Молитва для ракетчика - Козлов Константин. Страница 18

— Так считалось до распада СССР, — вмешался начальник штаба, — теперь, после подписания Шеварднадзе и Горбачевым нескольких пактов, мировое сообщество считает воздушным пространствомРоссии только то, что находится над двенадцатимильной зоной…

— А русские тоже так считают?

— То, что считают русские, — неважно. Важно то, что им нечем вам помешать, они в последние годы сильно сократили свои силы противовоздушной обороны в этом районе.

— Тогда возникает очередной вопрос, он связан с продолжительностью полета и запасами топлива. Возникает определенное сомнение в осуществимости поставленного задания. Взлётеть-то мы взлетим, а садиться предстоит в паршивых погодных условиях с запасами топлива, не позволяющими уйти на запасной аэродром. Что, если прогноз не оправдается, и погода будет еще хуже?

— Сэр, прошу разрешения ответить, — прозвучал в наступившей тишине высокий женский голос. Все как по команде уставились на его хозяйку. Капитан Алмас подошла к карте.

— Прошу вас, леди, — кивнул Торвальдсон. Говорили они по-английски, но все присутствующие владели им в достаточной мере, чтобы понимать, о чем идет речь.

— По существу первого вопроса мне добавить нечего, русские действительно не располагают в данном районе силами, способными нам каким-либо образом помешать. Истребители, базирующиеся у них на Кольском полуострове, не смогут подняться в воздух из-за циклона, а остальные слишком далеко, чтобы запасы топлива у них на борту позволили долететь до нас и осуществить перехват. Относительно выполнимости задания соображения следующие: поскольку полет преследует чисто разведывательные цели, брать с собой торпеды и глубинные бомбы нет никакой необходимости, поэтому мы можем увеличить запас горючего в баках машины. Что касается условий посадки, MSS будет все время подсказывать нам подходящий маршрут и аэродром, если Буде не сможет нас принять.

— Еще вопросы? — спросил полковник. На этот раз поднялся Йенсен:

— У меня один вопрос. До сих пор мы не сделали ни одного совместного вылета. Как собираются наши американские друзья выполнить поставленную задачу, если они с нами еще ни разу не работали?

Теперь поднялся майор Маккой, он вежливо откашлялся и произнес:

— Думаю, сэр, на этот вопрос придется отвечать мне.

Торвальдсон сдержанно кивнул.

— Во-первых, полет осуществляется в значительной мере по просьбе разведывательного управления министерства обороны США и в его интересах.

— Это для нас не новость, — кивнул Бен.

— Кому как, — буркнул под нос Осерюд.

— Но это не значит, что мы собираемся мешать вашему экипажу, сэр. Если уместно провести параллель с морскими походами времен освоения Вест-Индии, капитан Алмас — начальник экспедиции, а вы — капитан корабля. Думаю, в этом плане у вас нет никаких возражений, вы же доложили господину полковнику, что готовы?

— Прекрасно, возражений нет, — кивнул Йенсен и собрался было присесть, такое положение вещей его устраивало.

— Но это еще не все, — продолжал американец, — поскольку средства поражения на время вылета на борту будут отсутствовать, специалисты по их применению останутся на земле, а их место займет первый лейтенант Доусон.

Молодой офицер тут же вскочил со своего стула.

— Простите? Речь шла только о капитане Алмас, — Бен пристально уставился в лицо говорящего. Маккой взгляда не отвел, лишь в глазах у него мелькнуло что-то, похожее на усмешку. Американец сдержанно улыбнулся и произнес:

— Доусон — специалист по MSS-2 и участвовал в разработке номера три. Он лучший оператор средств разведки в 544-м разведывательном авиационном крыле, и, кроме всего прочего, на этом настаивает наша сторона. Еще вопросы есть?

— В таком случае вопросов нет, — отрезал Бен и плюхнулся на свое место.

— Прекрасно, — начальник штаба свернул карту. — С этого момента членам экипажа, не участвующим в операции, запрещается покидать пределы авиабазы до ее завершения. Еще должен сообщить, что все действия персонала на этой базе с настоящего момента и до завершения операции переходят под непосредственный контроль американского тактического командования в северной Европе. А поручена эта миссия вашему покорному слуге, — добавил майор Маккой самым невозмутим тоном. — Вот предписание, подписанное командующим ВВС НАТО, согласованное со штабом ВВС Норвегии, — он вручил полковнику листок голубоватой бумаги. Торвальдсон начал закипать, но не проговорил ни слова. Чтобы не сорваться, он принялся считать про себя. Остановился на счете «сорок пять».

