Рысюхин, ты что, пил? (СИ) - "Котус". Страница 51

— И всего-то⁈ А мы же, с подачи хозяина, чего только не вытворяли с этим торфом и ячменём!

Далее он половину дороги до Алёшкино делился наболевшим, ничуть не обижаясь на мой смех. Что там мой — порой даже Семёныч на козлах тихо трясся, сдерживая себя.

А вот в Алёшкино меня ждал не самый приятный сюрприз. Работники после моего вчерашнего визита сегодня меня явно не ждали и позволили себе излишне расслабиться. Нет, ничего критичного, наподобие пьяного полового или испорченного сусла, но мелких недочётов и недоделок была масса, плюс некоторые нарушения гигиены. Раздав люлей, познакомил работников с будущим, «если он согласится работать с такими раздолбаями», управляющим провёл ему экскурсию по всем зданиям, после чего мы двинули дальше. В Курганах нас всё же накрыла гроза, на территорию трактира «Прикурганье», который все местные упорно именовали «корчма», въезжали уже под первыми каплями ливня. Непогода продолжалась до позднего вечера, вынудив нас заночевать в гостевых комнатах данного заведения и отложить визит на винокурню до завтра. Благо, возможность такого поворота событий оговаривалась, и бабушка не будет волноваться зря.

За ужином Егор Фомич вновь вернулся к вопросу о виски:

— Хочется, понимаете ли, всё же выгнать эту виску, хотя бы для того, чтоб наконец уже забыть о ней!

— Виски, не «виска», мужского рода и не склоняется, паразит. А что до желания… Тут у нас, помимо трёх перегонных кубов промышленного, так сказать, объёма есть две малых установки. Одна — фактически обычный самогонный аппарат, только с нагревом браги на водяной бане, старинный, объём два мерных ведра, то бишь — двадцать четыре литра. Вторая — современная, на шестьдесят литров браги, со своим малым ректификатором. Используем для всяких экспериментов, пробной выгонки и для производства малых партий продукта «для себя». Оба этих аппарата — в вашем распоряжении в свободное от основной работы время. Ячменя в Алёшкино тоже хватает, вот если захотите из кукурузы выгнать — тут уж сырьё поискать придётся.

Егор Фомич, по итогам поездки, предложение работать на нас принял. У меня возник вопрос о том, где он жить собирается, и что при этом будет с семьёй.

— Спасибо, что заботитесь об этом. Вообще наш род, если позволите так называть всё семейство Подбеляковых, обитает в местечке Руденск, под Пуховичами. Там же живут жена и двое детей, мальчик и девочка. Скоро ждём третьего. Я пока поищу съёмное жильё, возможно — комнату, а позже определимся.

— Пока будем заняты передачей дел — предлагаю вам пожить у нас дома, в гостевой комнате. Это будет удобно в первую очередь для меня и для работы. Потом я бы посоветовал, хотя и не буду настаивать, снять или купить, если средства позволяют, дом в Алёшкино. Деревня большая, зажиточная, со множеством промыслов. Там даже есть своя школа-четырёхлетка, попечением барона Шипунова. И вам меньше времени на дорогу тратить. Ну и, разумеется, можете останавливаться в комнатах нашего трактира без какой-либо оплаты.

Подбеляков оказался действительно знающим и толковым специалистом. Ему понадобилась неделя на то, чтобы принять у нас с бабушкой дела — при том, что сам я, вроде как с детства будучи причастным, потратил втрое больше времени и ещё не со всем разобрался. За эту неделю он один раз проехался по будущему заведованию с Семёнычем, а после — ещё раз, уже сам и со списком конкретных вопросов. Надо сказать, что среди старых работников он быстро сумел поставить себя главным, даже без помощи моей или бабушки, всё решил сам.

