Молитва для ракетчика - Козлов Константин. Страница 19

К вылету Сандра Алмас пришла без шляпки. На ее голове красовалась форменная шапка, а сама она была одета в ЛТО [31] с эмблемами 544-го стратегического разведывательного авиационного крыла, наляпанными везде, где только было можно. С точки зрения Бена, в таком наряде можно было отправляться на конкурс молодежной моды в стиле «милитари», а не в боевой полет. Для экипажа патрульного самолета вылет на поиск субмарины — это как-никак выполнение боевой задачи. Первый лейтенант Доусон выглядел аналогичным образом. Бен Йенсен ждал американцев у металлической лесенки, спущенной из люка самолета. Норвежская часть экипажа была уже на месте и уже приступила к подготовке к взлету, шла проверка двигателей. Огромные винты поднимали клубы снежинок и разгоняли змейки струящейся по бетону поземки. Майору приходилось кутаться в воротник летной куртки. Прошло уже лишних десять минут. Причем задержка была исключительно по вине заокеанских друзей. Американка, поскрипывая новыми ботинками с высокой шнуровкой, подошла к лесенке и Бен протянул ей руку, чтобы помочь подняться в металлическое нутро машины, но та, нарочито не заметив протянутой руки, привычно взбежала по решетчатым ступенькам. Доусон уверенно двинулся следом, но Йенсен придержал его за локоть.

— Мистер…

— Доусон, сэр. Можете звать меня Диком, — подсказал он майору и жизнерадостно осклабился.

— Можешь звать меня господином майором, Доусон, и в следующий раз ты не должен оказываться у машины позже меня, — рявкнул Бен, в душе надеясь, что следующего раза не случится. Майор прошел на свое место, и бортовой техник тут же втащил лестницу внутрь. Щелкнули замки люка, отрезая тесный мирок самолета от внешнего мира. Йенсен поерзал на своем сиденье и пристегнулся, второй пилот Юхан Форсайт доложил о готовности к взлету. Сандра Алмас устроилась за командирским креслом.

— Не боитесь взлетать в такой каше? — кивнула она в сторону окна, тряхнув коротко стриженными рыжими кудряшками.

— Случалось и хуже, — пробубнил Бен и объявил по внутренней трансляции:

— Всем пристегнуться… взлетаем.

Мельком он заметил, что на затылке у американки длина волос миллиметров десять — одиннадцать, как и предписывают штатовские порядки для кадет их учебных заведений. «И вправду солдат Джейн», — подумал майор, медленно выводя рукоятки регулировки режима двигателей к отметке «полная мощность».

— Закрылки? — привычно спросил он, процедура взлета сидела в памяти, как когда-то в детстве катехизис.

— Выпущены, — ответил Форсайт.

Спустя несколько минут «добро» на взлет было получено. Двигатели взвыли, от винтов метнулись в стороны снежные вихри. Громадная машина осторожно покатилась, набирая скорость, необходимую для взлета. Несколько минут «Орион» тяжело бежал по промерзшей ленте бетона, потом как-то лениво оторвался от сразу ставшей пустынной полосы. Спустя еще несколько мгновений его силуэт исчез за кромкой низких тяжелых туч. Через десять минут они были уже над облаками, их клубящиеся верхушки казались фантастическими горными вершинами в свете белого, отливающего серебром месяца. Вершины облаков постоянно меняли свои очертания. Родившийся в сердце Арктики ветер гнал тучи на юго-восток, медленно закручивая спираль гигантского циклона. Циклон шел впереди «Ориона», засыпая все внизу снегами и сковывая льдом. Маккой и Торвальдсон склонились над мерцающим экраном индикатора.

— Ну, с Богом! Теперь все зависит от них, — прошептал майор и скрестил пальцы на удачу.

— Пошли, — хмуро кивнул полковник, вся эта затея начинала ему очень не нравиться.

