Тиран в шелковых перчатках - Габриэль Мариус. Страница 49

— Что?

— Мысль о возвращении к Тиану. Мне даже снилось, что я снова с ним в Париже, мы хохочем и едим лобстера. Как мне не хотелось просыпаться после таких снов!

Купер это очень растрогало:

— Он ни на минуту не прекращал верить, что вы вернетесь. Даже каждую неделю консультировался с астрологом по поводу вас.

Катрин кивнула:

— Да, с самого детства он вечно охотился за клевером с четырьмя лепестками, собирал талисманы на удачу, придумывал заклинания. Помню, как-то раз на ярмарке цыганка погадала ему по руке. Она сказала, что женщины принесут ему счастье и он сколотит на них целое состояние. Он так обрадовался! Родители над ним посмеялись. Их насмешила сама мысль о том, что Тиан будет зарабатывать при помощи женщин — вы же знаете, какой он.

— Да, я знаю, какой он.

— Состояния он пока, возможно, и не сколотил, тем не менее на жизнь он зарабатывает за счет женщин.

— Если бы только он ушел от Лелона и основал собственный дом моды! Тогда, возможно, предсказание о богатстве еще сбудется.

— Для меня он был самым добрым и любящим из братьев. Благодаря ему мое детство было счастливым, хотя все могло быть иначе — предпосылки для этого имелись.

— Почему вы так говорите?

То, что рассказала Катрин, поразило Купер: оказывается, их мать была сторонницей строгой дисциплины, держала детей на расстоянии и была холодна с ними.

— Уверена, она нас любила, но при этом была слишком строга и вечно занята. Она не поощряла в нас проявления чувств. Нам не позволялось просто подбежать и обнять ее. Стоило кому-то нечаянно помять ей платье, сразу следовала суровая отповедь. Ее хорошее отношение следовало заслужить, а это было нелегко. Все мы ходили вокруг нее на цыпочках — все, кроме Тиана. Он повсюду таскался за ней хвостом. Он выучил все названия цветов в ее саду — даже латинские. Братья били его и дразнили маменькиным сынком, но он не обращал на них внимания. Он всеми силами стремился завоевать ее любовь.

Купер вспомнила, как Диор признался однажды, что живет ради того, чтобы доставлять удовольствие другим.

— И ему это удалось?

Катрин помедлила, прежде чем ответить:

— Думаю, она позволила ему приблизиться к ней, как никому из нас. Только его она брала в Париж к своей модистке.

— А это была особая привилегия?

— О да! Даже нас с сестрой она никогда туда не возила. Модистку звали Розина Перро, и ее ателье располагалось здесь, на улице Рояль, буквально в двух шагах от нынешней квартиры Тиана.

— Он не отрывается от своих корней, — задумчиво заметила Купер.

— Думаю, тот факт, что он мог присутствовать на примерках и наблюдать за работой портних, оказал на него сильное влияние. Для него это был загадочный мир, но он очень хотел ему принадлежать. После таких визитов он бросался меня наряжать и играл в модельера.

— Да, он мне рассказывал.

— Нам приходилось держать свои игры в секрете. Братья задразнили бы его до смерти, если бы все открылось. Я-то, понятное дело, наслаждалась его вниманием. Я боготворила Тиана и обожала, когда он со мной возился. — Она провела ладонью по начавшему отрастать ежику волос. — Но хотя Тиан сильнее всех нас пытался угодить матери, больше всего внимания доставалось Бернару. С каждым днем тот становился все более странным, и с ним почти невозможно стало общаться. А потом рухнул отцовский бизнес. Мы потеряли дом с видом на море и прекрасный сад, за которым так любила ухаживать мать. Бернара в конце концов пришлось поместить в сумасшедший дом, а мать умерла от горя. Тиан был совсем еще юношей, и смерть матери потрясла его. Я видела, как из яркого и открытого мальчика он превратился в застенчивого интроверта. Думаю, он страдал оттого, что ее забрали у него слишком рано и он так и не успел завоевать ее доверия.

Купер глубоко опечалила история Катрин. Той пришлось защищать любимого ценой своей жизни — в самом прямом смысле, но теперь она даже не могла открыто заявить о своих правах на него. Купер решила обсудить с Диором злую иронию сложившейся ситуации.

