Слабо не влюбиться? (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 38

Тогда, пару лет назад Лапин был со мной откровенно груб, но сейчас, судя по его неспешным движениям, решил сменить тактику. Возможно, понял, что в случае со мной сминающий напор не прокатит. А возможно, просто повзрослел и пересмотрел приоритеты.

– Пошли отсюда? – вдруг предлагает он.

– Куда? – теряюсь я.

– Не знаю. Просто хочу побыть с тобой наедине.

Передо мной опять встает дилемма: согласиться или остаться на месте. Если я пойду с Демидом, между нами может что-то произойти. Возможно, он даже попытаемся меня поцеловать. Я ведь не идиотка, понимаю, к чему все эти полупрозрачные намеки.

А если откажу, то так и буду сидеть с кислой миной, считая минуты до возвращения Соколова в зал. Забавно, но до меня только сейчас доходит, что моя личная жизнь, в сущности, крутится вокруг Артёма, который встречается с другой.

Я все время вздыхаю по нему, страдаю от его безразличия, но при этом не предпринимаю ни единой попытки изменить ситуацию. Не смотрю на других парней, не флиртую с ними. Я не делаю вообще ничего, чтобы выкинуть лучшего друга из головы.

– А пойдем, – не ожидая от себя подобной дерзости, я хватаю Демида за руку и тащу его на выход.

Ну а что? Не только же Соколову купаться в любви! Я вообще-то теперь взрослая девочка. И тоже кое-что могу.

Выходим в коридор, и Лапин посильнее стискивает мою ладонь. Мы движемся без особого направления. Просто идем туда, куда глаза глядят.

– А что у нас здесь? – парень притормаживает и толкает неприметную дверь справа.

Заходим внутрь, и нас тут же поглощает интимный полумрак.

– Это гардероб, – говорю негромко.

Окидываю взглядом небольшое помещение, по обеим сторонам которого расположены горизонтальные перекладины с висящими на них вешалками. Очевидно, зимой посетителям ресторана предлагают оставить здесь верхнюю одежду, чтобы не тащить ее с собой в зал. А летом эта комната просто не используется.

– Отлично, – глухо произносит Лапин, а через секунду слуха касается тихий хлопок закрывшейся двери. – Наконец-то мы одни.

Оглядываюсь и тут же ловлю на себе его взор. Внимательный и плотоядный. Но, как ни странно, мне ни капельки не страшно. Я ведь сама сюда пришла. Силой меня никто не тащил.

Делаю несколько шагов вперед и плавно опускаюсь на маленький кожаный диванчик, стоящий в углу. По венам течет не кровь, а какая-то дикая смесь из безумия, ревности, обиды и решимости. Впервые в жизни я готова выйти за рамки амплуа правильной девочки и совершить нечто по-настоящему дурное.

Возможно, где-то там, за стенкой, прямо в эту самую секунду Соколов, закрывая глаза от наслаждения, ласкает свою Диану. Водит руками по ее обнаженному телу, оставляет засосы на шее, признается в любви…

Но отныне мне на это плевать. Пусть живет, как знает, и делает, что хочет.

Я официально прекращаю сходить с ума по Артёму, мать его, Соколову.

У меня и без него все зашибись. Я докажу это прямо сейчас.

– Ты такая красивая.

Демид медленно приближается и садится рядом. От него исходит приятное согревающее тепло, да и к чересчур приторному запаху его парфюма я уже привыкла. Он почти не вызывает во мне былого раздражения.

Окончательно осмелев, набираю в легкие побольше воздуха и на коротком выдохе требую:

– Поцелуй меня. Прямо сейчас.

Возможно, это надо делать как-то по-другому, и я чересчур форсирую события, но мне отчего-то хочется поскорее перешагнуть запретную черту. Чтобы не передумать. Чтобы не оставить себе шанса отступить.

Лапина дважды просить не нужно. Он тут же подается вперед, придавив меня к спинке дивана, и накрывает мои губы своими. Я закрываю глаза, растворяясь в поцелуе, а затем, дабы повысить градус срасти, запускаю руку в его темные жесткие волосы.

Некстати в сознании вспыхивает мысль, что кудри Соколова на ощупь совсем другие: куда более мягкие и шелковистые, но я сию секунду отгоняю ее прочь. При чем тут вообще Артём?! Я целуюсь с Демидом, а значит, только о нем и должна думать!

