Рыцарь-маг - Ковальчук Игорь. Страница 40

Лестницы уже приставили, и солдаты лезли по ним на стены, правда, благополучно взобраться еще не смог ни один. Усердствовали англичане потому, что прекрасно знали: первому, кто заберется на стену и после боя сможет принять награду, она непременно будет вручена. Кроме того, первому достанутся самые лакомые куски добычи. Ведь в любом городе можно найти и дома богачей, и городскую казну. А Лефкосия — город большой, богатый. Вот уж где можно грабить от души.

Дик подошел к своей полусотне и оглядел ожидающих его солдат. Среди них были те двадцать семь человек, которые уцелели после захвата ворот Килани, остальные участвовали в этом штурме и знали, что за человек молодой граф Герефорд. Все это были отборные воины.

— Вперед, ребята, — сказал он просто. — Чем скорее доберемся до города, тем больше нагребем в карманы. Кто первый?

По обе стороны от надвратной башни, к которой уже подволокли таран, поставили сразу шесть лестниц, полезли все разом, уповая на то, что сверху не польются потоки кипятка, — смолу, к счастью, горожане израсходовали в первый же час штурма, видимо, ее запасы были не так уж велики. Дик лез третьим и старался почувствовать, что происходит наверху, между зубцами стены. Хотя, даже если он успеет почувствовать опасность, что он сможет изменить? Много ли времени нужно, чтоб выплеснуть ковш кипятка на вражеского солдата? Щит, который он выставил над головой, помог бы немногим. Но от стрел он, по крайней мере, спасал.

То, что Дик не видел, куда карабкается, его не беспокоило. В сознании молодого рыцаря виденье того, что происходит впереди, над ним и за стеной, органично сливалось с ощущениями и интуицией. Доверять ей он привык уже не меньше, чем к присутствию в его жизни необычной силы. Формулы и знаки, которые должны были позволить ему воспользоваться теми или иными своими способностями, приходили на ум сами собой, машинально произносились им и воплощались так естественно, что он даже не воспринимал их как применяемую им магию. Просто необычные способности, данные от природы и развитые. В общем, так оно и было. Этот факт освобождал молодого рыцаря, воспитанного в христианской вере, от угрызений совести. Зачем относить к запрещенному церковью колдовству то, что дано ему от рождения, что само пришло к нему и не наносит вреда ни окружающим, ни его собственной вере?

Он слегка отвел край щита, чтоб удобней было перебраться через мертвого солдата, повисшего на лестнице, зацепившись одеждой за неспиленный сучок, и едва успел поднять руку вновь — в щит вонзилась стрела. Удар был так силен, что едва не сбросил его на землю. Дик прижался к лестнице, а в следующий миг зрением, не имеющим отношения к физическому, ощутил сверху, в паре метров от себя, человека с шестом. Удобный такой шест, с рогатиной на конце, как раз чтоб отталкивать лестницы. Всей силой своего желания жить рыцарь-маг ударил киприота по коленям.

Скорей, скорей... Уронив щит, чтоб освободить вторую руку, он преодолел оставшийся метр по лестнице быстрее, чем успел выпрямиться воин с шестом, и кинулся на него, сбивая с ног. Они покатились по булыжникам прохода прямо под ноги ошеломленным солдатам императора Комнина, которые совершенно инстинктивно отскочили назад, расступаясь вокруг дерущихся. Англичанин и киприот тузили друг друга, забыв об оружии, а через край стены уже лезли солдаты короля Ричарда.

Молодой рыцарь с размаху дал противнику в челюсть — удар обтянутой кольчугой перчатки был поистине сокрушителен — и вскочил на ноги. Он не был склонен шутить или играть в рыцарство, особенно если на кону стояла жизнь Серпианы... да, конечно, и Трагерна тоже, ведь этот бестолковый друид ни за что не сможет позаботиться о себе сам. Поэтому Дик прихватил меч лорда Мейдаля, и теперь волшебный клинок крушил щиты с легкостью, которой нечего и ожидать даже от лучших клинков родного Дику мира. Граф Герефорд наседал на киприотов и ругался, как солдат, — рубящихся рядом воинов это подбадривало. Они встали справа и слева от него, рвались прикрыть и спереди, и, пожалуй, если б не они, молодой рыцарь не уцелел бы даже благодаря дивной кольчужке и мечу.

Человека так легко убить, пусть он и обладает необычными возможностями. Хотя иной раз, наоборот, убить его слишком трудно.

