Ракетчик - Козлов Константин. Страница 27

— Теперь ни на место аварии, ни домой не добраться, — бурчал Зубров.

Поговорив с диспетчером, пришел Воробьев.

— И когда это светопреставление кончится?

— Грозят, что дня через три. Обещали вылет при первой возможности.

Через час прибывший на автобусе дежурный по части отвез всех гостей в гарнизонную гостиницу.

Лейтенант Драгунский впервые оказался предоставлен самому себе. До этого ему приходилось бегать по поручениям Воробьева, собирать интересующую начальника информацию и набираться опыта. Дмитрий Ильич спуску не давал, решив превратить Сашу Драгунского в трудоголика. За информацией нужно было мотаться по всей области. Порой для уточнения одного и того же фактика приходилось утром быть в Сестрорецке, а вечером заканчивать сбор данных в районе Ижорского завода.

Теперь Драгунский в полной мере ощутил прелесть свободы. Ночью Воробьев улетел по вызову. Остальное начальство считало Сашу пристегнутым к поискам «Акинака» и не трогало. Поручений от улетевшего шефа не было — сиди наслаждайся жизнью. Не надо никуда бежать, чего-то искать, кого-то ловить, чтобы подписать справку. Или уточнять, не видел ли кто чего-нибудь странного в позапрошлый вторник на территории автобусной остановки у станции метро «Площадь Мужества». Лейтенант сварил кофе и наслаждался покоем в опустевшем кабинете.

Приятное времяпрепровождение прервал, звонок внутреннего телефона. Начальник экспертного отдела простуженным голосом интересовался, кому нужны результаты экспертизы по контейнеру. Старик давно уже заработал пенсию, но начальство всякий раз, когда он начинал поговаривать об уходе на заслуженный отдых, просило поработать еще годик. Пенсионер терпеть не мог, когда оперативники не спешили забирать свои заказы.

— Вы, что ли, контейнером занимаетесь?

— Мы.

— Ну и что?

— Как что? — не понял лейтенант. — А что, уже готово?

— Уже готово, — передразнил его великий шаман от экспертизы и вдруг рявкнул прокуренным басом: — Что, обормоты, ждете, пока мы к вам на четвертый этаж прискачем с депешей в зубах? Позавчера запрягли, поставили лабораторию на уши, и что, теперь все это уже никому не надо? Люди двое суток не спали. В следующий раз ваши заявки в последнюю очередь запущу, даже не в последнюю, мать вашу, а…

— А-а-а мне можно? — Драгунский решил прервать шефа экспертов, пока тот не успел придумать какой-нибудь более страшной кары нерадивым работодателям.

— Можно, если сумеешь расписаться в получении.

— За шефа?

— За себя, — взревела трубка, готовая взорваться от лейтенантской бестолковости. — Какая, к чертям, разница, кто из вашей шайки отметку сделает? Давай-ка рысью сюда! Тебя Татьяна Владимировна ждет не дождется, домой уйти не может из-за вашего долбаного контейнера. В следующий раз, вместо того чтобы людей гонять хрен знает куда, сюда объект принесете, пусть хоть панамский танкер. Запряжетесь, как бурлаки на Волге, и попрете своим ходом.

Драгунский сгонял в лабораторию и вернулся с несколькими листиками текста. Воткнул в розетку штепсель электрочайника и занялся изучением анализов проб из пустого контейнера. Черным по белому было написано, что в контейнере возили все что угодно, но только не оружие. Мусор из контейнера состоял из микрочастиц сахара, порошка стирального, кондитерских изделий, чая, кофе, пиломатериалов и фанеры. В резюме твердым круглым женским почерком значилось издевательское: «Тов. Воробьев! Вероятнее всего, Ваш контейнер еще неделю назад эксплуатировался на одном из рынков города в качестве торговой точки. Оружия и наркотиков не выявлено. С чекистским приветом Т. В. Зорина». Александр долил себе в чашку кипятку, прибавил кофе и начал размышлять. В качестве оппонента своих гипотез представил себе Д. И. Воробьева. Шефа с его иезуитской ухмылочкой заменила его фуражка, пылившаяся на вешалке. Все следователи ходили в гражданке, надевая военное только на День Советской Армии или по случаю каких-нибудь других официальных торжеств. Изображая елейно-издевательский баритон начальника, Александр задал себе первый вопрос:

— Ну, юноша, и что же вы по поводу всего этого думаете?

Отхлебнул кофе и сам же ответил:

— Пустым контейнер с завода уйти не мог? Не мог.

— А почему? — съехидничал виртуальный Д. И. Воробьев.

