришлось примириться с тем, что ордер на арест садовника придется выбивать из прокурора только завтра.
Первую половину пасхальной ночи с субботы на воскресенье Себастьян провел в храме, рядом с отцом и неподалеку от господ Эсперанса, алькальда и прокурора. Позже подошел и тот самый полицейский, что спрашивал его о конфетах, и они с отцом по очереди метнули один в другого острые пронзительные взгляды, и полицейский сосредоточился на молитве, а отец, подождав некоторое время, встал со скамьи и скрылся в плотной толпе прихожан.
Себастьян внимательно слушал, что говорит падре Франсиско, но понимал едва половину. Он уже усвоил, что после смерти человек попадает в рай, но никак не мог сообразить, как это смертью можно победить смерть.
Он совершенно точно знал, что проросший из семечка умершего цветка новый цветок не тот же самый, а юная сеньорита Долорес, несмотря на сходство с покойной бабушкой, — все-таки не она. И только к утру, когда его уже начало клонить в сон, Себастьяну стало казаться, что он что-то прозревает. Но люди пошли к выходу, и вслед за ними побрел и он. Ему предстоял один из двух в году этих странных, непонятно почему свободных от работы дней.
Мигель вцепился в прокурора мертвой хваткой. Еще и еще раз он пытался убедить старого служаку немедленно выдать ему ордер на арест садовника Хосе Эстебана — хотя бы по подозрению в незаконной торговле спиртным. Но старик всячески уклонялся от принятия однозначного решения.
— Не сегодня, Мигель, — благостно улыбался он. — Посмотрите, какой день! Сама природа радуется Христову воскресению!
— Он и сегодня продаст очередную партию! — возбужденно преследовал прокурора Мигель. — И потом, вы же помните это дело о самоубийстве Марии Эстебан! А похищение тела сеньоры Долорес! И потом, вы же знаете, что мой рапорт на рассмотрении в Сарагосском управлении полиции!
— Мне ваше управление — не указ! — равнодушно отмахнулся прокурор.
Они вышли за церковную ограду, пропустили мимо себя семейство Эсперанса, затем этого немого мальчишку, и только тогда прокурор увидел новенькую черную «Испано-суизу».
— А это чья? — удивленно поднял он густые седые брови.
— Моя, — кивнул Мигель. — Вчера в управлении выдали. Ну, так как, господин прокурор? Мне его только в камеру закрыть. А там он мне все расскажет… И в Сарагосе никто не против. Там сейчас вообще одни республиканцы в управлении…
Старик на секунду насторожился, но справился с собой и тяжело вздохнул.
— Управление не против, говоришь? Ну что мне с тобой делать, лейтенант?!
Сразу после службы Кармен и Хуанита стали накрывать в саду стол. Это была старая традиция: дважды в году, на Рождество и на Воскресение Господне, господа Эсперанса устраивали слугам праздничный обед.
Здесь было все: куры в остром томатном соусе, зажаренная на углях баранина, белый пшеничный хлеб, но главное, всего так много, что Себастьян наедался. Это было почти невероятно, но каждый раз наступал момент, когда он с удивлением обнаруживал, что в него больше не помещается!
И на этот раз все шло как обычно. Кармен и Хуанита накрывали, Себастьян ждал, а потом к столу вышла сеньора Тереса, обвела всех ласковым взглядом и вдруг озабоченно спросила:
— А где Хосе? Кто-нибудь видел садовника?
Истекающие слюной слуги переглянулись.
— Себастьян, сходи за отцом, — улыбнулась сеньора Тереса. — И не обижайся на него… сегодня ведь такой день.
Себастьян с сожалением оглядел расставленные по всему столу блюда с мясом, кивнул и помчался через сад. Забежал в дом, убедился, что он пуст, и побежал к лавровой аллее. Он знал, где пропадает отец по праздникам.
Ордер на арест садовника господ Эсперанса, Хосе Эстебана, начальник полиции получил в считаные минуты. В считаные же минуты, на ходу привыкая к новенькой машине, он промчался по булыжной мостовой через центр города и выскочил на пыльную дорогу, ведущую к усадьбе Эсперанса. Слуги еще не сели за стол, когда начальник полиции уже разговаривал с сеньором Эсперанса.
Старый полковник не поверил, что его садовник торгует спиртным, но препятствовать аресту не стал.
— Идите в сад, лейтенант, — только и сказал он. — Там как раз накрывают стол для прислуги. Только одна просьба…
Мигель насторожился.
— Сегодня все-таки Пасха… Сделайте это тихо.
Мигель охотно кивнул и быстрым шагом спустился в сад. Миновал две большие клумбы, затем аллею с аккуратно подстриженными кустами, нырнул в заросли лещины, вышел к поляне и, не покидая своего укрытия, оглядел сидящих за уже накрытым столом. Садовника здесь не было.
Мигель с тоской подумал, что опоздал. Он не слишком верил предчувствиям, но теперь все внутри его буквально кричало: торопись! Он может уйти!