Начальник штаба вручил свою карту штурману экипажа.

— Самолет должен быть готов к вылету через полчаса, после доклада о готовности можете отдыхать до соответствующего распоряжения, — скомандовал Торвальдсон. Лицо полковника налилось краской, в душе его клокотало бешенство, такой наглости от гостей он просто не ожидал. Еще бы! Эти мерзавцы из штаба ВВС могли бы предупредить его заранее. Стараясь ничем не выдать своих чувств, Торвальдсон взял шапку и, не глядя в глаза подчиненным, двинулся к двери. Игнорируя наступившее тягостное молчание, американцы следом за ним чинно гуськом вышли из комнаты. Ни капитан Алмас, ни ее оруженосец не проявили ни малейшей инициативы как-то сблизиться с экипажем или хотя бы обсудить особенности предстоящего полета.

— Интересно, она и к вылету явится в этой шляпке? — поинтересовался, ни к кому конкретно не обращаясь, Руан Эриксон…

ГЛАВА 9.

«ВСТРЕЧА БАБУШКИ».

В наступившей мгле пирс и черное тело субмарины было видно с трудом, даже в двадцатикратный морской бинокль картинка казалась не очень четкой. С приближением зимы темнело рано. Снежные вихри, кружащиеся в воздухе, тоже не улучшали видимости. Страшно хотелось курить, даже сосало под ложечкой, но курить было нельзя, огонек сигареты мешал бы вести наблюдение. Мужчина, сидящий перед окном погруженной в абсолютную темноту комнаты, положил бинокль на подоконник, погрел руки на батарее центрального отопления и помассировал прикрытые веки кончиками пальцев. Он где-то читал, что снайперы в годы войны для остроты зрения сосали кусочки сахара, когда вели наблюдение за вражескими окопами на передовой. Он не мог себе позволить даже этого. Квартира была пустая, хозяева уехали на «Большую землю», а сюда он попал при помощи отмычки. Передвигаться по квартире он боялся, опасаясь привлечь внимание соседей. Наблюдение он вел второй день, сидя у окна на старом продавленном стуле, брошенном прежними жильцами. Происходящее на пирсе скорее угадывалось, чем было видно. Но он был специалистом и наблюдал подобную картину не в первый раз. Сейчас матросы убирают тянущиеся на берег кабели подачи электричества и связи. Убраны сходни и желоба, по которым были проложены провода, связывающие лодку с берегом. Вот сняты канаты швартовов, и матросы скручивают их в тугие кольца. Теперь буксир медленно оттаскивает лодку в море и наконец, дав прощальный гудок, оставляет ее одну. За кормой появляются два белесых буруна, тело лодки наполняется мелкой дрожью и она, вспенивая тяжелую темную воду своим обрезиненным тупым носом, медленно движется в море. Силуэт подводного крейсера окончательно скрывается во мраке, там, где лишь угадывается линия, разделяющая море и небо. Мужчина достает мобильный телефон, набирает номер нужного абонента и напряженным от волнения голосом произносит:

— Бабушка выехала поездом в тринадцать тридцать в первом вагоне, встречайте.

— Уже заказали для нее номер в гостинице, — подтвердил абонент. Мужчина убирает трубку мобильника в карман, чувствует, как у него вспотели ладони, и нервно вытирает их о джинсы. Его миссия выполнена.

В холодном ангаре взвывает сирена, техники убирают колодки из-под колес «Ориона», двери ангара ползут в стороны, буксировщик медленно тянет машину к торцу ВПП [30]…

…Олаф Юргенссен блаженно растянулся на койке в больничной палате, теперь его ничто не беспокоило. Больной зуб был восстановлен по последнему слову стоматологии, ему дали укрепляющее. Теперь он чувствовал себя вполне удовлетворительно. Ветер с остервенением рвал и трепал полосатый «чулок» на оставшейся без хозяина метеостанции.