(Не) любимая жена Владыки драконов (СИ) - Вечер Ляна. Страница 46

— Окажите мне честь, госпожа, — торговец приносит небольшой чайничек, — попробуйте этот теберш, — наливает из чайника в пиалу напиток розоватого цвета. — Я сам его приготовил, — разгибает спину и гордо выпячивает грудь.

Теберш оказывается похож на фруктово-ягодный морс со сливочной ноткой, только слишком сладкий. Но чтобы не обидеть хозяина, я хвалю напиток и выпиваю почти всю пиалу. Водички бы сейчас…

— Как мне вас называть? — причмокиваю, пытаясь избавиться от приторной сладости во рту.

— Зовите меня Али, госпожа, — с поклоном сообщает продавец еды. — Вы сказали, я могу помочь. Сочту за честь.

— Да, я пришла просить помощи, — удобнее устраиваюсь на подушках за столом и достаю из кармана халата увесистый мешочек с золотом. — Не бесплатно, конечно.

Али не строит из себя скромнягу — берёт кошелёк и садится напротив меня:

— Слушаю вас, госпожа.

— Дамла сказала, вы отправляетесь с караваном в Керу. Это правда?

— Это так, — торговец снимает с головы малиновый тюрбан и утирает ладонью взмокший лоб. — Моя старуха-мать и старшая сестра живут в Кере. Здоровье матушки с каждым годом становится хуже, да и сестра уже немолода. Ей сложно ухаживать за матерью. Вот я и решил забрать её к себе. Накопил денег на самый безопасный караван, который только можно себе представить. Его ведёт дракон. Хашбеб. Вы слышали о нём, госпожа?

— Немного. Собственно, за этим я и пришла. Что вы знаете о Хашбебе, Али?

— Он уже много лет водит караваны по пескам. Путников сопровождают вооружённые стражи на вивернах, и сам Хашбеб летит рядом в ипостаси дракона. Никакие кочевники, варвары или дикие звери не страшны. Это дорогого стоит — в прямом и переносном смысле. Мне пришлось работать целый год без выходных и во многом себе отказывать, чтобы купить место в караване Хашбеба.

— Значит, этот дракон водит караваны по пустыне и таким образом зарабатывает?.. — я стучу кончиком пальца по скуле и размышляю.

— Обычно это так… — Али встает, подходит к двери и выглядывает на улицу, словно проверяя — не подслушивает ли кто-нибудь нас за порогом. — Но в этот раз я заметил кое-что странное, госпожа, — шепчет, вернувшись за стол. — Когда я пришёл платить за места в караване, то случайно увидел список путников, которых уже набрали, чтобы привести из Керы в Бушару. Почти всё было занято, кроме одного места. Тогда я решил купить и его, чтобы забрать к себе не только матушку, но и сестру. Золото у меня для этого было. Вот только мне отказали.

— Хм, и почему же? — хмурюсь. — Хашбебу не нужны деньги?

— Я так не думаю, — Али мотает головой. — Скорее всего, это место занято, но имя путника держат в тайне, поэтому и не написали его в свитке. Похоже, на этот раз караван Хашбеба отправляется в Керу не только ради заработка. Они собираются доставить в Бушару кого-то важного. Тайно, — делает большие глаза.

Что-то мне подсказывает, что Лейла ездила к брату, чтобы попросить привезти из Керы кого-нибудь из родни настоящей Аиши. Мачеху или сестру. Драконица отлично знает — «глаза и уши» есть не только во дворце, но и в городе. Поэтому имя путника держат в секрете. Меня хотят подставить. В этом я уже не сомневаюсь.

Возможно, стоит сыграть на опережение и самой рассказать всё мужу. Это большой риск. Я не знаю, как Хан отнесётся к тому, что я не из Керы, а из другого мира. И что будет, когда он узнает о моём романе с Шахом, тоже неизвестно. Но сегодня ночью я видела в глазах мужа отражения чувств, которые сама к нему испытываю. Это не мимолётная страсть. Это гораздо больше, глубже и сильнее. Ханар должен понять меня. По крайней мере, хочется в это верить.

— Спасибо, Али. Вы мне очень помогли, — тяжело вздохнув, я собираюсь встать.

— Нет-нет, госпожа! — торговец машет руками. — Это ещё не всё… — он снова переходит на шёпот. — Я слышал, что караван оплачен из казны владыки. Не полностью, но какая-то часть денег у Хашбеба оттуда.

