Мужчина моих грез (Мужчина моей мечты) (Другой перевод) - Линдсей Джоанна. Страница 7

– Надеюсь, это не означает, что вы решили развлечься с этой маленькой мисс?

– Конечно, нет! Или вы не заметили, что мы только что объявили друг другу войну?

Глава 4

Арнольд Пенуорти уже в третий раз поднял взгляд от письма, которое держал в руке, чтобы как следует рассмотреть Девлина, а затем снова углубился в чтение. Взгляд у него был теплый, дружеский. Даже испытывая, как сейчас, беспокойство по поводу изложенной в письме просьбы, сквайр все равно приветливо смотрел на человека, стоящего перед ним.

Девлин почувствовал себя каким-то великаном, когда сквайр вышел из-за своего письменного стола, чтобы взять у него письмо. Сквайр определенно был коротышкой – возможно, даже на дюйм или два ниже дочери. И к тому же был кругл, как крепкий бочонок эля. Меган совершенно не походила на отца. Девлин, много раз имевший дело с женскими корсетами, предполагал, что фигуру мисс Пенуорти не нужно слишком стягивать, чтобы добиться такой стройной, словно у песочных часов, талии.

Мисс? Впрочем, это еще неизвестно. Она вполне может быть замужем. Тем более что возраст у нее как раз подходящий для замужества. Возможно, он даже видел сегодня ее мужа. Девлин и не собирался этим интересоваться.

– Здесь не упоминается, почему он хочет, чтобы я спрятал вас в своей конюшне, – вдруг заметил сквайр.

Девлин задумался и, в конце концов, решил выложить все начистоту.

– Один мой друг намерен оторвать мне голову.

Густые рыжие брови сквайра поползли вверх.

– Друг, вы говорите?

Девлин кивнул.

– И самый близкий. Из-за недоразумения, которое он, с его горячим нравом, сейчас неспособен осознать, он решил покончить со мной. Поэтому все заинтересованные стороны предположили, что будет лучше, если я пока на время исчезну.

– Понимаю, – проговорил сквайр. В действительности он мало что понимал и снова углубился в чтение.

Единственная общая черта у отца и дочери – это цвет волос, хотя и разного оттенка: ярко-медный у дочери и поблекший с годами, тронутый сединой у отца. А еще у него на носу и щеках красовалась целая россыпь веснушек. Сквайр мог бы отрастить бакенбарды, чтобы скрыть хотя бы часть их, но почему-то этого не сделал.

Девлин подумал о том, есть ли веснушки у молодой мисс на теле. Во всяком случае, на нежных щеках цвета слоновой кости он их не заметил. Как там ее звали, черт побери?

Он и не подумает спрашивать.

Сквайр в который раз медленно перечитывал письмо. Но Девлина это совершенно не заботило, потому что в мыслях он снова и снова возвращался к той встрече с красавицей на пыльной дороге, стараясь понять, почему он повел себя тогда как осел.

Может, он и не натянул шляпу, как советовал ему Мортимер, но зато все время смотрел под ноги, а уж скромнее поведения и не придумаешь. Но теперь он вынужден был признаться самому себе, что нужно было бы сначала рассмотреть красавицу издали, чем, подняв глаза, оказаться с ней вот так – лицом к лицу. К такому блеску надо сперва привыкнуть, чтобы не выглядеть круглым идиотом. Счастье еще, что ни она, ни ее спутники не заметили, как у него чуть было не отвисла челюсть от изумления. И пока все трое смотрели на Цезаря, он успел прийти в себя, хотя первый вопрос, который ему был задан, пришлось повторить дважды.

Где бы ни появлялся Цезарь, он всегда приковывал к себе внимание, но затем наступала очередь Девлина ловить восхищенные взоры. Сегодня впервые все лавры славы достались коню, а Девлина попросту проигнорировали, – по крайней мере, представительницы женского пола. Это задевало, черт побери. Правда, потом красотка обратила на него уж слишком много внимания – осмотрела с ног до головы, словно племенного жеребца, с таким же выражением лица, с каким перед этим разглядывала Цезаря. С одной стороны, его оскорбило такое откровенное разглядывание, словно он был лотом на аукционе, за который вот-вот начнутся торги. А с другой… он ощутил прилив сильнейшего физического влечения.

