Работа легкой не бывает - Цумура Кикуко. Страница 58

Господин Хакота пообещал заехать днем, поэтому утром я, как обычно, занималась перфорированием билетов и бродила по округе. В обед я съела онигири и выпила суп-мисо быстрого приготовления из супермаркета по соседству с домом, потом приняла вызов от господина Хакота по рации.

– Что случилось? – спросила я.

– У нас заблудившийся человек. Кажется, где-то в ваших краях, прием.

– Кто он, этот человек?

– Женщина средних лет в красной куртке. Видимо, потерялась, когда собирала каштаны вместе со своей спутницей, прием.

– Поняла. Мне попробовать поискать ее?

– Да, будьте добры. По словам ее спутницы, в последний раз она видела ее возле чего-то желтого на дереве – думаю, это наверняка дождевик «Кангрехо», прием.

А-а, подумала я, втайне впечатленная тем, что жуткая драная тряпка и впрямь служит ориентиром.

– Хорошо, постараюсь как можно быстрее добраться до дождевика, прием.

– Спасибо! – Господин Хакота отключился.

Я затолкала в рот остаток онигири, глотнула мисо, вышла из хижины и села в багги. Маркеры, ведущие к дождевику, – те самые, которые я воткнула в землю еще в первый день, – были на месте. Поначалу мне казалось, что на багги я рискую уехать слишком далеко, поэтому я обследовала окрестности, передвигаясь пешком, но в последнее время привыкла доезжать на багги до известных ориентиров.

Женщину в красном анораке я нашла довольно быстро.

– Привет! – окликнула я ее.

– О, вы как раз вовремя! – Ее глаза заблестели. – Моя подруга потерялась.

По-видимому, женщина даже не подозревала, что потерялась она сама. Когда я объяснила, что это ее подруга попросила нас разыскать ее, она сразу сникла.

– Ох, стыд какой! Извините, что побеспокоила вас.

– Нисколько! – Я покачала головой и предложила ей сесть в багги сзади.

– На сайте я прочитала, что здесь множество каштанов, только собирай.

– Вот как?

– Колючих оболочек каштанов на земле в самом деле много, но все они пусты.

У этой женщины возникли те же подозрения, что и у меня, подумала я, но постаралась не выдать их и ответила:

– Да, говорят, их живность съедает.

– Правда? Неужели здесь водятся настолько ловкие животные, что они умеют разламывать оболочки пополам и вынимать из них каштаны?

Такой скептицизм я не могла не поддержать. В попытке несколько сгладить впечатление я объяснила, что каштаны продают в парковом магазине, а сама тем временем размышляла над сказанным. Обезьяна еще могла бы расколоть оболочку, пользуясь каменными орудиями, думала я, но сомнительно, чтобы обитающие здесь белки были способны крепко ухватить каштан и разломить оболочку голыми лапками.

Я доставила женщину к конторе «Даров леса» и удостоилась потока благодарностей от ее спутницы. В ответ я только качала головой и повторяла: «Нет-нет, это пустяки!» – а женщина на прощание подарила мне упаковку с пакетиками чая из лопуха. По-видимому, она купила их в отделе сувениров конторы, ожидая, когда спасут ее подругу. Я бросила взгляд на госпожу Кудо и господина Нодзима, стоящих поблизости, безмолвно спрашивая, можно ли взять чай, и когда оба кивнули, словно отвечая: «А что такого?» – я как можно вежливее поблагодарила женщину и приняла подарок.

К себе в хижину я вернулась на багги и уже парковалась, когда заметила, что ко мне из-за деревьев выходит господин Хакота. Видимо, пока я искала потерявшуюся женщину и отвозила ее в контору, он ходил проверить знак.

– Вы не поскупились на маркеры, так что я быстро нашел дорогу, но с указателем ничего хорошего!

– «Ничего хорошего»? Что вы имеете в виду?

– Да то, что указывает он совсем не туда! Если идти в ту сторону, до хлебных деревьев не дойдешь.

– Правда?

– Должно быть, кто-то из посетителей пошутил. Ужас! Я выдернул его и поставил так, чтобы он указывал куда надо, но он страсть какой тяжелый, и спина у меня теперь уже не просто побаливает.