— Потому, что его проверяла железная дорога. Значит, в нем что-то было. Вряд ли с военного завода отправляли товары народного потребления. Значит…

— И что же это значит? — Воображаемый шеф мог наслаждаться, лейтенант загнал себя в угол. — Пусть контейнер ушел не пустым и его где-то разгрузили; но по материалам экспертизы в нем вообще никогда не перевозили оружие. А зачем его отправлять под видом техники, если можно было отправить просто так? И где же тогда его разгрузили? Как и когда?

Драгунского осенило:

— А нигде! Рынок, вот именно, рынок. В этом контейнере действительно никогда не возили ничего подобного «Акинаку». На рынке постоянно продаются одна-две торговые точки. Контейнер купили, сменили номера и заменили. Это быстрее. Но для того чтобы провернуть такую замену, требуется специальная техника.

Лейтенант долго ходил по кабинету, вспомнив об остывшем кофе, долил кипятка. Получилась теплая дрянь, и он выплеснул ее в горшок с кактусом. Привлечь постороннюю технику отправители не могли, замена контейнера дело явно криминальное, для этого нужны свои исполнители. Драгунский уселся в любимое кресло Дмитрия Ильича и положил фуражку перед собой на стол. Попытался представить, что мог бы сказать по этому повода шеф. Ничего не представлялось. Он тупо глядел на крышку воробьевского стола. Решение было где-то рядом. Стол у Воробьева был самый обыкновенный, инвентарный номер такой-то, и все. Одна тумбочка, три ящика. Столешница накрыта листом оргстекла. Под ним несколько семейных фотографий, служебное расписание, расписание электричек и несколько исписанных листков. Драгунский вспомнил, что уже видел эти бумажки, и не где-нибудь, а у себя дома, когда они вместе с шефом за бутылкой «Абсолюта» говорили об автомашинах «Прогресса». Лейтенант хлопнул себя по лбу. Ну конечно, все сходилось! Воробьев говорил, что чаще всего с завода выезжали панелевоз и кран. Средства есть, мотив ясен, но нет места. Драгунский решил действовать. Отец недавно подарил ему новенькую «девятку», цвет — мокрый асфальт. Узнав о наличии автомобиля у подчиненного, Воробьев нещадно эксплуатировал это транспортное средство. И все исключительно в служебных целях. Александр не помнил ни одного случая, когда шеф попросил бы его подбросить куда-нибудь или что-нибудь отвезти не по работе. В виде компенсации Дмитрий Ильич умудрялся выбивать деньги на бензин. Но все же машина-то личная, хотя протестовать лейтенант не отваживался, терпеливо снося такую дедовщину «старших товарищей». А сейчас он решил проехать вдоль всей линии ветки, на которой был найден пустой контейнер. Драгунский был абсолютно уверен, что разгадка тайны где-то там. Сообщив дежурному, что поехал по делам, Александр покинул здание управления на Литейном. С собой прихватил карту области. Крупные станции с товарными конторами, терминалами и большим количеством людей он сразу же исключил из списка проверяемых. Отбросил и станции в пригороде. Платформы с одной железнодорожной колеей тоже не годились. Через каждые полчаса в ту и другую сторону сновали электрички. Грузовые вагоны и платформы могли быть оставлены на длительное время только на станциях Борисова Грива, Рахья и Ладожское Озеро.

На станции Рахья он ничего не нашел, да и станция, как выяснилось, не подходила для операции с подменой. Место, удобное для установки крана, находилось как раз напротив отделения железнодорожной милиции. Станция располагалась практически в центре поселка. Рядом магазины, кинотеатр; постоянно ходят люди. Начнешь работу, сразу найдутся любопытные. Зато на следующей станции его ждала удача. Платформа Борисова Грива подходила по всем статьям. Две колеи и запасные пути, несколько частных домишек, да и те довольно далеко от железки, и главное — несколько удобных для работы крана мест. Кругом лес, хоть ядерные испытания проводи, хрен кто чего узнает. Проехав вдоль путей, Драгунский нашел то, что искал. На травянистой поляне вдали от станционного домика глубокие квадратные вмятины от упоров платформы крана и следы протектора большегрузного автомобиля. Колея, оставленная уехавшим грузовиком, была явно глубже подъездной. Видно даже невооруженным глазом. В глаза бросался большой прямоугольник примятой травы, не иначе сюда ставили контейнер. Лейтенант осмотрелся. Ближайший домик от места погрузки метрах в ста. Драгунский пошел туда. Покосившийся пятистенок с подслеповатыми окнами. Видать, срублен сразу после войны, потом хозяин или умер, или у кого-то руки не доходили до ремонта. У калитки следователь остановился, поглядывая на отверстие конуры приличных размеров.