Июль пролетел в хлопотах и заботах, как будто его и не было. Наш «зодчий-кровопивец», именуемый Яков Наумович, наконец-то закончил «стройку века» в виде моего парадного костюма, и я смог завершить формальности по вступлению в права главы рода, а именно — съездить в губернскую Геральдическую палату и губернское же Дворянское собрание. При том, что вопрос о назначении главы рода определяется исключительно божественной волей, а чиновникам этих заведений нужно лишь провести решённый без них вопрос по учётным книгам — в Геральдической палате я потратил полтора часа, а в Собрании — все три! Там я поблагодарил себя за привычку возить с собой изрядную сумму наличности, поскольку оказалось, что в Собрании нужно «оплатить банкет по случаю вступления в права главы рода». Что характерно, моё присутствие на оном не требовалось, только подпись в журнале регистрации пожертвований, что должно было подтвердить законность побора. Отдав двести пятьдесят рублей остался с тремя рублями монетами, едва на дорогу обратно. Как удалось подсмотреть в книге, не титулованные выделяли от двухсот до трёхсот рублей (потому и выплатил «по среднему»), а вот бароны уже от пятисот до тысячи! Графов на развороте не было, а листать сей манускрипт мне никто не позволил.

Трижды ездил по официальному вызову в лабораторию для проведения экспертиз. Один раз это были стаканчики с обезличенными названиями «Образец номер такой-то». У меня под конец работы возникли подозрения о том, что это такое, но я старательно задавил эти подозрения, запретив себе думать на данную тему. Если бы я позволил себе чётко сформулировать мысль, что в стаканчике содержимое желудка покойника, то на этом бы всё и закончилось — убедить себя и дар богини в том, что я собираюсь ЭТО съесть я бы точно не смог. Но ощущения и без того остались феерические.

Оба раза возил с собой заказы коллег, из-за чего по Минску приходилось передвигаться на извозчике. Заодно и научился общаться с этой братией. Первый из них поначалу пытался нудить на тему того, что «надо бы добавить» сверх оговорённой суммы, ссылаясь то на тяжесть груза, то на якобы угрозу обивке со стороны ящиков (картонных!). Но когда увидел вывеску над местом назначения — икнул и резко замолчал. Более того — даже помог выставить ящики на крыльцо! Ещё один раз отправлял груз в Минск и один раз — в Борисов «по почте». Причём в случае с заказом от Офицерского собрания пришлось заранее договариваться с железнодорожным начальством, поскольку выпивки заказали действительно много, да и сопровождающего подпрапорщика в почтовый вагон просто так не пустили бы.

Ещё был примечательный разговор с бабушкой. Она зашла вечером в кабинет, где я сидел над бухгалтерскими книгами.

— Внучок, что не весел? Вроде же в этом годы все расходы закрыли, и в плюсе остаёмся, несмотря ни на что?

— Так-то оно так, но… Закрыли мы всё это за счёт прибыли от разовых и, по большому счёту — случайных сделок. Регулярная деятельность еле-еле в плюс выходила, а с наймом управляющего — уходит в минус. Это не считая расходов на учёбу. Надо как-то менять ситуацию, чтобы не зависеть от случайностей.

Бабушка рассмеялась.

— Ох, внучок! Ты думаешь, у других как-то иначе дела обстоят? Да у всех дело кормит — и на том спасибо. Если что-то ещё остаётся помимо расходов на жизнь — вообще замечательно. Всё, что сверх того — это именно что на удаче и том, что удалось выкрутить. От того все и бегают, и упираются, и ищут постоянно, где и как заработать можно. А если от дела начинает постоянный доход идти сверх необходимого — то его тут же в расширение этого самого дела вкладывают, и не всегда это окупается, надо сказать.

— И толку от такой мышиной возни⁈

— Не говори! Во-первых, как уже сказала — дело кормит. Есть, где жить, есть, что надеть и что съесть, причём не слишком себя ограничивая, в разумных пределах. Во-вторых, оно кормит не только нас. Сколько человек на наших предприятиях работает? А кроме того — крестьяне, что бураки выращивают, те, у кого мы зерно покупаем, сахар, прочее сырьё? А те, кто у нас оптом скупают и потом в розницу продают? Ну, и в-третьих — налоги, вещь для нас неприятная, а для жизни в Империи — необходимая. Так что есть польза от нашей «возни», для многих есть.

— Всё равно, хочу сделать так, чтобы моя семья от случайностей не зависела!

Бабушка только потрепала меня по голове и поцеловала в макушку, молча. Больше мы к этой теме не возвращались.

И вот, наконец, вся подготовка, все сборы и суета, все споры и расчёты позади, вещи собраны, завтра еду в Могилёв, становиться студентом. Начинается новая часть моей жизни.