Это само по себе было для Девлина большой редкостью. Любитель женщин, он с легкостью ухаживал за ними и регулярно менял предмет своего обожания, потому сильная страсть к одной женщине была для него чем-то неизвестным. И потом, сколько он себя помнил, все женщины, молодые и не очень, сами добивались его внимания, и этот похотливый интерес, как и следовало ожидать, совершенно его избаловал.

Однако интерес к нему рыжеволосой девушки не отличался похотью, потому Девлин никак не мог объяснить себе причину своей странной реакции на ее поведение. Он был одновременно оскорблен и возбужден. Однако, что бы она там ни думала, такое поведение было совершенно непристойно, потому он и решил преподать ей урок, отплатив ей таким же откровенным разглядыванием. Но от вида ее высокой груди и тонкой талии жар в его теле только усилился, и от этого жара, по-видимому, он совершенно утратил рассудок.

Так помолвлена она или нет?

Едва сдерживая себя, Девлин сидел на предложенном сквайром стуле как на иголках. Он прислушивался к звукам за дверью кабинета, ведь каждый из них мог быть ее шагами. Интересно, она сразу же ворвется к отцу, чтобы, как и обещала, потребовать его увольнения? Судя по ее огненным волосам, она, должно быть, делает все спонтанно, бездумно, страстно…

Девлин сдержал стон. Он не может здесь оставаться. Одна из причин, по которым он согласился гнить в деревне, заключалась в том, что ему необходим был отдых от рутины, и он рассматривал этот временный переезд как каникулы, отпуск, время, когда он может отложить свои заботы и тревоги и немного пожить в мире и благодати, среди природы. Но нечего было и рассчитывать на спокойствие рядом с такой рыжеволосой красоткой, и в данный момент, напряженно ожидая ее прихода, он чувствовал себя комком нервов, а это был уже совершеннейший абсурд. Он мог бы просто найти какую-нибудь другую глушь, где можно похоронить себя заживо, – но тогда она подумает, что он сбежал? Ни за что, черт побери, он не доставит ей такого удовольствия.

Карие глаза сквайра снова взглянули на него дружелюбно. У нее глаза были цвета самой темной синевы ночного неба. И ни капельки не приветливые.

– Лошадь, которая упоминается в качестве благодарности за ваше пребывание здесь, кажется, очень дорогая? Я действительно должен ее купить? – спросил сквайр.

Девлин благодарно вздохнул, радуясь возможности подумать о чем-то другом.

– Нет, сэр, Цезарь не продается. Вам только нужно говорить всем, кто спросит, что вы его купили.

Пенуорти обеспокоенно нахмурился.

− Я не очень-то умею лгать. При малейшей лжи язык заплетается.

Вот бы у всех нас была та же проблема, усмехнувшись про себя, подумал Девлин.

– Вам вовсе нет нужды ставить себя из-за всего этого в неловкое положение. В благодарность за ваше гостеприимство я просто-напросто временно предоставлю вам право собственности на Цезаря, с условием, что в день моего отбытия вы откажетесь от него. Джентльменское соглашение. Это вас удовлетворит?

– То есть я действительно буду его владельцем? И, говоря об этом, ни на йоту не солгу?

– Вы будете говорить чистую правду, сэр.

В ответ сквайр улыбнулся.

– Господи, вот удивится Меган!

– Меган? – переспросил Девлин.

– Моя дочь, – ответил сквайр. – Она просто обожает породистых лошадей. Ее собственная лошадь…

– Я чувствую, что должен вас предупредить, сэр, что я уже имел честь встретиться с вашей дочерью, и она меня за что-то сразу же невзлюбила. Однако я жизнью клянусь, что не понимаю, за что. Обычно я не произвожу на дам такого неприятного впечатления.

Снова взглянув на Девлина, сквайр усмехнулся:

– Да уж, охотно верю.

– Возможно, придется обратить ее внимание на то, что я привез сюда Цезаря и не могу быть уволен.

– Она вас настолько невзлюбила, говорите?

– У меня сложилось такое впечатление.

– Что ж, поскольку вы сопровождаете коня, которого я только что купил, речь об увольнении не идет, да и как бы я мог вас уволить, если я вас вовсе и не нанимал.