Язык парня проталкивается в мой рот, а его рука сминает подол слегка задравшегося платья. Провожу пальцами по его немного колючим щекам и неспешно опускаюсь к вороту рубашки.

Казалось бы, что в этом сложного? Всего-то и нужно расстегнуть пару пуговиц и погладить высоко вздымающуюся грудь Демида. В фильмах девушки всегда именно так и действуют.

Но руки отчего-то деревенеют и полностью перестают подчиняться командам разума. Я как-то резко обмякаю, и моя инициатива, сдувшись, словно проколотый шарик, сходит на нет.

– Что такое? – Лапин жарко дышит мне в лицо.

– Ты… Ты ведь уже делал это, правда? – тихо уточняю я.

– Да, но с тобой у нас все будет по-особенному.

Ложь. Но сейчас я сделаю вид, что поверила.

– У тебя с собой есть? Ну… Ты понимаешь.

– Да. Все будет в порядке. Просто расслабься и доверься мне, хорошо?

Он чмокает меня в щеку, а потом, очертив губами линию подбородка, вновь атакует поцелуем рот. И я отвечаю ему, вкладывая в движения языка всю свою боль и нерастраченную нежность. Отвечаю пылко, страстно, потому что хочу излечиться от своей зависимости. Хочу стать свободной и наконец забыть свою трагично-безответную первую любовь.

Глава 38

Притягиваю колени к груди и устремляю взгляд в маленькое одностворчатое окно. За ним – черное-черное полотно ночного неба с редкими звездами, напоминающими случайно рассыпанные кристаллики. Красиво, конечно, но почему-то от этой сияющей темноты веет холодом. Ну или мне так кажется, потому что холод поселился в моей душе.

– Как ты, Василиса? – Демид запечатлеет поцелуй на моем оголенном предплечье, но я лишь нервно дергаю плечом.

Сейчас мне совсем не хочется, чтоб он меня касался.

– Нормально, – отвечаю я, стряхивая затянувшееся оцепенение. – Застегни, пожалуйста, молнию. Сама не дотянусь.

Поворачиваюсь к нему спиной и жду. Сейчас прохладный металл замка прокатится вверх по моей коже, и между нами все будет кончено. Лапин выполнил свою функцию, и большего я от него не жду.

– Готово, – застегнув замок, он чуть дольше положенного задерживает пальцы на моей шее.

– Спасибо, – вскакиваю на ноги и поправляю сбившуюся прическу. – Ну что, я пойду? Встретимся в общем зале.

Демид по-прежнему вразвалочку сидит на диване. Его рубашка расстегнута, а пряжка ремня безвольно болтается. Такое ощущение, что он никуда не спешит.

– Ты так быстро бежишь от меня, – произносит он задумчиво. – Жалеешь о случившемся?

– Что? – вымученно усмехаюсь. – Нет, конечно. Просто…

Договорить не успеваю, потому что дверь за моей спиной резко распахивается. Оглядываюсь, и сердце тотчас кубарем летит в пятки.

На пороге стоит Соколов. Дышит тяжело и как-то рвано, словно бежал. Его недоверчиво прищуренный взгляд проходится по мне, а потом дергается к Демиду, который, в отличие от меня, не испытывает ни грамма неловкости. Так и сидит, широко расставив ноги и взирая на происходящее с долей высокомерного безразличия.

На секунду, буквально на секунду в лице Артёма отражается граничащая с безумием ярость, но потом она быстро гаснет, уступая место маске равнодушия.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, как-то оправдаться или, по крайней мере, сгладить неловкий момент, но не успеваю вымолвить и слова. С оглушающим грохотом дверь захлопывается, заставляя мне испуганно вздрогнуть.

Я тихо выругиваюсь, направляясь на выход, а вслед мне прилетает насмешливое:

– Ну куда ты, Василис? Неужели за ним? Ты ведь добилась, чего хотела. Просто наслаждайся результатом.

Получается, Демид знал. Знал, что я его использую и, соответственно, тоже пользовался мной. Обоюдная выгода в действии.

– Ты тоже добился своего, – бросаю через плечо холодно. – Поэтому теперь оставь меня в покое.

Вылетаю в коридор и озираюсь по сторонам. Широкоплечая фигура Соколова скрывается за поворотом, и я тут же припускаю за ним. Однако тень, мелькнувшая где-то справа, вынуждает меня притормозить и повернуть голову.