Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара. Страница 31

– Это все платье, – сказала она. Он покачал головой:

– Вот я и говорю, что мне лучше не заходить в дом. Я уже отвык от домашней стряпни. – Его голос снова стал грубоватым, его произношение создавало в ее голове образ Вайоминга, чуть южнее Монтаны.

Она сразу же забыла и о груди, и о волосах.

– Домашняя стряпня – это моя специальность. Моя фирма занимается доставкой обедов. – Она приврала совсем чуть-чуть, только одно слово. – Нам заказали ланч на завтра, и у меня есть мясные тефтели в холодильнике. Я могу их приготовить.

– Домашние тефтели?

– На шпажках, с перцем, луком и баклажанами.

Он тихо застонал.

– Если я их съем, что же ты будешь подавать завтра?

– Я приготовила больше на всякий случай, поэтому даже если ты съешь не одну дюжину, клиенты не пострадают.

Казалось, он всерьез задумался над ее предложением.

– Пожалуйста, – сказала она, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не прозвучала слишком отчаянная мольба, но он был таким красивым, точно таким, какого она мечтала встретить в этот вечер, и, кажется, она нравилась ему.

Она еще раз ущипнула себя за руку и снова почувствовала боль. Нет, это не сон. О да, она нравилась ему. Она понимала это по его глазам. Смотреть в его глаза почему-то было легко. Он должен остаться. Если он сейчас уедет, она этого не переживет.

– О'кей, – наконец ответил он. – Только чтобы поесть. Если это не слишком сложно.

Она повернулась и направилась по ступенькам черной лестницы прямо в кухню, ни разу не обернувшись. Так как на ней все еще были его куртка и шлем, она знала, что он последует за ней. Она повесила шлем на крючок и подошла к холодильнику. Там было четыре подноса с тефтелями на шпажках. Она вытащила два и зажгла духовку. Хлопнула задняя дверь. Не дыша, она обернулась. Уже долгие годы в ее кухню не заходил ни один мужчина, а этот в помещении оказался еще выше, чем она думала раньше. Он был похож на скалу. И к тому же красив – может, и не так по-голливудски идеален, как Том Круз или Брэд Питт, но лучше любого, кого она встречала в Литтл-Фоллз и окрестностях. Да еще и объехал целую страну, а в ее глазах это придавало ему еще большую значительность.

Она сглотнула и постаралась придумать, что сказать. Она окинула взглядом кухню, но ничто ее не вдохновило. Он сам пришел к ней на помощь.

– У тебя здесь так чисто.

Она прокашлялась.

– Я всегда убираюсь после того, как готовлю. Я делала тефтели сегодня днем. И лимонное печенье для танцев.

Она бы очень хотела угостить его и печеньем, но оно исчезло со стола подозрительно быстро после того, как она его туда положила. Может быть, эти старые клуши просто выкинули его? Но это была их проблема. Этот мужчина съел бы все до последней крошки.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Пит.

Пит. Ей это нравилось. Это было настоящее, не сказочное имя.

– Я – Дженни.

– Парень на веранде называл тебя по-другому.

Она коротко вздохнула.

– Ты слышал? А что еще он слышал?

– Только конец разговора. Он сволочь. Еще минута, и я бы заткнул ему рот.

Дженни залилась румянцем. Никто раньше не защищал ее. Он был таким совершенным, что она не могла этого вынести, так красив и высок, что она не знала, куда девать глаза. Она попыталась отвести взгляд, но он остановился на его груди.

– Ой! У тебя промокла рубашка. Хочешь, принесу сухую? У моего отца их полный шкаф.

Сухих и так хорошо отглаженных! Но, глупая Дженни, Питу не нужна отглаженная рубашка! В городе, может быть. Но не в Вайоминге, чуть южнее Монтаны. И не здесь.

Ей очень захотелось снова коснуться его, как тогда, когда они ехали на мотоцикле, но она побоялась, что он посчитает ее слишком легкомысленной. Вместо этого она показала в сторону прихожей.

– Ванная там. Справа. Хочешь пива?

– Конечно. – Он исчез в коридоре.

Дженни поставила противни в духовку, оставив ее дверцу чуть приоткрытой. Воздух в помещении прогревался. Она отошла от плиты и прижала ладони к щекам. Они были горячими сами по себе и наверняка красными, как свекла, подумала она. Однако сегодня ей было все равно.