Новость выбивает меня из колеи. Несколько мгновений назад я размышляла о том, чтобы открыться мужу, рассказав ему правду о себе. Я надеялась на его великодушие и понимание, но слова Али меняют всё. Лейла не имеет доступа к деньгам из казны, как и Шахаан. Выходит, Хан сам оплатил место для моей родни в караване. Он знает о планах Лейлы и поддерживает её. Похоже, драконице удалось посеять зерно сомнения в господине, и он затеял тайную проверку для меня. Сомнения — смертельный яд для любви. Отрава…

У меня есть тайны. Но, видит бог, всё, что со мной случилось — череда горьких случайностей. Моей вины в этом нет. И уж тем более я не желаю зла мужу. Почему он решил, что доверять Лейле правильнее, чем доверять мне? Зачем действует за моей спиной? И почему не задал вопросы мне? Сердце сжимается от боли. День забирает счастье, которое принесла ночь.

— Али, скажите, сколько займёт путь из Бушары в Керу и обратно? — спрашиваю, едва сдерживая слёзы.

— Для обычных караванов такая дорога займёт месяцы. А Хашбебу понадобится неделя, чтобы добраться до Керы и ещё неделя, чтобы вернуться обратно.

— Две недели, — киваю.

— Госпожа, что с вами? — торговец не выдерживает. — Я обидел вас?

— Нет-нет, — шмыгнув носом, вытираю проступившие на уголках глаз слёзы, — вы мне очень помогли, Али.

Выйдя из дома торговца, я ещё несколько минут стою у кареты, запряжённой буйволами, и мысленно хороню доверие к Хану. Я не стану рассказывать ему о себе. В воспалённом от общения с Лейлой мозге владыки может родиться всё что угодно. Например, за мою прошлую связь с Шахом муж решит бросить меня в темницу или вообще отправит на плаху. Драконица не побрезгует помочь господину принять такое решение.

***

Возвращаться во дворец не хочется. По крайней мере, не сразу. Да и надо заехать на базар за тыхмой. Не возвращаться же с прогулки с пустыми руками. Я не хочу вызвать новые подозрения у мужа. Он и так подозревает меня в том, что есть и чего нет.

Быки не пройдут в узких рядах между палатками, поэтому, оставив карету у фонтана, мы с джиннами направляемся на базарную площадь.

Когда я была здесь первый раз, мне всё казалось уютным и по-восточному самобытным. Сейчас я вижу совсем другое. Лужи под ногами, грязные тканые навесы над покосившимися прилавками и не слишком дружелюбных торгашей. Вон продавец костерит покупателя, отказываясь возвращать ему деньги за подпорченный товар. А вон почти посреди базарной площади зловонная помойка.

Джинны безмолвно следуют за мной. Но я не знаю куда идти. Что такое тыхма? Понятия не имею. Спрашивать об этом у духов как-то неловко. Подумают ещё, что их госпожа не дружит с головой.

— Скажите, где я могу купить тыхму? — тихо интересуюсь у старушки, которая торгует пряжей.

— Точно не в этой части базара, — фыркает она. — Ищите торговцев фруктами.

Это было грубо, но информативно. Теперь я хотя бы знаю, что тыхма — фрукт. Ну или что-то вроде того.

Прилавки, заваленные фруктами и овощами, нахожу быстро, а вот понять, что из этого тыхма, невозможно. Ценников с наименованием товара здесь нет.

— Скажите, у вас есть тыхма? — спрашиваю у продавца.

— Госпожа, вы стоите рядом с ней! — отзывается продавец.

Да? Я думала, это обычная тыква… Выглядит она именно так. Оранжевый плод небольшого размера.

— Дайте мне парочку, пожалуйста, — достаю из кошелька два хамма и протягиваю их торговцу. — Этого хватит?

— Этого хватит, чтобы купить все, что у меня есть! — восклицает он.

Лукавит, наверное. Забалтывает покупательницу. Но мне всё равно. Настроение ниже плинтуса.

— Спасибо, — благодарю торгаша, забирая у него корзины с покупками.

— Подождите, госпожа, у меня есть нарезанная тыхма, — берёт с прилавка огромный зелёный лист, свёрнутый кульком, и протягивает мне. — Возьмите, чтобы перекусить сейчас.

В кульке нарезанная крупными кубиками тыхма. Если за целую я отдала два хамма, то четверть в нарезке стоит — три. Маркетинг на уровне… Но аромат тыхма источает невероятный! Её запах чем-то похож на дыню, только ещё привлекательнее. И я с лёгкостью отдаю продавцу деньги.