— Я догадывался, что с ней что-то происходит, — признался он. — Но я не знал, что она участвует в Сопротивлении. Даже представить такого не мог. Она всегда появлялась внезапно, жизнерадостная, как обычно. Иногда оставалась у меня переночевать, а потом снова мчалась куда-то на своем велосипеде. — Он вздохнул. — Я думал, великая тайна Катрин заключалась в том, что у нее появился возлюбленный. Я пытался ее расспрашивать, но она не называла его имени. Конечно, я предполагал, что там есть какие-то сложности: например, что он женат, из-за чего им приходится скрываться. Понимал и то, что он в конце концов разобьет ей сердце, и пытался ее предостеречь. Но я считал, что это худшее, что может с ней случиться. Я и не предполагал, что она держала в голове секретную информацию. Узнал обо всем этом, в том числе и об Эрве, уже когда ее вывезли из Франции.

— Ты же знаешь, она не выдала ничьих имен. Ей пришлось вынести невообразимые страдания ради Эрве.

— Да. Когда ее арестовали, я чуть с ума не сошел. Я метался между всеми своими знакомыми, умоляя помочь. Люди захлопывали двери у меня перед носом. Никто из них никаким боком не хотел быть связанным с Сопротивлением. Хотя сейчас, — горько заметил он, — те же самые люди объявляют себя героями. Единственным, кто согласился мне помочь, был посол Швеции, но к тому времени, как ему удалось вмешаться, было уже поздно — Катрин отправили на поезде в Равенсбрюк. А что касается богачей, которые многое могли бы сделать для спасения Катрин, они показали себя теми, кем и являются на самом деле, — убогими личностями, скрывающими душевную нищету за помпезным фасадом внешнего богатства.

— Ты собирался разыскать Эрве и сообщить ему, что Катрин жива.

Диор помедлил с ответом.

— Я нашел его, — наконец произнес он. — Он здесь, в Париже. Но я с ним пока не говорил. Катрин попросила меня этого не делать.

— Мне кажется, она страстно желает его увидеть. Ситуация — сложнее некуда. Она тоскует по нему. И рано или поздно он все равно узнает, что она жива, разве не так?

— Так. Но, возможно, она хочет, чтобы он сам принял решение, возвращаться к ней или нет.

— Да уж, это не похоже на счастливую любовь, как в романе. Если он выберет Катрин, ему придется бросить семью. А если нет — разобьет ей сердце.

— Любовь редко бывает такой, как в романах, моя дорогая, — отозвался Диор. — Наши жизни слишком запутаны, чтобы мы всерьез могли рассчитывать на счастливый конец.

12

Через несколько дней после их разговора в дверь кто-то постучал. Купер открыла и обнаружила на пороге незнакомца лет сорока на вид. Он был высоким и стройным, одет в твидовый пиджак, а в руках мял фетровую шляпу. Она сразу догадалась, что это — Эрве. Он слишком нервничал, чтобы заговорить первым, поэтому Купер спросила сама:

— Вы ищете Катрин?

Мужчина молча кивнул.

— Она сейчас спит. Хотите зайти и подождать, пока она проснется?

— Я тогда зайду позже. — Он шагнул назад. — Не хочу ее беспокоить.

Но Купер не позволила ему сбежать.

— Не уходите. В это время по утрам Катрин отдыхает примерно полчаса. Теперь она уже скоро проснется и будет рада вас видеть.

Нехотя он позволил ей отвести себя в комнату и усадить в плюшевое кресло. Диор еще утром ушел в салон Лелона, а она работала над статьей, пока Катрин спала.

Купер предложила ему кофе, но он отказался.

— Вы работаете, — сказал он, указав на бумаги. — Я не вовремя.

— Не переживайте из-за этого. — Она решила спросить его напрямую: — Когда вы узнали о том, что Катрин вернулась?

— Друг увидел вчера, как она гуляла с кем-то в саду Тюильри. Полагаю, это были вы?

— Да. Мы всегда там гуляем, когда погода хорошая.

У Эрве были светлые волосы, усы в ниточку и орлиный профиль. Он чем-то напомнил ей актера Эррола Флинна, игравшего отважных красавцев; неудивительно, что Катрин была сражена его мужественной красотой. Но сейчас он заметно нервничал, без конца вертел в руках шляпу, и голос у него срывался от волнения.