Телефоны в зале боевого управления командного пункта Кольского соединения ПВО трезвонили не умолкая. Оперативный дежурный уже оповестил начальство и, ожидая его прибытия, руководил боевым расчетом. На своих рабочих местах находились направленцы по родам войск, а радиолокационные посты вдоль кромки северного побережья полуострова один за другим приводились в «Готовность-1». Дальние точки включались в работу по сопровождению цели-нарушителя. Помощник оперативного оповестил моряков и пограничников о нарушении нашего воздушного пространства. Полковник подумал о рассчетах, занимающих рабочие места в промерзших кабинах станций и на боевых постах, и зябко поежился. Лет двадцать назад, в пору лейтенантской юности, ему самому приходилось так же срываться с места и мчаться под вой сирены на свою станцию сквозь пургу и метель. Хлопнула тяжелая металлическая дверь — прибыл начальник штаба. Командир был на сборах, и НШ выполнял его обязанности. Генерал выслушал доклад, хмуро глянул на планшет воздушной обстановки. Желтая ломаная линия, состоящая из крестиков-засечек цели и соединяющих их отрезков, пересекла широкую красную полосу государственной границы, или, как ее здесь называли, «линейки», и нагло ползла вдоль побережья, огибая с севера Кольский полуостров.

— Давно у вас это безобразие длится?

— Уже минут сорок.

— Установили характеристики цели? — спросил НШ у оперативного дежурного. Тот утвердительно кивнул:

— Судя по характеристикам, патрульный «Орион» ВВС Норвегии.

— И какого черта этому варягу от нас нужно?

— Пока разбираемся.

— Что мы можем?

— Можем только любоваться на это безобразие. На всех аэродромах погода ниже минимума, поднять истребители просто невозможно. И Санька Григорьев из «Двух капитанов» не взлетит.

— А соседи что-нибудь могут?

— Мы на них как раз выходим.

— Хорошо, я пока отзвонюсь наверх о прибытии и приеме руководства.

НШ снял трубку дальней связи и попросил:

— Барышня, «Криптон», пожалуйста.

Дождавшись ответа, генерал отрывисто сказал:

— «Криптон»? Командующего.

Еще через минуту он четко доложил:

— Товарищ командующий, прибыл на рабочее место, принял руководство, — выслушав ответ, отрывисто бросил, — что можем? Ничего. А это пусть думает тот, кто бумажки про сокращение подписывал. Раньше я бы ему навстречу с Новой «тридцать первые» пригнал, а теперь могу только сидеть и ждать. Может, соседи помогут. Понимаю, что далеко. Есть докладывать об изменениях.

Генерал аккуратно опустил трубку на рычаги аппарата.

Пока НШ докладывал, зазвонил еще один телефон. Оперативный снял трубку аппарата закрытой связи, представился, послушал корреспондента и протянул трубку начальнику штаба.

— Товарищ генерал, вас ластоногие.

— Кто?

— Соседи наши с Северного флота.

— Давай, — генерал взял трубку. — А-а-а, приветствую тебя, Игорь Петрович. — На связи был сам комфлота, а НШ его неплохо знал лично.

— Виталий Семеныч, что это у тебя враги разлетались? — голос в трубке слегка звенел, искажался аппаратурой, но был вполне узнаваем.

— Сам не пойму. И что ему в такую погоду нужно?

— Ну что ему нужно, это, положим, не секрет, у меня сейчас лодка на переходе. Новая, кстати, лодка. Так что вы ребята, делайте, что хотите, но эту сволочь отгоните.

Начальник штаба медленно начал закипать. Нет ничего хуже, чем сидеть и чувствовать свое бессилие.

— Чем я его отгоню? У меня погоды нет ни на одном аэродроме.

— А наши доблестные ЗРВ [32]?

— А по нашим доблестным ЗРВ прошлое сокращение так прошлось, что мне скоро твой штаб прикрывать нечем будет.

— Хреново. Соседей не просил помочь?

— Как с авиацией у соседей? — обернулся НШ к оперативному, прикрывая трубку ладонью, — Справки навели?

— Так точно, наш направленец им уже звонил. Южанам далеко. Был у них на Карельском перешейке полк, но попал под сокращение, службы и части обеспечения еще остались, а матчасть уже отогнали на базы хранения. А ребята с востока сидят на месте ровно по погоде.

— Понятно, — кивнул генерал, и продолжил говорить в трубку, — звонили и соседям, ничем они помочь не могут.

— Что ж вы так, хлопцы? А на фига вы тогда нужны?

— А ты, Петрович, позвони тому, кто нас сокращает, и объясни, что к чему. Может, он тебя послушает. А то на все наши доводы он мне отвечает, что у нас и так штаты раздутые, а у них в пехоте служить некому. Вот ты звякни и пожалуйся, заодно объясни, зачем мы тут стоим и какие у меня задачи.