Молодой рыцарь вскочил на внутренний край стены и пробежал по нему до самой надвратной башни. Киприоты пытались повалить его на землю, ударяя по ногам, но им это не удавалось — Дик словно чувствовал попытки достать его и уворачивался, даже если сметающий выпад следовал сзади. То и дело смерть на острие клинка оказывалась в четверти дюйма от него, запаздывая лишь на миг. Молодой рыцарь не знал, что за сила хранила его, но даже не задумывался об этом — ему было некогда и неинтересно. Только бы уцелеть, только бы не попасть под чей-нибудь меч! Но остаться на стене со своими солдатами, опираться и дальше на их поддержку он не мог — две лестницы из трех были опрокинуты, отряд стремительно таял, и если не отвлечь от них внимание, скоро окажется, что вся затея была совершенно бессмысленной.

Цель казалась Дику очевидной. С другой стороны башни англичанам удалось укрепиться, и они уже пробивались к лестнице, ведущей вниз. Киприоты начинали паниковать, а молодой рыцарь понимал: как только удастся открыть ворота, ребятам на стене станет легче. Какой смысл скидывать англичан с зубцов стены, если они уже вовсю рвутся в ворота? Киприоты наверняка кинутся в замок Лефкосии и там укроются, а у Дика с королем был разговор только о городе. Чем быстрее он сможет открыть ворота, тем быстрее закончится это нелегкое испытание его удачливости.

Рыцарь-маг рубился, чувствуя, как ноют мышцы и как звенит в голове, начинающей болеть от беспощадного солнца. По лицу градом катился пот, заливал глаза, а протереть их было невозможно — мешал шлем. Иногда Дик переставал видеть и отмахивался вслепую. Его спасало лишь то, что большинство его противников страдали от того же. До лестницы он добрался, воя от напряжения и даже не замечая, что воет. Сказать по правде, вокруг стоял такой шум, в котором сливались грохот оружия, крики и ругань, что его, наверное, никто и не слышал. Иногда столкнувшиеся лицом к лицу или даже просто стиснутые в давке противники забывали об оружии, сцеплялись врукопашную, молотили кулаками, пинали ногами, кусали зубами защищенные лишь тканью участки тела.

Люди в бою превращались в зверей.

Но это было скорее благом и спасением, чем ужасом. Это помогало уцелеть, борясь за жизнь, несмотря на усталость, страх и кажущуюся безнадежность, на одном только инстинкте.

Дик ринулся на заслонившегося от него щитом киприота и толкнул его спиной вперед с лестницы. Защитник Лефкосии загремел вниз, увлекая за собой соратников, а кого-то просто сбивая с ног, и молодой рыцарь пробежался вслед за ним по выщербленным ступенькам с такой непринужденностью, словно на прогулке. Кинувшегося на него героического юнца с мечом, опущенным слишком низко, он безжалостно пнул ногой в лицо, свалил на землю и прыгнул сверху — это сократило ему путь к лебедке, с помощью которой можно было открыть ворота города.

Из-за створок доносилось мерное «у-ух» и звуки ударов в такт. Рыцарь-маг налег на лебедку, киприоты кинулись его оттаскивать — почему-то никому не пришло в голову просто убить предприимчивого англичанина, понадобилось сперва отволочь в сторонку. А сверху, топоча по лестнице, уже бежали солдаты короля Ричарда, они навалились на лефкосийцев, сотворив великолепную кучу малу, кто-то присоединился к командиру, графу Герефорду, и тоже стал толкать колесо лебедки.

Ворота буквально взмыли на толстых тяжелых цепях, и разогнавшиеся нападающие, неся на руках тяжеленный таран, вбежали в город. Заостренное и закаленное бревно почему-то испугало киприотов, и они живо убрались с дороги.

Отирая пот со лба, Дик расхохотался, когда мимо него, таща громадную деревяшку, с воплями пробежали солдаты. Сделанный по правилам таран на колесах, с бревном, окованным металлом, раскачивающимся на цепях, был всего один. Его Ричард приказал поставить у западных ворот, потому что именно к ним вела самая лучшая дорога. Но их створки оказались особенно прочными, должно быть, по той же самой причине — удобней всего подвозить дерево и металлические скобы. Правда, судя по всему, он не слишком рассчитывал на таран, поскольку сам во главе конницы ждал как раз против южных ворот — тех, на которые отправил Дика.