Жаворонок Теклы (СИ) - Семенова Людмила. Страница 74

— А я больше думаю о том, что нужно самому тебе, а не кому-то! И знаешь что, Айвар? Тебе давно нужна спокойная мирная жизнь и отдых: рисовать, читать, ездить в другие страны не по государственным нуждам, а ради прогулок по красивым улицам и музеям, посиделок в кафе, купания в море. И работа тоже всегда найдется: люди и в развитых странах болеют, стареют, нуждаются в уходе. Там давно есть паллиативная медицина: нормальные дома престарелых, хосписы, где людям помогают не «доживать», а жить. Ты ведь хотел заниматься именно этим, лечить и изучать душу, разве не так?

— На данный момент я хотел, чтобы это заработало здесь, — решительно сказал Айвар. — Налия, я все пытаюсь до тебя донести: у меня есть своя мечта. А что ты предлагаешь мне взамен? Жить в ухоженном заповеднике в качестве красивого мужа деловой женщины, которого ты будешь кормить пирожными с ложечки и одевать в модные тряпки? Только ты ведь не таким меня полюбила, и я сам уж точно предпочту быть санитаром, чем вести такую жизнь.

— Айвар, кем бы ты ни работал, я хочу, чтобы ты был счастлив! Ради чего ты это отвергаешь? Ради Эфиопии? Но это черная дыра, которая никогда не превратится в цветущий сад! Черные дыры только засасывают и убивают все хорошее. Ты понимаешь, что сейчас произошло, с этим грантом? Нас с тобой поставили на место, заявили: ладно, играйте в свои бирюльки, нянчитесь с больными, произносите громкие речи, — мы потерпим, даже забавно будет посмотреть, а на запретную территорию лезть не смейте!

Айвар ничего не ответил и она добавила:

— Посмотри на вещи трезво, нам с тобой давно не по двадцать лет! У тебя есть мечта, но нет жесткости характера, чтобы ее достичь, а я пожестче тебя, но все мечты у меня уже выдохлись, кроме одной: пожить по-человечески и тебе дать такую жизнь.

— Налия, — возразил Айвар, — не бери на себя так много. Жизнь мне уже дана от природы, и я хочу распоряжаться ею сам. Мне не очень нравится то, как ты меняешь свои устремления, но у тебя, конечно, есть на это право. Я только советую тебе: если решишь уволиться с поста, сделай это мирно и без эпатажа. А если твоя цель — это бизнес в другой стране, то я готов пойти навстречу. Ты же можешь отправиться туда одна, а я приеду позже: по-моему, это вполне нормальная практика.

После столь неожиданного предложения Налия осеклась и растерянно моргнула.

— В смысле — приедешь позже? Это когда?

— Ну, задач все еще много. Я хочу, чтобы в нашем отделении Российского Красного Креста заработала патронажная медико-социальная служба по стране и система централизованной экстренной помощи, которая нам давно нужна. Чтобы все свидетельства о смерти выписывались специалистами, иначе искажается статистика заболеваний. А еще должна развиваться клиническая онкология и паллиативная помощь таким больным. Рак уже давно перестал быть «болезнью белых»: от опухолей печени в Африке мрут как мухи, потому что едят зараженные грибками продукты. Если удастся хотя бы выйти за пределы Аддиса, это уже будет значить, что процесс налажен, — тут Айвар, поняв, что увлекся медицинской темой, сделал паузу, — Да, первое время будет нелегко, но меня это не пугает, и в госпитале немало людей, готовых посодействовать. Как только я пойму, что меня есть кем заменить, мы с тобой воссоединимся.

— То есть, ты предлагаешь мне ждать, пока ты все это, так сказать... уладишь? — оторопело спросила Налия.

— Да, примерно так, только не ждать, а заниматься тем, чем ты, собственно, хочешь. В бизнесе скучать не придется, так что время быстро пролетит. И не волнуйся, я себе здесь никого не заведу, — ответил Айвар с улыбкой, но взгляд у него оставался серьезным.