С притворной мрачностью господин Хакота сложил руки. Я как раз думала о том, что не стоит отпускать его пешком в офис после такой нагрузки, как вдруг вспомнила подаренный мне чай.

– Выпьете чашечку чая перед уходом?

– А можно? – Он поднял на меня взгляд.

– Подруга заблудившейся женщины купила его в сувенирном отделе и в знак благодарности подарила мне.

– А, из лопуха! Это будет кстати, да.

Плоды хлебного дерева можно уносить домой, продающийся чай принимать в подарок – видимо, сотрудникам парка не возбранялось пробовать местный товар. Я налила воды в чайник и перенесла его на плиту, чтобы вскипятить, когда заметила, что конфорка довольно теплая. Перед обедом я кипятила воду, чтобы заварить мисо, так что, возможно, в этом не было ничего странного. Повернувшись, чтобы открыть газ, я никак не могла отделаться от беспокойства, поэтому поставила чайник не на плиту, а обратно в раковину.

Суп-мисо я заваривала не меньше часа назад. Взглянув на дисплей рации, вынутой из кармана, я обнаружила, что уже половина второго, то есть с двенадцати, времени моего обеда, прошло девяносто минут. Неужели конфорка плиты так долго остывает после того, как на ней вскипятили чайник? Я обернулась, чтобы спросить об этом господина Хакота, но увидела, что он сидит за столом, положив голову на руки и закрыв глаза с явно усталым видом, и передумала. Я переставила чайник на конфорку и открыла газ. Может, просто так получилось. И эта конфорка остывает дольше других. Не задумываясь, я медленно покачала головой.

Со временем я закончила перфорировать все билеты, какие были в коробке, привезенной мне в первый день работы. Когда я известила об этом господина Хакота, он распорядился, чтобы я отвезла готовые билеты в музей и забрала новую партию, поэтому сразу после обеда я погрузила коробку в багги и отправилась в путь.

Я объяснила женщине за стойкой администратора цель моего приезда, она провела меня в служебное помещение музея, в отдел связей с общественностью. Его глава, господин Хаманака, спросил, не возьму ли я еще партию. Потом удалился в кладовую и вывез на тележке картонную коробку. День был будний, время обеденное, музей почти пустовал. В вестибюле размещались скелет гигантского ископаемого ленивца, подаренного музею Уругваем, реконструкция саблезубого тигра в натуральную величину, чучело странствующего альбатроса с распростертыми крыльями и статуя гоминина Обаяси, обнаруженного при раскопках в парке. Гоминину, который с довольно скорбным видом устремлял взгляд в даль, явно было тепло в накидке из шкуры медведя или какого-то другого крупного зверя.

Остановив тележку, я засмотрелась на альбатроса, впечатленная его размерами, как вдруг за моей спиной кто-то нерешительно произнес:

– Эм-м… прошу прощения…

Я обернулась и увидела женщину моих лет или чуть старше. Попытки порыться в памяти на случай, если мы недавно встречались, ничего не дали: женщина казалась незнакомой.

– Вы ведь работаете в хижине в секции «Дары леса»?

Я кивнула, понятия не имея, как она это определила, поэтому спросила:

– Как вы догадались?

– По вашей куртке, – ответила женщина. – Ту же работу я выполняла еще несколько недель назад. А сегодня просто зашла забрать уведомление об увольнении.

– А-а…

Я кивнула, все встало на свои места. Разумеется, моя предшественница вполне могла определить, кто я.

– Все идет хорошо?

– Да, спасибо. – Я опять кивнула.

Женщина была худой и бледной, ее лицо казалось несколько нервным, но я не заметила на нем признаков острого стресса, который вообразила, услышав от господина Хакота о ее приступах беспокойства. Она просто выглядела как человек, вести себя с которым следует осторожно. Наш разговор мог бы на этом и завершиться, если бы женщина не издала робкий возглас:

– М-м…

– Да?

Казалось, она хочет что-то сказать, но не может подобрать слова, поэтому я расслабила плечи, наклонила голову и приняла позу терпеливого ожидания. Женщина покачала головой, бросила взгляд на странствующего альбатроса, а потом, словно наконец исполнившись решимости, уставилась на меня в упор и спросила: