Час гончей (СИ) - Блум М.. Страница 29

Ep. 13. Княжна Вяземская (I)

— Отправила? Ты ему правда отправила⁈ — среди розовых стен гудел целый хор женских голосов.

— А то! — фыркнув, девушка одернула пижаму под любопытные взгляды подружек.

— Вот же ты отчаянная! — мигом загалдели они. — И что ответил?

— Ничего не ответил, но стоит, что прочитал, — отозвалась она, глядя в смартфон.

— А прикинь, теперь всю ночь будет дрочить, сиськи твои рассматривать! — хихикнула одна подружка.

— Да ладно тебе, у Люберецкой-то поди получше, — прыснула другая.

— Лучше, чем мои? — девчонка со смартфоном снова задрала пижаму, показывая под общий смех все свое богатство в лифчике с цветочками.

Слушая болтовню подружек и глядя на эту дурость, Настя Вяземская поморщилась. Как же она ненавидела такие разговоры. Она вообще не слишком любила такие девичники — они больше нравились ее сестре. Ну и конечно же, ее брату — потому что те, кто перемечтаются этим вечером о мессире Павловском, ночью тайком пойдут к ее брату как к ближайшему члену, который способен их развлечь.

— Вот же ты шлюшка! — не унимались вокруг девчонки.

— Да что такое? Лица ж не видно…

— Ну так он же колдун! Наколдует еще и выяснит, кто ты, и придет и будет тебя всю ночь бурить. Вот так вот хочешь? — фыркнула сестра и начала щекотать подружку.

Та откинулась на расстеленный по полу мягкий пушистый — невыносимо розовый — плед и расхохоталась, и хохот опять подхватили все.

Настя снова поморщилась, чувствуя, как от дружного заливистого смеха начало стучать в висках. Можно подумать, колдунам нечего делать, кроме как бурить каких-то дур всю ночь. Как будто колдуны нужны только для этого. А если ты шлюха, зачем это показывать? По крайней мере, тому, кто не оценит.

— Взяла уровень! Будет он ее бурить, он Люберецкую бурит…

— Ой, а вы видели ее новое платье…

Дальше все дружно полезли в аккаунт балерины рассматривать ее тряпки. Настя потерла виски, где стучало с каждой секундой все громче. Взгляд с досадой прошелся по розовому пледу, по точно таким же розовым стенам — по ее мировоззрению, стены надо было выкрасить в черный. Но кто ее тут спрашивает? В родительском доме все было так, как хотели родители. Каждый угол вон оберегами завешали — так, что в глазах уже рябило от серебра. Знали бы они, что ничего не помогает.

— А Люберецкая-то у него не одна, — заметила сестра, — мы и другую с ним в театре видели… Правда, Насть?

В ответ княжна Вяземская криво усмехнулась. Да, окружил кое-кто себя красотками — одна повсюду его брошью размахивает, другая сверкает кулоном с его знаком. Довольные девки, которым теперь можно не бояться. Ну конечно, у них же есть защитник — мессир Павловский.

Это имя уже раздражало. Брат болтал о нем не затыкаясь, даже отцу все уши о нем прожужжал. Скоро это имя можно будет во время завтрака размазывать по тостам — так его много в последнее время в доме. Даже в ее комнате сейчас говорят только о нем — будто в мире нет тем интереснее.

— А у этой вообще написано «любимый», — одна из подружек оторвалась от смартфона. — У него девушка, что ли, есть?

— И кто?

Ну если вы не знаете кто — то ответ простой: это никто.

— Обычная содержанка, по-любому, — сказала Настя, массируя висок.

— А Люберецкая тогда для каких целей?

— Еще одна содержанка, — снова пояснила княжна. — Может себе позволить.

— Видишь, — сестра со смехом повернулась к своей подружке, — зачем ему твои сиськи… Когда у него сразу две пары есть!

— Ну так мои-то благородные! — парировала та, и снова все прыснули.

— А вы брата его видели?..

Дальше все дружно переключились в аккаунт его брата, комментируя, как текущие кошки, голые плечи, голый торс и татуировки. Интересно, а у самого Павловского есть какие-нибудь татуировки? Вот у братца, которого он явно держит рядом для контраста, они есть — на каждом снимке торчат, пока их обладатель чуть из штанов не выпрыгивает. Сам же Павловский предпочитал себя не открывать, и это повышало его стоимость в ее глазах. Настя чувствовала, что чем-то они даже похожи — кроме одного.