— Слушай, Айвар, ты всегда был слегка сумасшедшим, но сейчас... даже уже и не знаю. Ты, похоже, считаешь, что я говорю впустую, что у меня просто не хватит духу уехать и начать все с нуля, да? А может быть, тебя останавливает не только твоя мечта, но и то, что ты просто боишься перемен? Давай по-честному: тебе страшно покидать насиженное место и учиться играть по правилам настоящего, нормального мира, так ведь? — сказала Налия, пристально посмотрев ему в глаза.

— Налия, насиженное место было когда-то, в моей дурацкой юности, а сейчас мне есть что терять здесь, это мой дом. Я не сомневаюсь, что боевого духа у тебя хоть отбавляй, и веры в себя тоже, а вот насчет умения вести бизнес и бороться за место под европейским солнцем я бы побеспокоился. Тем более из меня в таком деле помощник никакой. Не следует принимать важных решений, когда эмоции захлестывают, — это может быть очень опасно.

И только чуть позже Айвар с тревогой осознал, что упустил едва ли не самые странные слова жены: «проблема только в деньгах», что именно об этом нужно было подумать в первую очередь, чтобы уберечь ее от необдуманных решений. Однако некоторое время Налия к этому разговору не возвращалась, и он не решался начинать его первым.

19.Чтобы ты был рядом

К сожалению, последующие события показали, что Айвар недооценил твердость намерений жены. Он не то чтобы шутил, предлагая ей вариант временно пожить в разных странах: на крайний случай он действительно имел его в виду, но по большому счету сомневался, что Налия перейдет к реальным действиям. В конце концов, время от времени она уже пускалась в подобные мечтания на протяжении последних трех лет.

Но примерно через пару месяцев после истории с провалившимся грантом родители Налии позвонили ему из столицы в дальний округ, где у Айвара была важная работа, и попросили срочно приехать. По голосу дяди Соломона, будто постаревшего в одночасье, Айвар понял, что произошло нечто переходящее все границы.

Соломон и Агарь сбивчиво рассказали зятю, что Налию обвинили в нецелевом использовании бюджетных средств, — будто бы ее именем были подписаны странные самовольные переводы денег между статьями расхода, оплаты внезапных покупок и работ, не оговоренных в официальном плане или вообще не имеющих отношения к профилю комитета. Суммы были не баснословными, однако это происходило систематически на протяжении последнего месяца.

Под конец Айвар уже плохо вслушивался в их слова. Его будто схватил изнутри какой-то жуткий спазм, и он бы, наверное, потерял равновесие, если бы Соломон вовремя не удержал его за пиджак.

Сама Налия, по словам родителей, клялась, что ничего подобного не подписывала, но Айвар, вспомнив о ее намерениях вложить большую сумму в бизнес, не знал что и думать. Кроме того, люди из комитета, в котором Налия служила, рассказали, что недавно она откровенно заявляла, будто скоро они с мужем уедут на Запад работать на самих себя и жить в радость себе. Кто-то поведал об этом разговоре государственной прессе, и та оперативно среагировала, устроив Налии пышное «правосудие» в газетах. Когда же к ней обратились за официальным комментарием, она невозмутимо подтвердила свои слова, подчеркнув, что это было их с Айваром обоюдное решение наладить собственную жизнь, если уж здесь никто не хочет следовать их примеру. К тому же, она приправила эти слова язвительными намеками на некоторые промахи комитета и ведомства, где служил Айвар, — о последних он сам, на беду, поведал ей с юмором, в интимной беседе. Они не были каким-то особым компроматом, речь шла лишь о небольшом разгильдяйстве, но сообщать эту информацию прессе было явным попранием товарищеской этики.

Именно после этого заявления в комитет неожиданно нагрянули аудиторы, которым попались на глаза странные документы.

Айвар, будучи в отъезде, все это упустил и теперь с ужасом слушал то, что говорили приехавшие к родителям знакомые из юстиции, которые по старой дружбе согласились их консультировать и, если будет нужно, помочь с защитой.

— Ты муж? — хмуро спросил Айвара один из них. — Зовут тебя как?

— Айвар меня зовут. Айвар Робин Теклай, — проговорил мужчина, с трудом заставив себя посмотреть им в глаза.

— Ты не замечал, Айвар, у нее за последнее время каких-то дорогих вещей неизвестного происхождения, например? Или она вдруг пристрастилась к каким-то новым развлечениям? Сомнительные знакомые не появлялись?