«Я не смотрел больше ни на кого. Не мог после того, как увидел тебя», – вертелись в голове его слова.

Она старалась сохранять спокойствие, но чувствовала, как внутри у нее все кипит, кипит и переполняется, и готово взорваться от восторга, так что она почти танцевала, направляясь к холодильнику и открывая его. Там было шесть упаковок «Сэма Адамса», купленных по указанию Дардена к его возвращению. Она не думала, что он заметит отсутствие одной бутылки. А если заметит, она скажет ему, куда она делась. А если ему это не понравится, он сможет высказать это Питу.

Пит не даст ее в обиду – только не Пит, в этот момент снова появившийся в кухне, о чем она узнала по деликатному звуку шагов и хрипловатому баритону.

– Я впечатлен. Судя по этому зеркалу, ты – популярная персона.

Его вид снова поразил ее. Теперь он выглядел посвежевшим, с умытым лицом и густыми темными волосами, приглаженными пятерней. Он становился все лучше и лучше.

– Столько вечеринок! – сказал он. – У тебя, должно быть, куча друзей.

Она выдала ему любимую присказку Мириам:

– Друзья возникают из ниоткуда, когда ты готовишь им еду. – Она протянула ему бутылку «Сэма Адамса».

Он взял ее за горлышко, но не спешил сделать глоток, просто держал бутылку и смотрел на Дженни.

– Говоришь, доставка обедов?

«Скажи ему правду», – подумала она, но вместо этого произнесла:

– Да. «Нит Итс».

– Хорошее название. Ты давно этим занимаешься? «Правду, Дженни».

– Я работаю… – Она посмотрела в потолок. – Эээ, пять лет. – Это была чистая правда. Из-за смерти матери и всего остального Дженни закончила школу на год позже, чем должна была. Сразу после этого Дэн устроил ее на работу к Мириам. – Мы начинали с местных заказов. Потом к нам стали обращаться люди из других мест. Теперь иногда приходится ездить за два-три часа отсюда. Мы делали вечеринку в Салеме. Это в сторону Бостона.

Он оглядел кухню.

– Ты же не здесь все готовишь?

– О, нет. У нас большое помещение в городе. Машины и фургон, – продолжила она, потому что это должно было заинтересовать его. – Я специально оставила в этой кухне все по старинке. Это напоминает мне о моих корнях. Здесь я училась готовить. – Она сама не знала, зачем сказала это. Ладно, это было правдой. Но она не очень-то любила об этом вспоминать.

– Приятно встретить женщину, которая в наши дни так увлечена кухней. Мне нечасто попадались такие, как ты, если не считать моих сестер. Они бы тебе понравились.

Конечно, они бы понравились Дженни. Она всегда мечтала иметь сестру, хотя бы одну. А у Пита была даже не одна.

– Наверняка у тебя есть книга старых семейных рецептов, – сказал он.

– Нет. Большую часть я просто запомнила. – У нее в ушах до сих пор звучали вопли ее матери, стоящей на этом самом месте, словно не было всех этих лет: «Боже правый, Мэри-Бет, для этого не нужно мозгов. Просто порежь все, что есть, кинь на сковородку с маслом и яйцами, и еда готова».

Дженни пыталась справиться с приступом удушья.

– А как там, в Вайоминге?

– Много места. Дышать стало легче.

– А сколько человек в твоей семье?

– Всех вместе? Трое стариков, родители, пятеро братьев и сестер, четверо их супругов и одиннадцать племянников и племянниц. А у тебя?

– Никого.

– Никого?

– Мои родители умерли. – «Дженни, как тебе не стыдно!» – Нет. Я вру. – Она уставилась на свои руки. – Отец жив. Но он не живет здесь.

– А чьи там вещи на вешалке?

В прихожей. Она совсем забыла. Две куртки Дардена, плащ и ботинки внизу, все вычищенное и свежее. Она достала их из гаража неделю назад, проветрила, почистила и повесила на вешалку, чтобы Дарден, когда вернулся, подумал, что они так и были здесь, в точности, как он хотел.

Она услышала шипящий звук.

– О Боже! – воскликнула Дженни, быстро повернулась и распахнула духовку. Тефтели были совсем готовы. Она достала их, поставила на плиту сверху и схватила тарелку и вилку.