Подружка, в этот момент листавшая ленту мессира, заботливо подвинула экран к ней. Однако общего восторга княжна не разделяла — наоборот, его взгляд раздражал. Дерзкий, вызывающий, самоуверенный — будто этот парень ничего не боится. Даже у его отца, про которого все говорили, что нет никого страшнее Волкодава, она ощущала глубоко затаенный страх. Этот же смотрел так, словно мог потягаться с самой Темнотой, словно ему все ни по чем — такого Настя еще ни в ком не видела. И это злило.

Хотелось выбросить из головы нового мессира Павловского, забыть и не вспоминать. Но он будто засел внутри, подцепил ее как рыбку на крючок — и даже не знал об этом. И это злило больше всего. Ну не грудь же ему посылать, в конце концов, чтобы он соизволил обратить внимание? Да и кто он вообще такой, чтобы она для него старалась?..

— Насть, я возьму зарядник?

Подружка потянулась к ящику ее стола — нижнему, обычно никому не нужному, тому самому, — и сердце нервно дернулось.

— Не лезь, — быстро сказала княжна.

— Ой, а что там? — тут же завелась подружка. — Любовные записки? От кого? — и схватилась за ручку ящика.

— Сказала же: не лезь!..

Голос прозвучал так хлестко, словно рассек плетью воздух. Рука испуганно отдернулась прочь, и среди розовых стен повисла тишина. Все мигом уселись, будто по палке проглотили, и все уставились на нее. Настя стиснула зубы. Спасибо, мессир Павловский — надо было убрать ваш поганый подарочек подальше, но куда его убрать в этом доме? Где даже цвет собственных стен нельзя выбрать! Вам-то легко, вы умерли — а разбираться с этим она должна одна. Не могли и эту проблемку сыну завещать?

— Блин, у меня мурашки, — пробормотала рядом подружка, — когда ты так говоришь.

— Прости, — сухо отозвалась княжна.

Однако уже в следующую секунду это стало неважно: дверь отворилась, и в комнату заглянул брат. Ну конечно, когда в доме девичник, этот просто не мог куда-нибудь уехать.

— О, у нас гости, — прислонился он к косяку, оценивающе оглядывая каждую гостью.

Атмосфера мгновенно изменилась. Девушки приосанились и стали кокетливо улыбаться, стреляя глазками и принимая позы пособлазнительнее. Как бы это не кончилось как обычно, когда кое-кто из подруг просто исчезнет посреди ночи в известном направлении. Может, проще было позвать их сразу ему?

— А правда, — протянула одна, накручивая длинный локон на палец, — что мессир Павловский убил в одиночку сотню собак?

— Конечно, — Алекс еще удобнее прислонился к косяку, готовый подыгрывать любой тупости. — Одним взглядом убил…

По комнате разнеслась парочка восторженных ахов — всегда находились девицы, которые верили всему.

— А потом и Гончую убил. Вторым взглядом, — с самым что ни на есть серьезным видом изрек брат.

— А познакомишь с ним? — следом загалдели девчонки, и снова по комнате разнесся смех.

Настя в очередной раз поморщилась, потирая еще сильнее занывшую голову. Как же эти дуры бесили — и так всю ночь. Интересно, они бы так же смеялись, если бы то, что лежит в этом ящике, разбилось прямо здесь, или с воплями выбежали бы отсюда?

Ву самозабвенно кружил по комнате, транслируя мне картинку: обнаженную женскую спину, голую грудь, приплюснутую о простыню, и пальчики, умело скользящие по нежной коже — пока Агата, всем видом показывая, что не испытывает восторга, втирала в спину Ники пляшущих черных змеек.

— Зачем тебе? — бурчала ведьмочка. — Жила б обычной жизнью!

— Обычной жизнью я жила до смерти, — философски отозвалась моя балерина. — А скверна здорово влияет на тело. Должны же быть в смерти хоть какие-то преимущества.

Очередная порция змеек приземлилась ей на затылок под собранными узлом светлыми волосами.

— Смотрю, у тебя от смерти вообще одни преимущества, — ехидно заметила массажистка, растирая черноту по голой коже. — Исключительно любопытства ради, как вы его делите? График какой составляете или по жребию?